(фото из личного архива А. Доброго)
Я встал, натянул берцы и пошёл к ставку умываться. Холодная вода согнала остатки сна и успокоила нервы, которые опять стали шалить по событиям этой ночи. Шёл второй год войны, люди уже напрочь потеряли чувства меры, страха и опасности. Ходили по краю так долго, что плевать хотели на сам риск и свою жизнь. Я понимал всё это, но сегодня было не до философии. Вполголоса матерясь, прошёл между спящими и растолкал свою группу. Быстро позавтракав, мы легко и привычно вошли в броники и разгрузки. Надёжная тяжесть доспехов придавала силы и уверенность. В отличие от пехоты, сидевшей в окопах порой с одним магазином и приказом: «Не отвечать на провокации», мы несли всё, что могли унести, сами определяя количество БК и вооружения, а также необходимость его применения. На противоположной стороне мы наблюдали такую же картину, когда простые ВСУ-шники меняли друг друга на постах, передавая один и тот же автомат с одним магазином, но были и отлично вооружённые и экипированные группы, противостоять которым и входило в наши обязанности. Мы попрыгали, проверили оружие и выдвинулись навстречу двум местным разведчикам, с которыми работали уже две недели. Напоследок подняв командиров оставшихся групп, молча вышли. До нашего опорника было километра четыре. Уставшие глаза замёрзших часовых встретили и проводили нас, внезапно появившись и так же внезапно исчезнув за спиной.
Туманная зелёнка терялась вдали, адреналин заставлял сердце работать быстрее и быстрее, солнечный свет уже подкрасил облака над горизонтом. Шаг в шаг, беззвучно и медленно силуэты таяли один за другим, оборачиваясь в бестелесные тени. Мы прошли свои мины и превратились в слух и зрение здесь земля ничья За спиной осталась первая поперечная зелёнка, впереди замаячила вторая, которая служила разделительной чертой. С нашей стороны была наша тропа, а с другой, буквально в шести метрах тропа противника. Продольные зелёнки тянулись от наших позиций к вражеским километра на три их разделяло метров восемьсот поля, а соединяли как раз поперечные. Так мы и ходили с противником по лесопосадкам, каждую секунду ожидая засаду, ставя свои ловушки и избегая чужие, сталкиваясь в ожесточённых перестрелках, а порой, при молчаливом согласии и общей оторванности от тылов, расходясь миром.
Так, несколько дней назад, Шамай, Гуга и Муля столкнулись лоб в лоб с вражеской группой на чужой территории. И если наши успели изготовиться, то для противника эта встреча оказалась полной неожиданностью. Пауза затянулась, смотрели глаза в глаза и Шамай, имея преимущество первого удара, но будучи в меньшинстве и на расстоянии трёх километров от своих, всё таки отпускает их. И обе группы в страшном напряжении, уже мысленно попрощавшись с жизнью, со своими родными, медленно расходились, ощутив дыхание смерти. Они так и вернулись, нервно смеясь, с блуждающими глазами и дрожащим от пережитого голосом. Я знаю ещё один подобный случай его мне рассказывал Грек из СОБРа, только в тот раз уже укры отпустили наших парней. И у Грека так же звенел и дрожал голос, а глаза отражали трепет души, снова переживающей этот полёт над бездной.
Бескрайние поля сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Мы шли вдоль низкой, вновь выросшей пшеницы, зёрна которой можно было растереть в ладонях и есть, её сменяли высокие и сухие стебли амброзии пыльца забивала нос и горло, семена цеплялись за одежду, набивались в берцы, за шиворот, под разгрузку; потом тянулись чёрные, поникшие головой подсолнухи. Всё это создавало впечатление нереального, потустороннего мира, чем война и является.
Группа поддержки запаздывала и мы решили проверить параллельную зелёнку, по которой предстояло идти нашим товарищам. Возможно это доброе, но необязательное дело и спасло нам жизнь всё было чисто, но на пересечении зелёнок валялись остатки растяжки, какие-то ошмётки, в воздухе висел ещё стойкий запах гексогена. Пару дней назад птица или зверь сорвали смертельную нить и подобных случаев было довольно много на наших тропах. Мы получили предупреждение, сообщили второй группе, что их путь чист и вернулись на свою зелёнку искать возможную ловушку. Я едва успел схватить за плечо впередиидущего сапёра из местных, когда в высокой траве, словно змея блеснула чёрная нить.
(фото из личного архива А. Доброго)
(фото из личного архива А. Доброго)
Мы уже насмотрелись на всевозможные мины и самоделки, от близости которых перехватывает дыхание и бросает в дрожь. Наша была цинком, полным гексогена и на счастье длинной нештатной нитью, намокшей от утренней росы. Сапёр Беда кто их учит выбирать такие позывные? любовно сложил находку в сторонку, отметив палочкой, чтобы забрать на обратном пути. Мы обменялись говорящими взглядами и двинулись дальше впереди уже маячила третья поперечная зелёнка, сразу за которой противник обустраивал новую укрепку и шли мы уже по тропе, натоптанной вражескими ДРГ.
Время от времени поглядывая на параллельную зелёнку, где должна будет идти вторая группа, я непроизвольно натыкался на большой красный куст. Анализировать свои подозрения на расстоянии восьмисот метров было бесполезно, но вспомнились слова моего названного брата если тебе что-то кажется, действуй из расчёта, что там засада и очень часто его слова подтверждались. Связь отсутствовала, а она часто пропадает в нужный момент из-за головотяпства и наплевательского отношения к своим обязанностям. И даже через много лет я удивляюсь, как в тот день мы отскочили с минимальными потерями. Надо было идти и мы шли, найдя чуть дальше и в стороне ещё одну укрепку противника, которая могла доставить нам проблемы с отходом. Третья группа должна была прикрывать именно нас от подобных случайностей, но после шальной ночи и помятого утра, тупо пошла следом за второй, ломая все наработки. Итоги складываются из многих составляющих, а у нас минусов собралось больше, чем плюсов. И не давала покоя откровенность противника при сооружении новой укрепки с дымами и работой трактора, как будто нас приглашали и ждали.
За день до начала строительства Сова и Герасим наблюдали за разгрузкой двух разных по экипировке и поведению групп, правда в другом квадрате. Но здесь всё рядом и работали мы уже давно, чтобы уже ждать противодействия именно нам, как часто бывало прежде. Первая группа «строителей» была хорошо вооружена, но говорлива, а вот вторая так быстро и тихо разгрузилась с БМП и растворилась в тени деревьев, что толком разглядеть их не удалось явно прибыли по нашу душу.
Тем не менее, мы обязаны были придерживаться плана и вернулись к стыку нашей зелёнки с третьей поперечной. То, что на карте было лесополосой в реальности представляло из себя редкие одиночные деревца, идущие по природному бугру на виду у только что обнаруженной укрепки. Надо отдать должное противнику оборону они строили грамотно и системно, с постоянной страховкой своих позиций. Все мои попытки оправдаться носят гипотетический характер, потому что нам даже не удалось дойти до заданной точки. Изо всех сил стараясь превратиться в жидкость, мы стали осторожно просачиваться сквозь сухие, ломкие и громкие стебли двухметровой амброзии. Оставалось метров сорок до первых деревьев и ещё несколько сотен вдоль зелёнки до цели, когда раздалась заполошная стрельба на параллельном участке, где двигались наши товарищи. Они попали в засаду раздавались очереди автоматов и ПК, завёлся БТР и начал работать КПВТ, одиночная «плётка» щёлкала с бугра. Время на раздумья не было и, быстро переглянувшись, мы откатились чуть назад на чистое место и открыли огонь по противнику.