Я тут же метнулся вниз, понимая, что там происходит что-то страшное. Знаете, жизнь в Керчи меня научила многому, лет до пятнадцати я получил массу полезных навыков в жизни. Например, я умел топить тол из снарядов, сооружать взрывпакеты, мог сбацать самопал из трубки, коробка спичек и свинцового шарика. Много чего я умел. Да и повидал я не мало, года не проходило, чтобы на районе, где я рос кто-то из пацанов не подорвался на снаряде или мине времен ВОВ.
Первым делом я подумал, что при демонтаже стойки регистратора работяги обнаружили минометную мину или снаряд времен ВОВ. Помню, когда ставили пластиковые окна в В/Ч морских пограничников, что в центре, на Генмоле, то там из оконных косяков торчали носики снарядов, пленные немцы при строительстве зданий в начале 50-ых натолкали в стены пустые снарядные «чушки» для усиления. Так, что в жизни всякое бывает, особенно в Керчи.
Что? Что случилось? заполошили тетки-технички, не понимая почему Людка орет на одну из них.
Не трогай эту наклейку! цедя слова, буквально по слогам произнесла Людка, обращаясь к уборщице, которая, видимо до этого пыталась отскрести наклейку «Спаси и сохрани», приклеенную над проемом коридора. Я сама её отклею!
Опять придет, каким-то потухшим, бесцветным голосом прошептала Раиса Захаровна и вышла из фойе через заднюю дверь во внутренний двор на ходу нервно вытаскивая из кармана пачку сигарет.
Тетки-технички равнодушно пожали плечами и разошлись по разным углам фойе, чтобы свернуть ковровые дорожки. Мужики с видом видавших всё в своей жизни сфинксов продолжили разбирать стойку, шушукаясь между собой, как бы половчее её уволочь к себе домой, чтобы не отдавать пронырливой Людке. Ну, а сама Людка, вскочив на стул принялась своими маникюрными ногтями аккуратно, буквально по миллиметру отдирать простенькую бумажную наклейку со стены.
Я раздраженно цокнул и поплелся на улицу, чтобы переговорить с Раисой Захаровной. Если не хотите, чтобы чужие проблемы стали вашими проблемами, то разбирайтесь с ними сразу, или хотя бы узнайте о наличие этих самых проблем, до получения аванса от заказчика. Иначе может оказаться, что слишком мало запросили денег в качестве оплаты ваших услуг.
Раиса Захаровна, я должен что-то знать? вежливо спросил я.
Захаровна нервно курила, сейчас она не была похоже сама на себя. И куда делась та монументальная женщина, которая мне внушала уважение и боязнь всего час назад? Где эта смесь стали и гранита, которая буквально размазывала подчиненных по асфальту своим строгим, выкованным из танковой брони голосом? Передо мной сейчас была самая обычная испуганная женщина. Причем, очень испуганная! Страх плескался в её глазах. Нет, это был не страх, это был ужас, паника! Ужас был какой-то первобытный, как у древнего человека, который впервые в жизни увидел, как удар молнии зажигает дерево и на его глазах рождается огонь!
Николай вы верите в призраков? затягиваясь табачным дымом спросила Раиса Захаровна.
Я родился и живу в Керчи уже тридцать пять лет, пожав плечами ответил я. Я много чего видел, в том числе и то, что нельзя объяснить логикой и здравым смыслом. В конце девяностых, я, как бы это сказать помягче? В общем, я в то время работал в охране рынка, ну, был тем охранником, которые ходили в спортивных костюмах, если вы понимаете, о чем я. А когда у нашего охранного предприятия возникло проблемы с законом, то мне пришлось на пять лет уехать в Москву, где я на кладбище копал могилы, жил, кстати, тоже на кладбище, в сторожке, так, что меня вряд ли можно чем-то напугать или удивить.
