Две повести+ - Алексей Авшеров

Алексей Авшеров

Две повести+

Альтернативщик

Рано утром с десяток немолодых мужчин и женщин, подтянутых и не очень, создавали легкий ажиотаж возле санаторской столовки. Жаворонки бодро топтались у закрытой двери, прочие, сдерживая зевоту. вяло отвечали на приветствия. Дама в возрасте, потирая больные коленки, хвалила массажиста. Наступающий день пока никого не радовал.

Самые дальновидные стояли поодаль, пряча за спины пакеты с термосами и ланч боксами. Всех объединял спортивный стиль: цветные флиски и лыжные брюки, а также нежный загар на лицах

Пропикало восемь, и нетерпеливый мужик подергал дверную ручку.

 Открывай, Галя!  раздалось изнутри.  Лыжники подошли. Не спится им, малахольным!

Замок щелкнул, и аромат кофе, приправленный запахом омлета ударил по рецепторам.

Спустя пять минут о бывшем изобилии напоминали лишь грязные поддоны на линии раздачи. Граждане, разобрав еду, расползлись по залу.

Вяло жуя надоевшие блинчики, я наблюдал, как запоздавший турист с подносом зыркает по сторонам в поисках свободного места.

«Подойдет или нет?»  загадал я. Закончить завтрак хотелось в одиночестве.

Мужичок направился в мою сторону.

 Здесь не занято?  спросил он и, не дожидаясь моего ответа поставил поднос на стол.

Еда в его тарелках поражала несочетаемостью: молочная каша, котлеты, корейская морковь и творог.

 Приятного аппетита!  буркнул он.

 Взаимно,  и я рассмотрел подошедшего. Лысоватый, в очках. Близкие капилляры предавали его лицу красноватый цвет. Кератомы на черепе подтверждали элегантный возраст, а явная сутулость на неприятие спорта и возможные проблемы со спиной.

«Один из тех, кто в молодости, встав на лыжи, так никуда и не доехал!»  ехидно подытожил я.

Сосед, между тем, нехотя поковыряв кашу, отодвинул тарелку и вытащил бутылку с коробкой.

Котлетки, ветчина и морковь улеглись в ланчик и выбор мужиком еды обрел логику. В "Тапервер" он налил сок и, спрятав провизию, вышел.

За ним поспешил и я. Трансфер в Поляну уже стоял и мои сборы походили на армейский подъем.

Отдышался я только в автобусе. Свободных мест оказалось мало, и я плюхнулся на ближайшее. Рядом у окна уже сидел мой утренний сотрапезник.

Оценив мой бравый вид: старую куртку, штопанные штаны и каску в наклейках, он спросил:

 На каком курорте катаетесь?

 На Горках.

 А там трассы широкие? Народу много?

 В основном серпантин. Людей хватает.

 Тогда зачем вы туда едите?

 За снегом. Паудер только в лесу остался.

Не уловив смысл ответа, но ощутив мой авторитет, сосед продолжил расспросы:

 Хочу лыжи поменять. Какую марку порекомендуете: Head, Fischer или Atomic?

 Дело не в фирме, а в стиле катания. Надо посмотреть на вас, а потом советовать.

 А у вас какие лыжи?

 Большие. Очень

 Поехали вместе на Газпром. Там хорошо, солнца много. И у меня с собой есть,  он многозначительно похлопал по рюкзаку.

 Как-нибудь потом,  улыбнулся я.

 Горки-город!  крикнул водитель и, увидав что я встал, спросил: Опять один? Никто не выходит?

Вытаскивая лыжи из багажника, я заметил, как мой сосед с интересом прильнул к окну.

На ужине мой утренний собеседник, уже ничего не спрашивая, сразу подсел ко мне.

 Как покатался?  неожиданно перейдя на «ты» спросил он. Его другой, по сравнению с завтраком, эмоциональный фон сомнений не вызывал.

Озираясь по сторонам, мужик достал из сумки "Тапервер" и налил стакан. Пары «Изабеллы» вмиг наполнили пространство между нами.

 Будешь?  спросил он.  Там, правда, не совсем вино. Я еще беленькой немного Для куража

 Предпочитаете коктейли?

 С детства не люблю горечи и вставляет лучше,  ответил он и вдруг предложил:

 Давай на «ты»! Меня Иннокентий зовут.

