Как Ильяс отчитал меня за волейбольную партию. Как ревновал к этому парню Андрею, кажется, которого упорно называл Артёмом.
И как мы встретили Зою живую, невредимую, очень даже веселую и счастливую Зою.
Которой удалось вычеркнуть из жизни братьев Умаровых. Выйти замуж и быть счастливой.
Ей удалось. А мне?
Слава все еще маячит в дверях. Я киваю на подушку, рядом со мной, приглашая его.
Вижу, как дергается уголок его рта. Он качает головой.
Спущусь в лобби, выпью тоник, или фреш. Тебе принести?
Нет, спасибо.
Я знаю, что он на самом деле будет только фреш. Или крепкий кофе. Такой, от которого не уснуть.
Ему будут мешать спать мысли.
Как и мне.
Мысли. Воспоминания.
В который раз думаю, как же было просто тогда, когда никаких воспоминаний не было.
Ни болезненных, ни страшных, ни веселых, ни будничных.
Никаких.
Когда я пришла в себя и меня спросили как вас зовут. А я поняла, что не знаю
Глава16
Время, самый страшный и безжалостный враг. Если время играет против тебя, то ты точно не выиграешь.
Это я понял еще тогда, четыре года назад, когда потерял моего Воробушка. Потерял, и не смог разыскать потому, что время играло против меня.
Те две недели, которые, как я думал, она взяла просто как паузу, уехала отдыхать. Так она сказала тогда Тамерлану, так сказала и своему бывшему начальнику, доктору Товию. Так Надя сказала и подругам, у которых последние три дня перед отъездом жила.
Эти две недели я тогда провел в Германии, на обследовании. Узнал, что могу восстановиться, встану на ноги. Зрение тоже проверил там, но по совету Товия позже обратился в российскую клинику.
Две недели, которые, как я считал нам помогут. Помогут ей успокоиться и трезво взглянуть на все проблемы. Она ведь хотела мне сказать, что ждет ребенка? Именно поэтому принесла в мою комнату тест на беременность?
Если она готова была сообщить мне новость, значит, рассчитывала на помощь.
Да, я наговорил ей ужасных вещей, но я был не в себе. Я одумался.
И прежде всего я просил Товия, с которым она явно собиралась связаться по возвращении, сообщить ей, что я очень хочу поговорить.
Просто встретиться и поговорить!
Товий Сергеевич обещал все ей передать.
Но получилось так, что ни с ним, ни с Тамом, ни с подругами Надя на связь не вышла.
Ни через две недели, ни через три ни через месяц.
И поиски, которые организовал брат успехом не увенчались.
Я тогда подумал может быть это знак? Может я должен сначала вернуть себя в нормальную форму? Встать на ноги? Сделать операцию на глаза, понять окончательно, смогу ли я видеть. А уж потом
На то, чтобы окончательно восстановится у меня ушло много времени. Почти год.
Я возобновил поиски Нади. К тому времени она уже должна была родить малыша.
И снова ничего. Пустота. Она не появилась дома в той квартире, которая когда-то принадлежала Надежде поселились ее родственницы, тётка с жутким характером, которая пыталась меня убедить в том, что Нади нет в живых. Никаких документов, подтверждающих это, у нее не было.
Мой Воробушек исчез. Словно его и не было никогда.
Не было некрасиво бедной девочки, которая когда-то смешила меня, бесила, доводила до белого каления, а потом Любила. Любила до одурения. До дрожи.
И я помнил каждую секунду с ней. Я знал ее тело все, до мельчайших подробностей, каждую клеточку, впадинку, каждую родинку даже не видя их на ее коже, я их чувствовал. Знал ее аромат. Мне казалось, что если я окажусь запертым в темной комнате, в которой будет тысяча женщин и моя Надя я узнаю ее. Как пес по следу найду.
И голос. Я очень хорошо помнил ее голос. Несколько раз после мне казалось, что я слышу похожий. Увы казалось.
И все-таки именно по голосу я ее узнал.
Он у нее необыкновенный, нежный, с небольшой хрипотцой, не высокий, и не низкий. Такой такой родной. Настоящий. Без жеманства, без придыхания. Естественный и свободный.
Хотя раньше в голосе ее часто было смущение.
Он стыдливая и скромная, мой Воробушек. Несмотря на то, что красавица!
