Эх, вот поднатаскаем тебя и тоже возьмём на ролёвку! заявил Вовка, обращаясь к Пашке. Никакие засады нам не будут страшны! Всех порвём!
Да ладно тебе, покачал головой Пашка.
Это вы про ту драку в подворотне, что ли? уточнила Надя.
Ага, весело кивнул Вовка.
Что за драка? заинтересовалась Нина. Что-то я не в курсе.
Вовка устроился поудобнее и начал рассказывать:
Да шли мы какими-то дворами вдвоём. Я и Пашка. И наткнулись в подворотне на четверых козлов. Они на нас попёрли, а мы отмахались. Правда, нам на помощь подоспел ещё один мужик, но мы бы им и так наваляли.
Пашка слегка смутился. На самом деле, всю работу сделали, основном, Вовка и тот самый прохожий. Вовка давно занимался рукопашным боем. Пашка, конечно, тоже успел разок дать в табло. Но потом ему свернули нос, и на этом его участие в драке практически закончилось. Удары в нос это очень неприятные удары. Боль от них ужасная, ослепляющая. Так что Пашке наверняка бы не поздоровилось, не будь рядом друга и их нежданного союзника. Кстати, хороший был мужик, храбрый. Не прошёл мимо и не убежал. Потом Пашке пришлось два дня проваляться в больнице, чтобы вправить нос. Хорошо ещё, что его просто свернули, а не сломали.
И как вы это сделали? спросила Нина. Мечами и палками?
Нет, конечно, покачал головой Пашка. Пошли бы они на нас, будь у нас мечи и боевые шесты! Пришлось поработать кулаками.
И правильно! оценила Нина. Нечего на честных пацанов переть!
Точно! поддержал её Джавад.
Пашка украдкой взглянул на часы: не было ещё и двенадцати. Эта мысль обрадовала его. Неожиданно он осознал, что теперь всё закончилось. Сессия осталась позади, как и весь второй курс. И теперь перед ним раскинулись два месяца свободы. А свободу ценит каждый студент. Гуляй, рванина! Но гулять он будет потом. А сейчас он просто и без суеты посидит здесь, в уютном уголке, в кругу старых друзей.
Словом, начало у каникул было хорошее.
3. История Виталия Казакова
28 июня 2128 года
Эскалатор медленно поднимал своих пассажиров. Сверху он мог бы показаться диковинной разноцветной змеёй, неторопливо ползущей к выходу из своей норы. Был вечер, и поток людей казался бесконечным. Каждый ехал по своим делам и думал о чём-то своём. Кто-то был погружён в мрачные мысли оттого, что ему не удалось закончить дела на работе, и потому придётся заняться этим завтра с утра. Кто-то, напротив, думал о предстоящем отдыхе. Кто-то предвкушал свидание и рисовал в своих мечтах радостные картины встречи. Кто-то просто радовался жизни, потому что сейчас ехал в шумной и весёлой компании друзей.
Но один человек думал совершенно о другом. Подтянутый и крепкий мужчина, одетый в лёгкую тёмно-серую куртку, смотрел вверх, на проплывающие своды туннеля. Даже сейчас, в начале двадцать второго века, московское метро по-прежнему оставалось напоминанием о неповторимом стиле и творческом размахе русских строителей. Но теперь современность начала проникать и сюда. Она медленно, но верно вытесняла старое. Сначала предметы, потом устои, затем примется за воспоминания И что же останется в результате?
Мужчина, поднимавшийся по эскалатору, работал в московской компании под названием «Щит», одной из самых известных и уважаемых компаний, занимающихся подготовкой телохранителей. Он был там инструктором по рукопашному бою. Однако мало кто знал о его прошлой жизни. Некогда он был Виталием Сергеевичем Елисеевым, капитаном спецназа Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Российской Республики. Бывал на Юге, во владениях Халифата, на Ближнем Востоке, на Балканах И везде воевал, хотя это не всегда называли войной. А потом в Россию пришли новые силы, и всё резко изменилось. И ему, и многим другим представителям его профессии не нашлось места при новых порядках. Именно тогда и началась жизнь Виталия Казакова.
«Счастливые люди, подумал капитан, рассматривая спины едущих перед собой подростков, и наивные. Едут по своим пустяковым делам и не знают, что творится вокруг. Не догадываются, что их ждёт впереди».
Казаков не любил обсуждать тему Июньской революции. Ни с коллегами по фирме, ни с узким кругом товарищей, ни даже с Ниной. Но сам он прекрасно знал, что случилось тогда. Клуб Единства долго готовился к этому шагу. В том спектакле всё было расписано заранее, и каждый блестяще исполнил свою роль.
До революции никто и не подозревал, насколько велико влияние Клуба на российское население. Это стало ясно, лишь когда многотысячные толпы заполонили центр Москвы, а войска, вызванные на подмогу правительству, целыми подразделениями начали переходить на сторону восставших.
Вдобавок Объединённые Силы Международного Союза любезно помогли революционному делу лучшими средствами блокировки связи и диверсиями. В результате многие подразделения, предназначенные для защиты режима, оказались в положении слепых котят, потому что не знали, как быть и что теперь делать. Начался всеобщий кавардак, под прикрытием которого революция шла всё дальше.
Правительству в то время мало кто сочувствовал. Всем казалось, что сейчас настанут свободные времена, без прежнего вранья и притеснений. Что Учение Единства обеспечит народу защиту от энергоударов. У многих людей в числе родных и близких были Восприимчивые, которым не давали возможности развивать свои способности. Порой это доставляло Восприимчивым страдания, а иногда даже приводило к смерти. Поэтому приход к власти Никитина, «умеренного», сторонника «человечной» политики по отношению к Восприимчивым, они восприняли с радостью. И никто не знал, какие последствия для наивных дураков будет иметь это так называемое Учение. Все попытки вразумить людей немедленно растворялись в выливаемых на Рахимова и его сподвижников потоках критики, разоблачений и проклятий. Ощущение близкой свободы и нежелание оставаться в дремучем и тираническом прошлом пьянило всем головы.
После Июньской революции новые хозяева всерьёз взялись за российскую армию. Слишком уж много там было недовольных революцией. Она подверглась сокращению и наводнению советниками из Объединённых Сил Международного Союза. Официально это, конечно же, именовалось обменом опытом. Как-никак, Россия стала кандидатом в члены Международного Союза и выразила готовность к мирному и военному сотрудничеству с ним. Но Казаков прекрасно понимал, что к чему. Не зря же они не только уменьшили армию, но и увеличили численность внутренних войск. И не зря легатов Международного Союза там было ещё больше, чем в армии. Насаждённая Клубом Единства власть стремилась создать себе опору из полицейских штыков.
Кое-кто из старой гвардии счёл за лучшее пойти на службу к новым правителям. Другие отошли от дел и решили начать новую жизнь. Те же, кто не захотел покоряться, вступили в борьбу. Именно этим Казаков и занимался последние десять лет.
Он всегда стремился трезво смотреть на вещи и понимал, что шансов на победу немного. С каждым годом влияние Клуба в России только усиливалось. Все партизанские базы, известные Казакову, уже давно были уничтожены, а отряды разгромлены. Международный Союз бросил всю свою мощь, чтобы покончить с источниками нестабильности на обретённой территории. Он не пошёл на полномасштабную миротворческую кампанию, но охотно оказывал своим ставленникам техническую помощь. Наблюдательные спутники, самолёты, аэромобили, миниатюрные роботы-разведчики, новейшие сканеры и это было далеко не всё, с чем пришлось столкнуться партизанам. Международный Союз время от времени проводил в России тайные спецмероприятия силами своих элитных подразделений. Партизан выслеживали, вычисляли и уничтожали, быстро и эффективно. Из тысяч бойцов Сопротивления, рассеявшихся по лесам, холмам, горам и болотам, не уцелел почти никто. Практически всех либо уничтожили на месте, либо отправили в тюрьмы и изоляционные лагеря.