Деньги это живая субстанция, которая уже давно вышла из-под контроля людей, и теперь она управляет людьми, а не наоборот. Куда указывают деньги туда идут массы. В каком-то роде похоже на новую религию, где никто из живущих ныне людей не видел зарождения этой субстанции, ее развитие и окутывание всего земного шара. Люди могут лишь чувствовать влияние малейшей части этой субстанции на их жизнь и только догадываться, насколько огромна и влиятельна вся субстанция на Земле. А богатые, отдельно взятые личности, типа предпринимателей и бизнесменов, для них вроде пророков и глашатаев, трубящих всему миру о величии денег и призывающих принять этот факт на веру. Таким людям Сава и поклонялся. Это была его религия, мораль, честь и смысл жизни служение великим Деньгам, вожделея пришествия манны в его дом.
Время от времени, Сава был действительно похож на фанатика, стучащего в дверь с вопросом «Верите ли Вы в макаронного бога?», когда с горящими глазами объяснял Пьеру суть, смысл и привилегии его вероисповедания. Но из-за холодного отношения Пьера к Деньгам, делал округленные, полные непонимания глаза и отводил нижнюю челюсть чуть назад, глядя на Пьера, как на темного пещерного человека, прикуривающего свой Мольро с помощью удара двух кремниев.
Как это тебе не нужны все Деньги Мира?!
А что я с ними буду делать? незаинтересованно ответил Пьер.
Как что? Пребывать в блаженном состоянии! Упиваться всеми благами цивилизации! Это же как волшебная палочка или скатерть-самобранка, чего пожелал то получил. Ты же это сам прекрасно понимаешь.
Савелий, а кто гарантирует, что это принесет мне счастье? Ты можешь это гарантировать?
После этого, или другого подобного вопроса Сава сначала закипал от недоумения, как забытый на плите чайник, его янтарные глаза становились похожи на два больших орлиных глаза, нацеленных на добычу. Но, благодаря легкому характеру и позитивному настрою, Сава быстро остывал и шутил: «Гарантировать я могу только качество обработки нашей Ньютоновской жидкостью».
Этой легкостью, невозможно сочетающейся с фанатичностью, Сава и нравился Пьеру. Он не был озлоблен на людей, как на противников в большом делении материального мира он был чуть выше, благодаря уверенности в своем неизбежном обогащении. Как глубоко верующий старец не будет соревноваться с прихожанами за благословение его хватит всем.
Глава 3. Таковы правила
Сам же Пьер, не был законченным отшельником, отказавшимся (или планирующим это сделать) от материальных благ. Он осознавал необходимость участия денег в его жизни. Он любил вкусную еду, ухоженный теплый дом, удобный автомобиль, но он не считал это смыслом существования скорее средством более удобной, безопасной, а оттого и более продолжительной жизни.
Пьер был хорошо образован в одном из лучших экономических ВУЗов города, отлично разбирался в экономике, финансах и политике. Во время существования Пьера, Савы и остального населения Земли вообще было сложно как-то устроиться в жизни без крепких знаний в экономике. Даже на должностях, на которых эти знания ни к чему, требовались экономические двухмесячные курсы для понимания основ материального потока.
Мир был полностью погружен в развитие, обогащение и рыночные отношения по всему земному шару. И Пьер осознавал это и принимал эти правила игры. Но он не считал Деньги божеством или религией. Он вообще не принадлежал ни к какой общепринятой конфессии, хотя изучил вопрос вероисповедания досконально, прочитав большинство религиозных трудов. Стоит ли говорить, что центральной мировой конфессией в какой-то мере стал Монетаризм?
И во всех трудах он искал тот самый месседж об изначальной идее существования человечества.
Рано или поздно место на Земле банально закончится, и станет негде ставить и использовать новые заводы-пароходы, а люди будут переходить и переносить с собой блага в облачные хранилища в виртуальную реальность. Они будут существовать в них, накапливая бесконечные товары, которыми по назначению воспользоваться нельзя. Можно будет только их созерцать, как результат жизнедеятельности каждого члена экономической цепочки. От созерцания люди будут впадать в нирвану и пребывать в ней вечность это единственная теория, родившаяся в голове Пьера, хоть немного отвечающая на его вопрос о необходимости накопления материального.
Прочитав большое количество религиозных писаний, Пьер так и не остановился на одной определенной религии. Были несколько, которые ему импонировали, но не более того. Единственное, во что он точно не поверит это в Деньги, потому что за Деньгами не было никакого верного пути, ведущего к конечной ясной цели и никакой всеобщей правды, ведь она может меняться в зависимости от субъективных представлений владельца какой-либо крупной их части, а представлений большинства богатеев о жизни Пьер не разделял они казались ему наживными, обычными, наивными, без какого-либо сакрального смысла бытия.
***
В бар или по домам? Угощаю! окрикнул Савелий.
Ну В принципе, можно в бар. ответил Пьер.
Что задумчивый? Опять Сиддхартху своего читал весь день?
Да Звонки не шли сегодня.
А «в холодную» поработать?
Да что-то настрой не тот сегодня.
Савелий не понимал философского отношения Пьера к жизни, он даже считал его временами жутко ленивым, но говорить ему об этом не собирался. Во-первых, чтобы ни в коем случае не обидеть его, а во-вторых, понимал, что ленивые люди ВУЗов не оканчивают и книг не читают.
Разумеется, понятиями «нирвана» и «созерцание» Сава не оперировал, в его разговорах была другая терминология, к которым относились «дистрибуция», «рецессия» и, например, «овердрафт». Их общение было похоже на диалог людей, говорящих на разных языках, выучивших язык своего собеседника.
Пьер и Сава сидели за дубовым лакированным столом, перекусывали чем-то очень вкусным и соленым, вдыхали ароматы барной кухни и наслаждались концом рабочей недели. Сава время от времени любил отдыхать и пользоваться возможностью вкусно провести вечер. Пьеру это тоже было не чуждо совершенно он без раздражения относился к шуму в барах и кафе, потому что это был шум, сливающийся в один поток, как в метро. Люди создавали единое облако, единую идею нахождения в одном месте в одно время. Все было аккуратно и однородно никакого хаоса в сознании.
Вечером Пьер зашел в свою ослепительно белую квартиру, будто обтянутую белым глянцем. Несколько устало взял томик своего чтива и закурил, даже не открыв форточку. Прочитав несколько страниц очередного философского учения, затушил прогоревшую до фильтра сигарету и погрузился в крепкий сон.
Глава 4. Это он!
Пьер открыл глаза в знакомом ему месте. Это была небольшая площадь в центре поселения. Она напоминала ярмарку, благодаря большому куполу над ней, состоящему из всех цветов радуги. Людей, в отличие от центральных площадей крупных городов, было совсем немного. Нельзя сказать, что стояла гробовая тишина, но было поразительно тихо, звуки были ленивы и медлительны, как и вся площадь в целом. Складывалось ощущение, что место, куда попал Пьер было замедлено кем-то извне специально люди неспешно перемещались по своим делам, общались друг с другом в полтона, возможно, что в этом месте менялась даже скорость звука, уменьшаясь с триста тридцать одного метра в секунду до ста шестидесяти пяти с половиной.
Доброго полудня. прозвучал спокойный, располагающий к себе голос.
Пьер развернулся, и увидел перед собой невысокого парня, одетого в оранжевую кашаю, смотрящего на него приветливым взглядом.