Теперь-то я думаю иначе. Если бы я мог вернуться в прошлое, то не раздумывая сел бы в тюрьму. Отмотал бы свой срок от звонка до звонка, вышел на волю и начал жизнь с чистого листа.
А ведь были деньки, когда я любил эту треклятую планету. Это было давно, еще в первый год службы. Я радовался тому, что не попал за решетку, и считал себя настоящим везунчиком. Наивный дурак.
От осознания всего этого хочется заплакать. Ведь случаются в жизни моменты, когда не стыдно заплакать и мужчине. И сейчас именно такой момент. Когда я вообще последний раз плакал? Наверное, в тот день, когда ушла мама. Помнится, я рыдал так, что было слышно на всю округу. Но вот сейчас, когда смерть так близка, я не могу выжать из себя и слезники.
Да, с годами я малость почерствел, но не растерял дух авантюризма. Что-что, а мое особое умение влипать в истории по-прежнему на высоте. А в этот раз я просто превзошел самого себя. Кому рассказать не поверят. Чего только не произошло за это время! Я тонул, дрался на гладиаторской арене, едва не погиб при пожаре, шизанутый психопат хотел сделать из меня чучело, а потом меня похитил птерозавр И наконец судьба свела меня с ней. С девочкой из шара.
II
Глава, с которой следовало бы начинать
То утро было точно таким же, как и любое другое здесь, на Сиротке: серым и неприветливым. Я проснулся, умылся, оделся и спустился в столовку.
Мои сослуживцы уже вовсю гремели оловянными ложками и шумно хлебали кофе, обжигаясь и морщась. Все были одеты в одинаковые серые комбинезоны, все потрепанные и какие-то заранее уставшие.
У котла скучал наш кашевар Арчил. До Сиротки он работал на Авалоне личным поваром у одного отставного министра. Экс-министр не был гурманом. Его пристрастия ограничивались простыми блюдами: каша, рагу, суп. Но больше всего он любил уху. Простую рыбацкую уху с добавлением водки. Экс-министр даже сам разводил рыбу в пруду, вырытом недалеко от его имения.
А еще он обожал устраивать застолья и частенько принимал гостей. На этих пирах рекой лилось спиртное, а столы ломились от закусок. Застолье могло продолжаться несколько дней с перерывом на отдых. Изрядно подпив, хлебосольный хозяин любил похвастать перед гостями своими многочисленными наградами, которые еле умещались на его пиджаке, и потравить байки про свою прошлую, министерскую жизнь. Рассказчик из экс-министра был так себе, но гости делали вид, что внимательно слушают, смеялись над его неуклюжими шутками и аплодировали на кульминационных моментах. Ради такого вкусного угощения можно было и потерпеть.
От своих невинных увлечений он и принял смерть. После того как разъехались очередные гости, экс-министр, уже еле держась на ногах, пошел «проведать рыбок». Поскользнулся на бережке и упал в пруд. Пиджак со всеми «обвесами» и потянул его ко дну.
Так Арчил остался без работы и абсолютно без средств. Но он недолго сидел без дела. Тем же днем в Центре занятости Арчилу предложили поработать на Сиротке. Он легко мог бы найти работенку поприличней, но отказываться не стал. Вообще-то наш повар был крайне нерешителен и как огня боялся ситуаций, требующих сделать выбор.
Было время, когда качеству и разнообразию блюд в Форте мог позавидовать какой-нибудь фешенебельный ресторан, но в последнее время наше меню заметно оскудело. Причина этому была одна. Два года назад, аккурат в день окончания моего контракта, вдруг замолчал наш космопередатчик, а корабли снабжения перестали доставлять на Сиротку грузы. Не скажу, что это стало для меня сюрпризом, я давно ожидал какой-нибудь подлянки со стороны начальства.
Стало ясно, что застряли мы здесь надолго, если не навсегда. Наш Комендант ничего толком не мог прояснить и на все вопросы отвечал: «Они обязательно прилетят. Ждите». И мы ждали. А что еще оставалось делать?
Порой мы пытались связаться хоть с кем-то космопередатчику, но результаты были нулевые.
В общем, ели мы что дают. А давали в основном размазню. Благо, ингредиентов для приготовления этого нехитрого блюда было сколько душе угодно. В стратегических кладовых хранились обильные запасы белково-углеводного концентрата и гигантский брикет комбижира, напоминающий надгробную плиту на могиле сказочного великана.
