Мари-Франсуа Горон
Убийцы, мошенники и анархисты. Мемуары начальника сыскной полиции Парижа 1880-х годов
MARIE-FRANCOIS GORON
LES MÉMOIRES
DE ANCIEN CHEF DE LA SÛRETÉ
© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2024
Убийцы
Часть первая
Глава 1
Подготовительная школа для полицейского
Я высадился в Антверпене[1], и, признаюсь, после того, как отправил жену и детей к моим родственникам в Ренн, у меня осталось в кармане только несколько сот франков, составлявших все мое состояние. Подобно новому Жерому Патюро, я стал меланхолически бродить по набережным в поисках достойного места в обществе. Я был так озабочен, что едва замечал любопытство, которое возбуждали в маленьких школьниках моя шляпа сомбреро и мягкие сапоги гуаша.
Приблизительно в этом же наряде, так как не обзавелся более приличным гардеробом, я явился в Париж 31 декабря 1880 года. Здесь я поспешил разыскать моего земляка, депутата господина Фелье, на которого возлагал большие надежды.
В те времена я не совсем исцелился от своей страсти к путешествиям и, когда Фелье спросил, какого рода занятие хотелось бы мне получить, заговорил о месте комиссара на одном из больших океанских пароходов. Мой покровитель написал обо мне очень теплое рекомендательное письмо, и, в ожидании результатов его ходатайства, я поселился в Париже.
Я был энергичен, деятелен, а главное проникнут твердой решимостью во что бы то ни стало найти место и обеспечить существование себе и своей семье. Нимало не сомневаясь в силе протекции господина Фелье, я все-таки понимал, что главным образом должен рассчитывать на свою собственную энергию. Как-то раз, вечером, я прочел в газете объявление следующего содержания:
«Господин Л.Б. предоставляет места всем, обращающимся к нему. Улица Сен-Дени, ».
На следующее утро я уже был на улице Сен-Дени. Меня встретил элегантный, на вид весьма приличный молодой человек, который, улыбаясь, оглядел мой костюм и, видимо, заинтересовался рассказом о моих приключениях.
Такой человек, как вы, не будет иметь отбоя от мест. Я достану вам занятие, за которое вы будете получать по 500 франков в месяц, но сначала вы должны уплатить 20 франков комиссионных, объявил он.
Я с радостью бросил на конторку один из моих последних луидоров. Этот молодой человек показался мне очень честным и даже бескорыстным, так как взимал самые пустяки по сравнению с теми благодеяниями, которые расточал людям.
Между тем поиски места ни к чему не приводили. В обществе пароходства мне хотя и не отказали окончательно, но предупредили, что придется ожидать вакансии несколько месяцев.
Ждать мне было решительно немыслимо!
Тогда один из моих знакомых случайно направил меня к господину Каба, занимавшему в то время должность начальника муниципальной полиции.
Господин Каба оглядел меня с ног до головы, улыбнулся и сказал:
Я могу хоть сейчас принять вас в администрацию: у меня есть вакантное место инспектора.
В своем полнейшем неведении всего, касающегося полиции, я очень обрадовался, даже возгордился, полагая, что должность инспектора довольно влиятельный пост.
Господин Буассено, в то время начальник полицейского персонала, а ныне генеральный контролер, принял меня так же хорошо, как и господин Каба, но громко расхохотался, когда я рассказал ему, какое место мне предложил этот последний.
Быть инспектором вам, капитану территориальной армии? Это невозможно! сказал он. Ведь инспектор это простой агент, нечто вроде полисмена. Нет, вам следовало бы держать экзамен на должность секретаря.
Я выразил согласие держать экзамен и выдержал его, но на этот раз я не чувствовал никакого энтузиазма и говорил себе, что едва ли гожусь для того поприща, где названия должностей так мало соответствуют обязанностям. Вот почему господи Б., содержатель справочного бюро на улице Сен-Дени, остался единственной моей надеждой, и я ежедневно навещал его.
Первые дни элегантный молодой человек принимал меня с приветливой улыбкой и с утешительными обещаниями на завтра. Назавтра я возвращался и спрашивал, в котором часу мне назначено свидание с благородным герцогом, который искал управляющего имением. В конце концов я вывел молодого человека из терпения и тот сказал:
Убирайтесь к черту, у меня нет никаких мест для вас.
Я был не особенно терпелив, однако сдержал себя.
Я отправлюсь куда мне угодно, ответил я, но возвратите мне прежде всего мои 20 франков.
Я никогда не забуду взгляда презрительного сострадания, которым удостоил меня элегантный молодой человек, и его звонкого смеха, когда, вытолкав меня, он захлопнул дверь за моей спиной. Я не совсем еще забыл южноамериканские привычки и готов был ворваться назад и собственным судом расправиться с негодяем, однако благоразумие восторжествовало, и я удалился, решившись прибегнуть к тому правосудию, исполнителем которого мне, может быть, предстояло сделаться в скором времени.
Но прежде чем подать жалобу, я послал с денщиком моего приятеля содержателю справочного бюро следующее послание:
«Милостивый государь, если вы не вручите немедленно подателю этой записки 20 франков, которые мошенническим образом у меня выманили, то нынче же вечером я подам на вас жалобу прокурору».
К великой моей радости, солдат принес мне деньги, которые оказались очень кстати, так как ресурсы мои сильно истощились.
На следующий день я получил из префектуры полиции официальное уведомление, приглашавшее меня явиться на улицу Виарм на хлебный базар (квартал Аль) в комиссарство господина Додье, куда я и был принят сверхштатным секретарем. Наконец-то общественное положение, пусть и весьма скромное, было найдено!
Господин Додье, много лет прослуживший комиссаром в квартале Аль, был добрейший человек в мире и принял меня очень приветливо, но и он также не мог удержаться от улыбки при виде моего странного костюма, переменить который мне еще не позволяли средства. Он пожелал узнать мою историю и, когда я окончил рассказ, ласково сказал:
Видите ли, друг мой, полиция неподходящее для вас дело. Вы привыкли к независимости, которая несовместима с тем родом занятий, который вы избрали. Я даю вам два дня отпуска, обдумайте все хорошенько и, послушайтесь моего совета, не возвращайтесь сюда.
Я много размышлял в продолжение этих двух дней и ночей, но решение мое осталось неизменным, я не должен был упускать представившегося мне случая честно зарабатывать кусок хлеба.
Как, это вы! воскликнул господин Додье, когда на третий день утром я вошел в его кабинет. Я уже думал, что никогда больше не увижу вас. Ну, друг мой, раз вы вернулись, я тотчас же дам вам дело. Вам предстоит интересный дебют. Под диктовку старшего секретаря вы будете записывать первый допрос одного очень ловкого мошенника, которого только что задержали
Я поклонился и вышел в секретарское бюро, где занял место с сознанием важности той роли, которую мне предстояло играть в делах государства. Почти тотчас же дверь открылась и кого же я увидел между двумя агентами?
Господина Б., содержателя справочного бюро на улице Сен-Дени, того самого молодого человека, который несколько дней тому назад послал меня ко всем чертям!
Он также узнал меня и, скрестив руки, воскликнул:
А, теперь я все понимаю! Так вот зачем вы приходили ко мне! Поздравляю.
Я был совершенно ошеломлен и ответил, что он ошибается, так как я только сейчас поступил на службу полиции.
Б. пожал плечами.
Знаем мы эти штуки, заявил он, но теперь я уже не попаду впросак!
Когда господин Додье возвратился, я рассказал ему всю историю, он много смеялся и наконец сказал: