Так, стоп! Нужно остановиться и вспомнить. Когда Борис показывал им дом, то сказал, что их с Алиной спальни на первом этаже. Туда он их, конечно, не водил, но терраса огибает дом справа, скорее всего, спальни выходят окнами туда, потому что кухне и прочим хозяйственным помещениям терраса совсем ни к чему. И что теперь, стучать во все подряд двери, выходящие в правый коридор? Тут Женя сосредоточенно потерла виски. Нужно взять себя в руки и просто подумать. Но просто подумать не удавалось, в сознании занозой сидела мысль о том, что она плавала рядом с мертвецом. А что если бы она проплыла дальше, нырнула и увидела его под водой? Кожа моментально покрылась пупырышками, и Женя поежилась. Нельзя думать об этом, она должна сохранять присутствие духа.
Она опять выскочила на террасу. Нужно пройти вдоль окон и постараться отыскать, за каким из них дрыхнет Борька. Да, именно так. Конечно, заглядывать спозаранок в окна спальни моветон, но обстоятельства чрезвычайные, и это лучше, чем барабанить в двери, будя всех подряд. Неужели она продолжала надеяться на то, что можно ещё что-то исправить?
Первые два окна были закрыты и плотно занавешены шторами. Кто за ними? А вот третье, распахнутое настежь, было как раз то, которое она искала. Тонкая полупрозрачная занавеска колыхалась от почти незаметного ветерка, позволяя рассмотреть огромную кровать, поперек которой распласталось волосатая тушка в полосатых трусах. Женя отодвинула занавеску и тихонько позвала:
Борь! Борька, проснись!
Но спящий даже не пошевелился. Да, вчера они изрядно набрались, теперь попробуй, добудись. Жене ничего не оставалась, как лезть через окно. Она уселась на подоконник что можно подумать о женщине, спозаранок проникающей в одном купальнике в мужскую спальню? свесила ноги внутрь комнаты и спрыгнула на мягкий ковер.
Борис открыл глаза и бестолково уставился на неё только после того, как она потрясла его за плечо.
Женька? изумился он. Ты чего?
Борис, вставай немедленно! Тут такое дело
Отстань, дай поспать! Мне только что такой сон начал снитьсяммм заныл, норовя зарыться в подушку, Борис.
Вершинин утонул! Нужно что-то делать, если начнется отлив, его в море может унести. Поднимайся! потащила его Женя за руку с кровати.
Сдурела? Как Вершинин? Как утонул?! Борис уселся среди скомканных простыней и ошалело уставился на Женю. Разыгрываешь? жалобно спросил он.
Делать мне больше нечего! Говорю у пирса в воде Сашкин труп плавает!
Слово «труп» подействовало на Бориса на манер электрошокера он дернулся и схватился за помятую физиономию, словно у него внезапно заболели коренные зубы.
И что делать? промычал он.
Ну, думаю, что нужно милицию вызывать.
А «скорую помощь»?
Борь, какая «скорая»? Он у самого дна плавает, и думаю, что уже давно. Скорее всего, с ночи. Не полез же он в штанах спозаранок поплавать Тут Жене вспомнилась её безмятежная утренняя радость от купания и она застонала.
В штанах? Борис внезапно вскочил и схватил её за руку. Пошли, покажешь, где он!
А милицию?
Пока сам не увижу, никуда звонить не буду, Борис дергал дверь, забыв отпереть замок. Мало ли чего тебе померещилось, вдруг Сашка жив-здоров, а мы тут шухер устроим.
Ладно, пошли, только сотовый с собой прихвати, чтобы туда-сюда не бегать, смирилась Женя.
Борис вернулся в комнату, отрыл среди простыней измятые шорты и выудил из их кармана телефон. После этого они рысью побежали к берегу. Борис сопел и отдувался.
В воде ничего не изменилось. Сашка Вершинин всё так же безмятежно парил, словно в невесомости.
Женя уселась на кнехт.
Всё, звони в милицию.
Погоди Борис, рискуя свалиться в воду, наклонился с пирса. Посмотри, что у него там, на голове?
Да иди ты Ни за что не буду смотреть! Пусть милиция этим занимается. Женя внезапно ощутила дикую усталость, даже в затылке заломило. Отдохнули, называется
Надо звонить
Борис сосредоточенно принялся тыкать в крошечный телефонный аппаратик короткими загорелыми пальцами. Несколько раз подряд вызов сорвался пальцы заметно дрожали. Наконец, получилось, и он с надрывом забубнил в трубку какие-то слова, словно оправдывался перед кем-то, что Сашка утонул.
