Простите, какая-какая чернолапка? уточнил журналист.
Ложкин без запинки повторил. Чувствовалось, что текст он знает превосходно, как хороший актер в канун премьеры.
Газета «Жуть!». Вы один собираетесь защищать озеро? выкрикнула девушка в белых брючках и огромных солнцезащитных очках.
Нет, гордо ответил Ложкин. Со мной тысячи, десятки тысяч честных людей.
А где они? не унималась девушка из «Жути!». Будут позже? Прилетят, приедут на автобусах? Или часть приехала сегодня с вами на поезде?
Не понимайте меня буквально! вскипел Ложкин. Да, пока я здесь один. Я авангард Фронта экологической обороны в Солнечноводске. Надеюсь, мне удастся мобилизовать общественность, поднять на борьбу всех людей, которым небезразлично будущее нашей планеты, колыбели человечества! Выкрикнув все это, он уже спокойно объяснил: На днях в город приедут и другие представители нашей организации, включая международных наблюдателей.
Сколько человек? выпытывала дотошная журналистка.
Достаточно, чтобы лечь на дороге грейдеров и экскаваторов, уклончиво ответил эколог.
Вы так думаете? усомнился какой-то молодой человек с диктофоном. Вы в курсе, сколько техники ежедневно задействовано на строительстве курорта «Солнечный»?
Еще Суворов говорил, что воюют не числом, а умением. Недавно мы остановили и развернули два крейсера и авианосец, которые грубо нарушали международное экологическое законодательство. Ложкин высокомерно оглядел стоящих перед ним людей. Думаете, не справимся с тракторами и бетономешалками?
А с Павлом Потаповым вы общались? поинтересовался тот же молодой человек с диктофоном, Если да, поделитесь впечатлениями с читателями газеты «Новый курорт».
Господин Потапов отказался с нами общаться и публично назвал экологическими бандитами. Не знаю, что он имел в виду. Впрочем, про бандитов ему должно быть хорошо известно. Я неоднократно пытался связаться с ним по телефону, но он отказывается цивилизованно обсуждать проблему. Его пресс-секретарь прислал нам официальный ответ, где ссылается на разрешающие это варварское строительство документы. Но дело в том, что сами документы были изданы противозаконно.
Вы обращались в прокуратуру?
Естественно. Еще полгода назад послали запрос. Обещали разобраться, но пока тишина. Наверное, у господина Потапова есть для надзирающих инстанций более весомые аргументы. Ложкин замолчал на секунду, а потом неожиданно заорал: Озеро тем временем гибнет! Чернолапка вымирает! А вы превращаетесь в мутантов!
На некоторое время воцарилась тишина: Ложкин восстанавливал дыхание, а его аудитория переваривала сказанное. Первым ожил журналистский корпус:
Газета «Пусть говорят». У вас имеется разрешение от властей города на все заявленные мероприятия?
Ложкин сардонически усмехнулся:
Если мы будем согласовывать свои действия с чиновниками, то никогда ничего не сделаем. Наша сила в независимости.
Вы анархисты?
Мы экологи и чтим закон. Более того, в своих действиях часто на него опираемся. Но там, где необходимо, мы идем против течения. То есть плывем! гордо возвестил Ложкин.
Не хотите, пользуясь своим пребыванием в городе, лично пообщаться с Потаповым? Вдруг он согласится на переговоры? вновь подала голос девушка из газеты «Жуть!».
Есть более интересный вариант. Существует договоренность с вашим телевидением о специальной программе, посвященной экологической безопасности. Будут приглашены представители мэрии, прокуратуры, ученые-биологи. Разумеется, и мы, экологи. Господин Потапов получит персональное приглашение. Так что у нас с ним будет возможность пообщаться в прямом эфире. Вот и пусть он, глядя в глаза жителям города, поведает, как его строительные легионы разрушают природу края. Вдруг ему удастся доказать, что его деятельность безвредна? Но я в этом глубоко сомневаюсь. Давайте последний вопрос, и я покину вас. Пора заниматься делами. Руководство Фронта экологической обороны ждет от меня конкретных действий.
