И шагнула на улицу перед храмом.
Диса не запомнила, где и когда она потеряла плащ с фибулой
Рассказать все это своим спутникам, беглянка не смогла. Пусть ведьма и пыталась получить хоть какие- то ответы, но Аудню молчала. Уселась на набитый соломой тюфяк, скорчилась, обняв руками колени, и разревелась, дрожа всем телом.
Турсово отродье! потрясенно выдохнул Тенгиль. Каждая слезинка, с щелканьем упавшая на пол, превращалась в крошечные мутноватые кристаллы.
Воин наклонился, подобрал один, дыхнул на него, зажав между большим и указательным пальцем и, переведя ошарашенный взгляд на Гейдрид, прошептал:
Адамант
Диса плакала навзрыд. Вытирала ладонью слезы с щек, не обращая никакого внимания на то, что острые грани камней, падающих на пол оставляют мелкие ссадины. Хлюпала носом А потом и вовсе, не обращая внимания на соседей по комнате, шумно высморкалась в подол сарафана.
Впрочем, Тенгилю было не до того, чтоб рассматривать ноги дисы. Неквисон перехватил запястье Аудню за мгновение до того, как она выпустила ткань и мрачно поинтересовался:
Это кровь?
Незадачливая ученица ведьмы вновь хлюпнула носом и опустила взгляд на синей материи расплылось неопрятное бурое пятно: видно одна из рысей успела полоснуть сзади когтем по ноге порвала подол, поранила икру, а диса, в спешке даже не заметила.
Н- наверно
Ткань уже начала подсыхать, и там, где нити были перепачканы, сами по себе вдруг начали возникать, словно из воздуха, крошечные алые кристаллы.
Тенгиль фыркнул, присел на корточки рядом с Аотни и бесцеремонно ухватил ее за щиколотку, чуть повернув ногу вбок и разглядывая рану. Кровь подсыхала такими же минералами. Крошечные остро ограненные кристаллики обсыпали ногу, спустились в ботинок. Неквисон, не обращая внимания, на слабые возражения дисы, легко стянул его и высыпал на пол горсть яхонтов.
В первый раз вижу. Это у всех нелюдей теперь так?
Кровь продолжала сыпаться из раны мелкими драгоценными кристаллами.
Нет, проскулила диса. Я не знаю. Такого не было никогда. Никогда такого не было.
Перевязать надо, вздохнул Неквисон. И хотя бы травы какие- нибудь приложить.
Сейдкона вскинула на него испуганный взгляд:
Я не разбираюсь в травах! Тетка Эриннборг никогда не учила. Она только сейдом занималась!
Я знаю травы, всхлипнула диса. Я в них разбираюсь.
Тенгиль встал:
Говори, что надо. Вернусь, перевяжем и потом подумаем, почему у тебя кровь и слезы в камни превращаются.
***
Вернулся он когда уже начало смеркаться. Прошел по темнеющим улицам, старясь не стать в грязь, ступил на порог постоялого двора, потянулся к дверной ручке и замер, услышав какой- то невнятный писк.
Тенгиль оглянулся по сторонам, пытаясь разобрать, откуда доносится звук.
Что- то легко и упруго ударило по ботинку, и воин опустил взгляд. У самой ноги билась, отчаянно трепеща тонкими стрекозиными крылышками маленькая, не больше полупальца величиной, девчонка в цветастом сиреневом платье. Левая нога крошки по щиколотку ушла в каплю смолы, налипшую между досками, и мелкая нелюдь никак не могла вырваться.
Неквисон удивленно прищурился похоже, это было что- то местное, во фьордах он таких не видел. А на юге, кстати, что- то о таких стрекозах говорили.
Гадюка приподнял носок сапога, чуть сдвинул его в сторону подошва угрожающе нависла над головой малютки Та и не заметила ничего, продолжая отчаянно вырываться из плена.
Воин вздохнул и отступил в сторону. Отставил вбок сумку с травами, склонился над мелкой нелюдью, двумя пальцами перехватил крылатое существо за талию, ловко прижав крошечные ручки к тоненькому тельцу стрекоза отчаянно заверещала, пытаясь вырваться из плена а затем ковырнул указательным пальцем каплю смолы, освобождая ногу крошки. Та испуганно пискнула и затихла, а Тенгиль резким движением подкинул мелкую нелюдь в воздух, как стрижа слетка и, подхватив сумку, распахнул дверь постоялого двора.
К ночи здесь уже набрались люди. Кто- то неспешно потягивал пиво из кружек, кто- то уже готовился отойти ко сну, поудобнее укладываясь рядом с пышущим жаром камином то, что жерло его было закрыто металлической ставней лишь позволяло людям усесться поближе, не более того. Видно, местные жители уже знали, что через холодное железо огненный дух не вырвется
Тенгиль Гадюка с удивлением рассмотрел среди путешественников, располагающихся ко сну, молодую женщину, баюкающую ребенка и тихонько мурлыкающую под нос старинную колыбельную:
Засыпай, черноглазый поросенок, падай в бездну с голодными призраками
Неквисон хмыкнул уж он- то эти слова помнил с детства. Мать Альва часто пела ее
Похоже, песни фьордов уже добрались и на материк. Или, наоборот, были привезены отсюда?
***
За ночь льняная ткань, которой перебинтовали ногу Аутню потемнела и, пропитавшись кровью, стала жесткой, хрусткой. На каждой нити застыло множество алых кристаллов, до безумия напоминающих плохо отполированные драгоценные камни словно бусы нанизали. Тенгиль хмыкнул и спрятал грязную тряпицу в кошель, решив позже проверить у ювелира так же, как вчера, до покупки трав, проверял адаманты.
Травы мало помогли. Пусть они и остановили кровь, но края раны все еще не сошлись, и периодически из нее вновь начинали сыпаться мелкие минералы.
Диса при ходьбе сильно хромала.
Тенгилю очень хотелось предложить оставить ее здесь, но сейчас, когда у нелюди вместо крови и слез сыпались драгоценные камни, бросать ее было безумием.
В седле удержишься? мрачно спросил воин.
Аудню склонила набок голову, словно прислушиваясь к себе, а затем медленно кивнула.
Убедить сейдкону оставить посох, Тенгиль так и не смог. Гейдрид спрятала в седельную сумку свой шитый камнями плащ, накинула на плечи простой шерстяной, но это было наибольшее, на что она решилась. Уложив клюку поперек седла, ведьма хмуро обронила:
Поехали.
Неквисон только вздохнул. Он подозревал, что ничем хорошим это не кончится.
Из города они выехали спокойно. Проблемы начались уже ближе к полудню.
Бредущие навстречу человеческие фигуры, сейдкона и диса сначала и не заметили а Тенгиль не озаботился тем, чтоб привлечь их внимание.
Они были еще далеко, и Гейдрид сразу и не рассмотрела, кто это. Лишь когда путники приблизились на десяток ласов, стало понятно, что в сторону оставленного городка медленно идут трое монахов в одинаковых коричневых рясах.
Гейдрид раньше видела посланников нового бога всего пару раз в Хедебю за месяц до изгнания Альва, да на Альтинге присутствовал один монах. Точнее даже не на общем собрании Скании, а перед ним появился за пару дней, обошел палатки, поставленные для лендрманов и ярлов, о чем- то пошептался с пришедшими на тинг вольными людьми, бросая косые взгляды на мрачно наблюдавшую за ним ведьму, и пропал перед самым голосованием то ли ушел куда- то, то ли затерялся в толпе.
Диса, тоже наконец разглядевшая, кто идет навстречу, побледнела и поспешно натянула поводья своего пони, не стремясь остановить его, но лишь пытаясь отстать, спрятаться за спины спутников. Аудню так и не рассказала спутникам, что же она увидела в храме, а потому, Тенгиль бросил на нее косой ироничный взгляд, явно проглотив какую- то насмешку, и перевел глаза на идущих навстречу монахов.
Те словно только этого и ждали: ускорили шаг, стремясь побыстрее приблизиться к путникам или просто как можно быстрее попасть в оставленный городок? и вскоре уже остановились напротив путешественников. Пришлось остановиться и Тенгилю со спутницами: разъехаться сразу не получилось, а начнешь объезжать, слишком много ненужных вопросов начнется.