Тенгиль нахмурился, чуть опустив меч:
Одно для трех? О чем ты?!
Покойница захихикала словно песок просыпался:
Ты сделал свой выбор, сын Некви Лучника и Ринд Смелой Каждый получит свое голос ее окреп, зазвучал грубее, а от трона вдруг протянулась ко все еще сидевшей на полу Аудню тонкая, выписанная сплетенными меж собою золотыми рунами дорожка: Подними глаза и услышь слова Торнберг, Великой Вельвы4 Скании. Растопи слезами лед, Дитя Навсегда Ушедшего Народа.
Руны погасли для того, чтоб через мгновение протянуться тропкой к Гейдрид:
Врата, перед которыми бессильна вода, сможет уничтожить огонь, Последняя Ведьма Севера.
Дорожка вновь пропала и уже через миг вильнула рядом с Тенгилем:
Есть клятвы, которые можно разрубить мечом, Воин Чужой Крови
Тенгиль удивленно нахмурился, но сказать ничего не успел: стоило отзвучать последним словам, как мертвая ведьма резко дернулась назад, откинулась на спинку трона И осыпалась пеплом.
Только обрывки истлевшего платья и пожелтевший костяк остались
А еще через миг и свечение, исходящее от стен, начало бледнеть, меркнуть
Уходим! рявкнул Тенгиль, схватив за руку ведьму и потянув ее прочь из погребальной камеры.
Ее ученица, похоже, воина не интересовала вовсе.
Сейдкона уперлась ногами в пол ей вдруг безумно захотелось забрать с собой посох мертвой ведьмы кто знает, какие силы он таит?!
Но уже через миг наваждение прошло. Даже умерев, старая провидица смогла дать предсказание. Пусть она сейчас и вовсе исчезла, но кто знает, к чему может привести похищение ее вещей. Даже если оставить что- то взамен.
Да и обычной руны в качестве ответного дара будет явно недостаточно.
Сейдкон оглянулась на застывшую на полу Аудню и прошипела:
Пошли!
Диса вздрогнула и рванулась вслед за спутниками по медленно гаснущему коридору.
Из кургана они выбежали за несколько мгновений до того, как погасли последние огоньки даже «лучины покойника», резко упали к самой земле и исчезли, словно разбились об острые, покрытые инеем травинки.
Аудню медленно опустилась на землю.
Курган выделялся черным пятном на фоне медленно розовеющего неба.
Как же долго мы там пробыли?!.. Как же долго мы были там?! потрясенно выдохнула диса.
Тенгиль даже взглядом ее не удостоил. Окинул задумчивым взглядом светлеющее небо и тихо спросил у сейдконы:
Что было написано на тех дорожках в кургане, когда вельва делала предсказания?
Фритьофдоттир язвительно фыркнула:
А сам прочесть не смог? Я думала, ты грамоте обучен.
Воин пропустил насмешку мимо ушей:
Гальдраставы5 на тропинках были написаны на старшем языке. Ему только таких как ты учат.
Последняя фраза больно царапнула сейдкону, но она попыталась сделать вид, что ее ничто не задело.
Там были написаны те имена, которыми она нас назвала.
Последняя Ведьма Севера иронично протянул Тенгиль.
Сейдкона зло сжала губы:
Не знаю насчет остального, но в этом она ошиблась. Свои сейдконы есть в Бирке, в Оденсе, в Мальме
Если только с ними не поступили по заветам Свантенсона, фыркнул Тенгиль. Помнишь? «Вывезли в море и утопили».
Лицо Гейдрид залила неестественная бледность, заметная даже в свете только начинающего вставать солнца.
Новый бог идет в Сканию
Боги, поправил ее Неквисон. Их двое братьев близнецов.
Ты так подробно все знаешь! не удержалась ведьма. Небось сам у их алтаря молился! даже восхищение в голос удалось добавить. Почти что настоящего.
Льювина молилась, сухо откликнулся он. Я возил ее в Браттахлид.
И? Там капище наших богов!
Там уже три года стоит два алтаря. Для Вератюра и других и для Единого с братом.
Сейдкона потрясенно уставилась на него. Пусть сама она и нечасто обращалась к богам, больше полагаясь на свои чары, но поверить, что чужие боги уже так далеко зашли в Сканию, она до сих пор не могла. Нет, конечно, решение, принятое на Альтинге само по себе означало очень и очень многое, но Гейдрид до последнего казалось, что это что- то временное
Солнце всходит. Солнце почти вышло, тихо обронила диса.