А ведь раньше Арчил частенько баловал нас чудесной выпечкой. Приготовленный им бисквитный торт с лимонным желе и заварным кремом выглядел как произведение искусства, а вкус мог свести с ума кого угодно. А какой он делал зефир! О, я в жизни не едал такого зефира!
Арчил любил и умел готовить, и очень тосковал по настоящей работе. И эта тоска сожрала его с потрохами. Лишенный возможности заниматься любимым делом, он как-то весь сник, стал угрюмым и отстранился от людей. Его и раньше-то нельзя было назвать рубахой-парнем, но в последнее время Арчил совсем замкнулся в себе. Перестал разговаривать, а все свободное время проводил в своей каморе.
Начитанный Циклоп как-то сказал, что у буддистов такое состояние называется «ретрит».
А что это такое? поинтересовался я.
Ретрит переводится как «уединение» или «затворничество», охотно пояснил Циклоп. Добровольный уход от общества, обет молчания и полное погружение в себя. В тибетских монастырях это было обычным делом. Некоторые монахи могли годами не раскрывать рта. Далай-лама пишет, что эта практика очень помогает в плане просветления и выявляет скрытые возможности организма. Был такой случай, после многолетнего ретрита один монах научился летать. А другой овладел техникой телепортации.
Как думаешь, если Арчил еще с полгодика помолчит, он сможет телепортировать на Сиротку ящик с консервами или какой-нибудь другой еды? спросил я.
Мечтать не вредно, только и ответил Циклоп.
Полной противоположностью Арчилу был наш старший техник Гуччи неугомонный весельчак, выпивоха и первый балабол Форта. Любимая присказка, а заодно жизненный девиз Гуччи: «Главное процесс». Старший техник не скрывал от нас, что дома, на Ганимеде, его ждала не только жена с дочками-двойняшками, но и солидный срок за незаконный сбыт гелия-три, в народе трюнделя. Нелегальная продажа этого ценного изотопа, применяемого в качестве горючего для звездолетов с термоядерными двигателями, каралась тюремным заключением от десяти лет до пожизненного.
Дядька во всем виноват, сокрушался Гуччи. Говорит: «Есть тема. Мне птичка в клювике принесла канистру трюнделя. Поможешь толкнуть тридцать процентов тебе». Я думал отказаться, но дядька у меня речистый, такой и мертвого уболтает. Говорит: «У тебя жена, дети и вредная работа на буровой. А сколько там тебе платят? Сущие гроши. А я тебе хорошие деньги предлагаю за пять минут работы. Дельце пустяковое. Приезжаем на место, отдаем товар клиенту, забираем креды, веселимся. Тема надежная, без дураков. Я бы и сам управился, но вдвоем как-то сподручней будет. Ты главное, племяш, молчи в тряпочку и руку из кармана не вынимай, как будто у тебя там пушка». Я малеха покумекал и подписался. Дело провернули гладко. Без сучка, без задоринки. А влипли по глупости. Дядька на сутки просрочил техосмотр, и первый же постовой нас тормознул. Надо было на месте разобраться, ведь это Ганимед, где даже светофоры мзду берут. Но дядька струхнул и как дал по газам! Фараоны за нами. Я ему кричу: «Куда ты втопил, гад?». А он мне: «Спокуха, племяш, я этот город как свои пять пальцев знаю, оторвемся». Но мы не оторвались. А через пять минут у нас на хвосте уже сидела целая процессия с мигалками. Я понял, что дело пахнет керосином, и сделал ноги. Выбрал удачный момент и на ходу спрыгнул на тент кафе. Домой не пошел, а схоронился у знакомых, пока все не прояснится. И там до меня дошли слухи, что дядьку приняли фараоны со всеми нашими деньгами. Он бы, конечно, отмазался, но в его тачке нашли частицы трюнделя, и фараоны стали шить ему дело. На допросе дядька быстро раскололся и стал все валить на меня. Мол, это я достал тот злополучный трюндель, обманом втянул его в мутную историю, а он просто невинная жертва обстоятельств. Короче говоря, я влип. Но помогли друзья, дали кому надо на лапу, и прощай Ганимед! Здравствуй, Сиротка! Единственное, что расстраивает, дом больше не увижу. Теперь мой дом Сиротка, тут меня и похоронят. А за жену и ребятишек беспокойства нет, выкрутятся. Мир не без добрых людей. И на дядьку я зла не таю, он и так вляпался по самые уши. Фараоны пообещали скостить срок, если он даст показания против меня, а сами вкатили ему на полную катушку двадцать лет с хвостиком.