«Лучше бы бил», однажды подумалось Лере, но очень быстро она познала и это унижение. Было не так больно, как очень обидно. А он Ему, кажется, отныне понравились её слёзы. За что с ней так обращаются, девушка совсем не понимала. К родителям идти было почти бесполезно, да и не доверяла она им
Вчера она, наконец, не выдержала, заявив, что уходит, а сегодня её уволили. Просто без объяснения причин взяли и выкинули за день до зарплаты, отказавшись её платить. Она собирала вещи, думая о том, куда пойдёт теперь. Бороться за свои права и требовать справедливости было явно бесполезно, а знакомиться с «крышей» фирмы желания не было. Возвращаться к этому?..Нет уж Домой, чтобы выслушать мамины нотации и папины оскорбления?
Лера знала, что папа не биологический у неё, потому что так получилось. Именно от этого она так плакала от одной песни и прятала ото всех одну старую фотографию. Мама хотела её выкинуть, но совсем маленькая тогда девочка нашла её и спрятала. Вот и сейчас, посмотрев в добрые глаза мужчины на фото, которого она никогда не знала, девушка взяла себя в руки. В груди уже разгорался пожар задавленной ранее боли, жгучей, как щипавшие глаза слёзы.
Она уже выходила с работы, когда ей в лицо бросили какой-то конверт. Наощупь это были явно не деньги, но поймавшая конверт Лера не стала вскрывать его немедленно, а просто, положив в сумку, двинулась прочь. В голове было пусто, в груди больно. Казалось, мир качается и плывёт вокруг, а всё, что произошло это было не с ней. Хотелось, чтобы все вокруг стало неправдой.
Лера медленно шла по улице, вокруг суетились люди, куда-то спешили, что-то искали. В кошельке у неё было совсем немного денег, хотя неделю протянуть хватит. Она шла, прикидывая, что может сделать, но при этом не понимала, что именно. Слабость в ногах Лера интерпретировала как усталость и, решив присесть отдохнуть, свернула к парку.
Пройти нужно было совсем немного, а там неподалёку был и телефон-автомат. Можно было позвонить подруге или, на худой конец, тёте. Мобильный телефон был роскошью, как и пейджер, поэтому у девушки его и не было. Но таксофоны работали.
Немного посидев на лавочке, Лера поднялась на ноги. Некогда было рассиживаться, она чувствовала себя всё хуже. Отчего так происходит, девушка совершенно не понимала, но и сдаваться не собиралась. Напомнив себе ещё раз, что она сильная, Лера шагнула к таксофону. Телефоны она помнила наизусть, теперь же ей предстояло выяснить, насколько подруги действительно являются подругами.
Монета опустилась в прорезь, дрожащий палец набрал номер. Спустя два гудка трубку подняли, Лера поздоровалась, но в ответ услышала Подруга назвала девушку очень нехорошим словом, сказав, что больше с такой общаться не желает. Слёзы сами брызнули из глаз Леры. Что происходит девушка совсем уже не понимала, но и сдержаться не могла, максимально заглушив рыдания. Палец вновь потянулся к диску.
Нет, Зая, прозвучал в ответ на просьбу насмешливой голос. Для таких, как ты, другие дома есть. Сама знаешь, какие.
Мила, что происходит?! воскликнула Лера. Я не понимаю, что ты имеешь в виду!
Не пытайся прикинуться целочкой, с какой-то брезгливостью прозвучало в трубке. Тебя весь город видел! и раздались короткие гудки.
Понятней не стало. Лера медленно вышла из жёлтой кабинки, но никуда не пошла. Казалось, ноги просто не хотят шевелиться, перед глазами замелькали радужные пятна, и становилось трудно дышать. Девушка подумала о том, что, возможно, какой-то ответ может содержаться в брошенном ей конверте.
Прижавшись спиной к стенке кабинки, Лера дрожащими руками полезла в сумочку, нащупывая конверт. Открыть его с первой попытки не удалось, да и со второй тоже, но девушка очень старалась, разорвав бумагу. В руку вывалилась прямоугольная картонная коробочка, похожая на те, в которых продаются карты. Взгляд не фиксировал то, что было на коробке нарисовано, а руки уже вскрывали упаковку.