А ведь так замечательно всё начиналось
ГЛАВА 1
Женя ненавидела поезда и старалась либо летать самолетами, либо уж сидеть дома. Но в этот раз пришлось переступить через собственные предпочтения, слишком хотелось съездить на встречу однокурсников, а с деньгами было туго. Очень туго. Да и не в однокурсниках, собственно, была главная причина, просто она давно не была на море, отдыхала в последний раз да, в последний раз она четыре года назад с Сенькой в пригородном санатории отдыхала, когда лечила ему тонзиллит. А тут такая возможность.
После почти полутора суток, проведенных в душном купе, она с облегчением вышла на раскаленный перрон. Что там Борис говорил по телефону? Фонтан перед вокзалом? Ну, пойдем искать фонтан.
Обзаведясь на ближайшем лотке баночкой ледяного «Спрайта» и то прихлебывая из неё приятно щиплющую язык кислую водичку, то прижимая холодную жесть к щеке, она потащилась к подземному переходу. Асфальт мягко подавался под каблуками жара Фонтан Женя увидела сразу, как только вышла на небольшую уютную площадь. Он весело журчал, невысокими струйками орошая позеленевшую фигурку девушки с кувшином на плече. Девушке Женя от всей души позавидовала. И только потом стала озираться в поисках обещанных ориентиров.
Ориентир обнаружился в виде кудрявого, загорелого до черноты парня в легкомысленной детской панамке. Парень сидел на скамейке, осеняемой тенью платана, и держал в руках пластиковую табличку с надписью «Азалия». Так незатейливо именовалась дача Бориса. Табличка была черной, а надпись выполнена алым траурное сочетание. В самом низу таблички скотчем прилеплена бумажка с именем Бориса Ротмана. «Для тех, кто страдает склерозом» подумала Женя и направилась к парню. Тот оживился и вскочил.
Евгения Шереметева, представилась она, с удовольствием прислушиваясь к звучанию собственного имени в густом южном воздухе. Вот ведь, сколько лет она уже носит фамилию Шереметева, а до сих пор испытывает по этому поводу довольно глупую гордость. Графиня, черт побери! Хотя таких «графинь», если поискать, отыщется вагон и маленькая тележка. Но для девчонки, которую в школе дразнили Козой за фамилию Козинцева, волшебство простого сочетания букв значило много. Возможно, она и за Марка так стремительно вышла замуж именно из-за фамилии? Ответ на этот вопрос Женя и сама теперь не знала.
Парень извлек из нагрудного кармана рубашки листок бумаги, сверился с ним и кивнул.
Добро пожаловать, Евгения Аркадьевна! патетично воскликнул он и указал куда-то за фонтан. Машина на стоянке. Алина Станиславовна и Борис Михайлович ждут гостей дома. Позвольте вашу сумку.
Женя охотно отдала ему свой баул с надписью «Спорт» на двух языках и улыбнулась.
Меня зовут Паша, представился водитель, поправил панамку и зашагал к большой синей машине.
Женя одним глотком допила «спрайт», швырнула пустую жестянку в урну и охотно последовала за ним.
Хотя Женя и успела налюбоваться видом лазурного моря пока поезд шел вдоль побережья, все равно дух перехватило, когда они после крутого виража внезапно выехали на шоссе, прилепившееся к склону горы, и море оказалось внизу, в обрамлении парков и отелей, пляжей и частных домов-дворцов. За полчаса, которые потребовались, чтобы доехать до обители Бориса, Женя не только успела полюбоваться мелькающими пейзажами, но и узнала, что, кроме неё, сегодня уже приехали Вася Пинчук, Дина Макеева и Ольга с дочерью. Когда Паша произнес Ольгину нынешнюю фамилию Гилберт, Женя усмехнулась. Видел бы ты этого господина Гилберта, парень! Интересно, на каком жизненном этапе Ольга рассталась с Ронькой Гилбертом, чернокожим раздолбаем и двоечником? Но звучную фамилию сохранила. Как, впрочем, собирается сделать и сама Женя вновь именоваться Козинцевой после ставшего неизбежным развода она не планировала.