Последний вопрос задал молодой человек с диктофоном:
Вы приехали защищать дюны и какого-то тростникового чернохвостика. А как насчет русалок? Они входят в ваше понимание экосистемы озера Солнечное?
Слышал я про эти ваши чудеса, отмахнулся Ложкин. Я не верю в летающие тарелки, инопланетян, леших, домовых и прочую чепуху.
Но их видели, есть документальные подтверждения!
Не верю. Все это ерунда. А вот то, что ночью по берегу теперь шатаются толпы журналистов с фотоаппаратами и камерами, это плохо для озера и особенно для бедных птиц. Ваши беспокойные коллеги в поисках сенсации не дают им спокойно отдыхать, вить гнезда и выводить птенцов. Они нервируют последних представителей этого исчезающего вида. «Какой-то» чернохвостик! Веерохвостая тростниковая чернолапка! вдруг снова заорал Ложкин. Слышите? Веерохвостая тростниковая чернолапка! Вы тут реально не понимаете, что происходит у вас под носом. Безразличие приведет к тому, что возле озера вообще не останется птиц. Здесь будут обитать и высиживать яйца Потапов и ему подобные!
После этого пророческого заявления Ложкин поднял сжатую в кулак руку и, видимо, вспомнив, что представляет в Солнечноводске всемогущие международные экологические силы, громко крикнул:
Лонг лив Экодифенс фронт!
Затем, победно оглядев застывших в недоумении людей, отправился претворять в жизнь только что озвученную программу действий.
* * *
Две недели Марина усиленно вживалась в роль управляющей дядиным имением. Имение именно так она предпочитала называть про себя дом с несколькими гаражами и огромной пристройкой, в которой находилась бильярдная, с красивым парком и теннисным кортом, а также гектары земли, на которой все это было расположено. Быстро разобраться во всевозможных тонкостях и текущих хозяйственных проблемах ей помог сам Избуцкий, а также горничная Анжела, шофер Леша, повар Артур и садовник Ханджар. Со всей дядиной обслугой дружелюбная и легкая в общении Марина быстро нашла общий язык. У нее уже был небольшой управленческий опыт, приобретенный в те счастливые времена, когда они с подругами имели собственную фирму. Поэтому Марина сумела довольно ловко, не задев ничьего самолюбия и никого не обидев, объединить еще недавно разрозненных игроков, превратив их в команду единомышленников. И по праву возглавила этот маленький дружный коллектив. «Если меня здесь не считают новой метлой, на замечания не обижаются, а нововведения воспринимают как фактор развития значит, все идет правильно», рассуждала Марина.
Разобравшись с дядиным бытом, она принялась за его здоровье. Через некоторое время лечащие врачи, посещавшие дом Избуцкого почти ежедневно, в корне изменили свое поведение. Еще недавно они приходили сюда важные и надменные, как сборщики податей, вяло выслушивали жалобы пациента, на вопросы не отвечали, лишь снисходительно выписывали рецепты и направления. Теперь картина была совершенно другая.
Мариночка, что произошло? восхищался Виктор Федорович. Они живо интересуются моим состоянием, готовы часами выслушивать рассказы о недомоганиях, дают дельные советы. И совершенно не говорят о деньгах!
Просто они любят, когда им правильно ставят задачу. Только разговаривать с ними надо на их профессиональном языке, скромно отвечала племянница.
Механизмы воздействия на любых, даже самых пафосных докторов, все их болевые точки она прекрасно изучила, работая в больницах и поликлиниках. И объяснить местным эскулапам, как правильно себя вести с дядей Витей, ей особого труда не составило. Марина сумела выработать определенный рабочий график и теперь ощущала себя весьма комфортно. Она успевала все съездить с Лешей и Анжелой за покупками, обсудить с Артуром меню, выбрать вместе с Ханджаром место новой клумбы и решить, надо ли высаживать дополнительно розовые кусты. Кроме того, помогала дяде, если он выезжал в город, принимал гостей у себя, хотел прогуляться по парку или посидеть на берегу озера. Во время последнего разговора с мамой Марина сказала ей, что почти счастлива. И это была правда.