Ведьма вздрогнула и перевела взгляд на нее:
Возвращаемся на постоялый двор.
***
Поспать удалось недолго. Гейдрид показалось, что она только на лавку легла, и глаза сомкнула, как на женской половине послышались шаги. Ведьма подскочила на месте, заозиралась по сторонам Тенгиль, не дошедший до ее скамьи нескольких шагов, насмешливо дернул уголком рта:
Как спалось, сейдкона?
Фритьофдоттир сцедила зевок в кулак:
Плохо.
И в этом ведьма не соврала. Сейчас, отвечая на вопрос воина, она вдруг отчетливо вспомнила, что ей снились кошмары. Она куда- то бежала, куда- то спешила, и кто- то гнался за нею, выпрыгивал из темных углов, смеялся, скалив пожелтевшие клыки
Тенгиль Гадюка покачал головой то ли смеялся, то ли действительно посочувствовал:
Не страшно. Еще успеешь отоспаться. Обоз из Тримстада выйдет только через три дня.
Гейдрид подскочила на месте, резко села:
Что значит, через три дня?! Мы не можем столько ждать!
От ее крика проснулась диса. Подняла голову от лавки, сонно повела глазами.
Тенгиль, повел плечами, на миг сведя лопатки вместе и ухмыльнулся:
Мы не взяли коней в Хедебю я своего вообще Льювине оставил
А у меня и не было никогда, я Грани у соседей брала, нетерпеливо оборвала его ведьма. И что с того?!
Я рассчитывал купить их здесь.
И?! не выдержала она.
Я собирался купить лошадь для тебя и меня. А у тебя еще и ученица образовалась. А платить за нее я не нанимался. Так что ждем обоза.
Гейдрид молчала, глядя в его насмешливые глаза буквально читала в них: «Глядишь, за три лишние дня Альв где- нибудь на материке умрет. Или другую найдет себе».
Аудню медленно села на лавке, сонно подтягивая одеяло на груди. Ворот ее рубашки развязался и под нею показалась белоснежная, не знавшая солнца кожа.
Тем более, что у тебя денег на коня нет, флегматично продолжил Неквисон. Иначе ты бы давно его купила.
Сейдкона вздрогнула и замерла, не отрывая от него напряженного взгляда. Наклонилась, подхватила с земляного пола кошель, брошенный рядом с посохом, вытащила из него шесть тяжелых монет.
Здесь около марки серебра. На коня хватит.
Тенгиль осторожно взял одну монету из ее руки, покрутил ее перед глазами, рассматривая со всех сторон:
Это большой исфаханский дирхем. Где ты его взяла?
Там же, где ты подобрал меч, фыркнула сейдкона. Выпрямилась и холодно обронила, пытаясь выдержать лицо: Купи коня для моей ученицы, воин. Мы должны выехать сегодня.
Неквисон молча сгреб оставшиеся деньги с ее руки и направился к шторе, разделявшей мужскую и женскую половину постоялого двора. Остановился, не дойдя нескольких шагов, оглянулся и кивнул:
Я куплю. А ты научи свою нелюдь разговаривать по- человечески. Иначе не один я могу вспомнить, кто постоянно слова в речи повторяет.
Аудню ойкнула и зажала обеими руками рот.
***
Дисе достался пони. Гнедой, эскмурской породы, он что- то все время пережевывал, по- коровьи поводя светлыми губами.
Он же дикий! возмущенно пискнула Аудню. Он же не приручен совсем! Он же
Неквисон насмешливо вздернул рассеченную бровь, и ученица сейдконы поспешно прикусила язык.
Себе и Гейдрид воин подобрал двух буланых жеребцов. Проходившая по хребту черная полоса выдавала фьордскую породу. Грива одного скакуна была заплетена в косу, а у второго подрезана в форме серпа, чтоб подчеркнуть яркость темной пряди среди светлых.
Пони оказался совсем не диким. Покорно дождался пока на него взгромоздилась диса и, опустив голову к самой земле, принялся щипать подмерзающую траву теперь хоть стало понятно, что он постоянно жевал.
Неквисон выбрал себе скакуна с подстриженной гривой. Воин птицей взлетел в седло, выпрямился, иронично глядя на сейдкону и даже не пытаясь ей помочь.