Я ведь и знал, что она красивая.
Помню, как потом расспрашивал о ней Тамерлана. Мне было интересно знать, какая она
Она хорошенькая, брат. Очень милая девочка. Скромная. Правда, цвет волос, конечно сначала показался мне диким. То ли морковка, то ли апельсин, потом она еще розовый и алый добавила. Жуть. Тамерлан усмехнулся, покачал головой, словно представляя себе мою Наденьку.
Еще брат сказал, что этот ужасный цвет волос совсем не вязался с ее нежной кожей. И вообще, с ней.
Она такая спокойная была, рассудительная. Я радовался, когда понял, что она находит с тобой общий язык, что у ней получается тебя приструнить!
Именно приструнить! А потом подружиться. И полюбить.
Она любила меня. А я? Любил ли я её настолько сильно, чтобы сделать своей? Чтобы сделать счастливой?
Сейчас понимаю, нет. Нет, нет, и еще раз нет.
Я совершил такую же ошибку как Тамерлан в свое время.
Он тоже любил Светлячка недостаточно.
Мы оба любили не так, чтобы перевернуть свою жизнь ради любимой.
И еще нам, как многим мужчинам, казалось, что любовь сделает нас слабыми.
Только значительно позже пришло понимание, что любовь делает только сильнее. А слабость это как раз недостаток любви.
Именно отсутствие любви делает нас слабыми.
Сейчас, когда я нашел Надю, я понимаю, что должен сделать все, чтобы не потерять ее снова.
И в то же время Что я могу сделать? Если она сама просила не ломать ее жизнь? Ее счастье?
Правда, я узнал, что, говоря о своем счастье Надя все-таки немножко обманула меня.
Или была не до конца честна?
Говорила ли она мне о том, что на замужем?
Слава точно назвался её мужем, это я хорошо помню. Эта новость меня оглушила. Ослепила, превратив на мгновение в того беспомощного инвалида, которым я был когда-то.
Он сказал, что он её муж.
Она промолчала. Попросила, чтобы я не мешал её счастью, не ломал ей жизнь.
Может она и счастлива с ним. Вот только нифига он ей е муж.
Мой Воробушек не замужем.
Слава не её муж. Они не расписаны.
Глава17
«Привет, Воробушек, как ты?»
«Привет, Воробушек, как дела? Как отдых?»
«Привет, малышка, мне жаль, что пришлось так уехать, но я обязательно вернусь к тебе».
«Привет, мой любимый компас, помни, что я сказал тебе перед отъездом».
Сообщения. Десятки сообщений.
В жизни столько не писал. Нет, наверное, писал когда-то в юности. Были времена.
Но вот после восемнадцати в мессенджерах общался очень редко.
С пацанами о чем переписываться? При встрече все обсуждали, перетирали.
С девчонками тем более о чём? При встрече делали друг другу хорошо и расходились мирно.
Поэтому ничего странного не было в том, что в то время, пока я был слеп, по гаджетам я особенно не страдал.
Ну, разве что по возможности рисовать, создавать что-то новое, изобретать.
В игрушки я играть закончил, наверное, в тот момент, когда понял, что ощущать в руках не джойстик, а женское тело гораздо приятнее.
Но тоски по ласке в бытность слепым я тоже не испытывал.
В то время меня больше всего занимала моя ярость. Моя злоба. Мой вызов всему. Мое желание рассчитаться с долгами. Вернуть судьбе то, что я задолжал.
Отомстить самому себе за все, что я сотворил.
Потом появилась Надежда. В прямом и переносном смысле.
Мой Воробушек, птичка, которая ласково чирикала, иногда так потешно смеясь сама над собой. И надо мной.
«Я люблю тебя, Надя»
«Ильяс, пожалуйста, не нужно мне писать. Ты знаешь, что я отдыхаю с мужем и сыном. Прошу, оставь нас в покое»
Ответила. Через три дня. Не удержалась.
Отшила, отбрила! А я рад.
Очень рад, что получил ответ, даже такой.
Отдыхает с мужем и сыном! Нет, милая, мужа у тебя никакого нет. А вот сын
Сын красавец. Жаль, что мне не удалось его сфотографировать.
«Надя, пожалуйста, можешь прислать мне фото Ника?»
Что-то печатает. Прекращает. Снова бежит курсор. И снова ничего