Это действительно оказались карты Вот только изображена на них была она, Лера. В откровенных позах, часто связанная, она демонстрировала себя с этих карт. «Откуда?!» этот вопрос прошил голову острой болью. Как это стало возможном?! Девушка не понимала, подозревая, впрочем, автора. Теперь стали понятны и странные желания того, с кем она жила, и увольнение, и почему она ничего никому доказать не сможет. Земля задрожала у неё под ногами, будто исчезнув, аострая боль в груди заставила задохнуться.
Последнее, что услышала пытавшаяся вдохнуть девушка, перед глазами которой было темно, как ночью, визг тормозов, а затем всё погасло. Стало очень холодно, как в холодильнике, и страшно. Страх и холод усиливались, поглощая Леру, уже понимавшую, что умирает, пока всё как-то вдруг не закончилось.
Глава вторая
Совсем один ты, милок, услышал сидевший у самой речки Сергей.
Обернувшись, он увидел бабу Нюру старушку в возрасте лет восьмидесяти, но крепкую. Слыла баба Нюра в деревне ведьмой, но была доброй и улыбчивой. Мало кто знал, что прошла она в жизни, потеряв сестру ещё в детстве. Мало кто видел зловещие цифры на руке бабы Нюры, всегда носившей платья с длинными рукавами. Но с бедой деревенские неизменно шли к ней. Они знали баба Нюра поможет и посоветует.
Детдомовский я, криво ухмыльнулся бывший старлей, давя одиночество в душе. Вот и нет никого.
Не о том я сказала, покачала головой баба Нюра. Плохо, когда один Да и опалён ты огнём
Ну, это не секрет, хмыкнул Сергей. Видите ли, баба Нюра, офицерской женой быть трудно.
Мне ли не знать, улыбнулась старушка. Но я буду ходить к тебе, солдат. И будем мы с тобой разговаривать
Сергей понял, что его просто ставят в известность, поэтому молча кивнул. Спустя совсем немного времени баба Нюра поселилась в его доме. И стало как-то неожиданно теплее. Появились занавески, салфетки, заиграла новыми красками печь, потянулись и деревенские, появились знакомства. Ощущение было каким-то незнакомым, неведомым никогда не знавшему тепла домашнего уюта офицеру, ведь бывших офицеров не бывает.
Всё чаще хотелось Сергею назвать бабу Нюру мамой. Она была именно матерью очень тёплой, понимающей, готовой поговорить. А её ласка однажды заставила Сергея заплакать. Он не представлял себе, что способен на такое, но ощутив материнскую ласку, просто расплакался, как маленький.
У всех должен быть хоть кто-то, Серёжа, сказала ему тогда баба Нюра. Плохо, когда совсем один.
Это он уже понимал и сам, как-то легко начав всё-таки называть бабу Нюру мамой. Обретая то, чего не знал и не ведал в своей жизни. Всё теплее ему было возвращаться со смены домой. Всё труднее уходить на неё.
Серёжа, как-то позвала его баба Нюра, когда Сергей уже почти вышел к мотоциклу, чтобы ехать на подстанцию.
Да, мама? мгновенно отреагировал молодой человек, возвращаясь в дом.
Сегодня тебе предстоит испытание, совершенно непонятно откликнулась та, кого он звал мамой. Не страшись своих желаний.
Хорошо, мама, кивнул Сергей, ничего не поняв, но тем не менее решив быть повнимательней.
Но прошёл день, затем ночь, за которые ничего не случилось, да и утром следующего дня тоже рутинные вызовы, даже без необходимости лишний раз включать сирену, поэтому Митрошкин выбросил из головы мамины слова в тот момент, когда вызова закончились, и они спокойно возвращались на подстанцию, чтобы сдать дежурство.
Сергей уже предвкушал, как обнимет маму, когда тренированный глаз выцепил её. Стоявшая рядом с белой стеной девушка почти сливалась цветом лица с серо-белым камнем, создавая странное ощущение у бывшего старлея, и было это ощущением беды, поэтому рука автоматически включила маячки, а нога надавила на педаль.