«Звучит как отец Онуфрий!»,  подумал я и, сдержав улыбку, представился: Алексей.

Утро следующего дня повторило предыдущее. Совместный завтрак, места в автобусе и настойчивое предложение покататься на Газпроме.

Я задумался. За вчерашний день, стараниями райдеров, паудер исчез даже в лесу и, решив немного отдохнуть, я дал себя уговорить.

Поднявшись наверх, мы одели лыжи. Россиньоли моего компаньона и впрямь выглядели узенькими коньками на фоне моих «лопат».

 Знаю хороший спуск предложил я.  Go!

 Не торопись! Давай здесь начнем!  Иннокентий указал на длинный, почти без уклона, учебный склон и пытаясь разогнаться, толкнулся палками.

Я заскользил рядом и что бы лучше наблюдать подопечного, перевернулся спиной вперед.

Тот ехал по прямой, с трудом набирая скорость. Лицо его блаженно улыбалось, и я понял, что он счастлив и вполне доволен собой. Такого учить только зря портить!

Спустившись еще пару раз: Кеша по прямой, а я задом наперед, мы разошлись. Я кататься дальше, напарник отдыхать.

Часа через три я подъехал на место встречи.

Солнце, перевалив зенит, нещадно топило снег, склон кишел множеством разноцветных комбинезонов, хотя Иннокентия я увидел сразу.

Устроившись на солнцепеке, тот разделся догола и с интересом наблюдал окружающий мир. Красок в палитру его благодати добавляла ополовиненная "Тапервер" и «Let my people go», орущая из телефона на всю горку. Люди улыбались, глядя на него.

Присмотревшись, я понял: сейчас Иннокентий выглядит намного гармоничнее чем утром.

 Погода шепчет!  завидев меня, сказал он и, будто оправдываясь за свой кайф, добавил: Перерыв на обед, а до этого я катался!

Чего-чего, а самого обеда я так и не увидел.

 Здорово здесь!  эйфория охватила Кешу.  Людей много. Подъезжают, спрашивают: «Что за музыка?» А у меня один джаз. Редкость для многих.

Следующие дни общение с Иннокентием ограничивалось только ужином, правда очень долгим.

Строя недовольные рожи, официантки с нетерпением ждали нашего ухода, но пока "Тапервер" не пустел, любитель коктейлей на это не велся.

В результате я кое-что узнал о новом знакомом.

Родился он в семье корабела. Отец его строил что-то очень секретное и юность свою он провел за полярным кругом, в Североморске. Там Иннокентий закончил сразу две школы: среднюю и, как сын интеллигентных родителей, еще и музыкальную по классу фортепьяно музыку он полюбил с детства.

Несмотря на папины связи и авторитет, отпрыск в моряки не пошел, а поступил в автодорожный институт, и наша встреча могла состояться лет на сорок раньше. Студенты МАДИ и МАИ прогуливали свои пары в легендарной пивной «Пиночет» на Соколе.

Хотя вряд ли. Кеша усердно посещал лекции, учился хорошо и не чурался общественной работы.

Не заметить такого аккуратного мальчика органы не могли. Выдав ему удостоверение внештатного сотрудника, обэхэесники начали использовать активиста в оперативной работе. Здесь мы так же могли встретиться, правда, по разные стороны баррикад.

Внимание серьезных дядей юноше льстило, а ксива повышала самооценку его нежной психики. Работа в ментовке перестала казаться такой уж стремной и понемногу нравилась.

Он даже вступил в ряды КПСС, но медицинская комиссия, выявив ряд несоответствий, поставила жирный крест на карьере будущего Шарапова.

Увлеченно борясь с фарцовщиками, Иннокентий не изменил своей давней привязанности и записался в

«Школу джаза» при ДК на Каширке. Мир новой, доселе не знакомой музыки потряс его, а Oscar Peterson и Tony Emmanuel стали кумирами на всю жизнь.

Не попав в мусора, Кеша поступил в аспирантуру и, закончив ее, быстро накропал диссертацию.

И быть бы ему кандидатом технических наук, но жена, верная спутница студенческих лет, полюбила другого, и отвергнутый муж направил все усилия на возврат благоверной, но тщетно.

Набить морду сопернику так же не получилось. Тот служил торговым представителем в далекой Канаде, куда и забрал после развода бывшую жену и сына Иннокентия.

Кеша пустился во все тяжкие.