Действительно, хоть я и не люблю всякую мистику, но в своей жизни я много чего повидал такого, что достояно стать сюжетом для очередного выпуска «Битвы экстрасенсов». Например, лет в десять, когда я был один в квартире то видел своими глазами как включалось и выключалось настенное бра. Можно было, конечно же решить, что причина такого светопреставления была в неполадках осветительного прибора, но я четко слышал клацанье выключателя на проводе. А сама по себе кнопка не могла клацать. А она, падла такая, клацала! Или, вот, к примеру, примерно в тоже время входная дверь в мою комнату, могла посреди ночи распахнуться, а потом сама захлопнуться, как будто кто-то невидимый заглядывал внутрь. Можно было списать это на сквозняки, но дело в том, что между ручек на двери было намотка из старого шарфа, чтобы дверь сидела плотно и не могла распахнуться сама по себе, то есть на дверь надо было произвести довольно сильное усилие, чтобы она раскрылась. Кто всё это делал? Полтергейст? Дух умершей бабушки? Не знаю и знать не хочу.
Было еще много чего, порой и совсем уже дикие случае, особенно по ночам на московском кладбище, но рассказ сейчас не о них.
Глава 3
Раиса Захаровна я все наклейки аккуратно отклеила, как ремонт закончат, я сразу же их приклею назад. Корпус сейчас под ремонтом, он не жилой, авось пронесет и она не придет, доложилась, подошедшая Людка, которая держала в руках несколько наклеек «Спаси и сохрани», тех, что продаются в любой церковной лавке.
Кто она? настойчиво спросил я, обращаясь к обоим женщинам. Мне надо знать все обстоятельства предстоящего ремонта до получения аванса от завода.
Расскажи, кивнула в мою сторону Раиса Захаровна, обращаясь к Людке. Николай парень умный, он поймет.
В общем слухи о том, что во втором корпусе есть призрак девочки ходили давно, еще при союзе, когда здесь был пионерский лагерь. Я в начале 90-ых как раз и начала здесь работать, начала свой рассказ Людка. Но особо в эти слухи тогда не верила, потому что, во-первых, молодая была, а во-вторых, пока своими глазами не увидишь, то не поверишь. А увидела впервые, уже при Украине, когда здесь жили вахтовики, приезжавшие на завод «Залив». Помню мужик один пришел и спрашивает: «А, что в корпусе семейные пары живут?». Мы со сменщицей, удивились, мол, что за дела? Нет тут никаких семейных, одни мужики живут. С чего он решил? А он и говорит, что мол вчера вечером видел своими глазами как маленькая девочка ходила по коридору третьего этажа второго корпуса. На следующий день я дежурила как раз во втором корпусе. И вот ближе к вечеру, уже темно было, дело было зимой, темнеет рано, слышу, как в коридоре первого этаже, Людка повернулась вправо и указала рукой в сторону ближайших окон, примерно напротив вон тех окон, звук какой-то: «шлеп, шлеп, шлеп», как будто мячиком по полу кто-то бьет. Думаю, что за дела? Встала из-за стойки, выглянула в коридор и успела заметить, как маленькая девочка лет семи-восьми с мячиком в руках нырнула в ближайшую комнату. Пошла поглядеть, думая, что кто-то из местных героевских детишек забрался в нам в корпус. Подошла к двери куда заскочила девочка, а дверь закрыта на ключ. У нас в то время весь нижний этаж был не жилой. Открыла дверь своим ключом, а внутри никого. И вдруг опять слышу: «шлеп, шлеп, шлеп!», выскакиваю в коридор, а там никого, прибегаю сюда в фойе, а на полу мокрые следы круглой формы, как будто кто-то мокрым мячом по полу бил. Испугалась, убежала в соседний корпус к девчонкам, там ночь пересидела. Утром доложила начальству, но оно мне не поверило. Потом еще часто этого призрака видели. В основном, конечно, здесь во втором корпусе, но и на территории, бывало, тоже видели. Частенько она по ночам спящим женщинам волосы путала, заплетала косички или просто так дергала. Многие пугались, увольнялись с работы. Нам, местным, проще, мы ночуем в своих домах в поселке, а городские ночевали тут, вот им больше всего от призрака и доставалось.