Чемодан, катясь по выложенному брусчаткой тротуару, издавал жалобные тарахтящие нотки. Наташе было очень грустно покидать этот нарядный, красивый, с яркими вывесками, город. « Хорошо, что уезжаю утром, подумала она, тяжело вздохнув. вечером всегда тяжелее расставаться, даже с городом.».
Чем ближе она подходила к остановке, тем внимательнее всматривалась в идущих с ней в одном направлении людей, пытаясь отыскать глазами Андрея.
Автобус на Пусан отправлялся через семь минут. Наташа беспокойно ходила взад и вперёд по остановке, ожидая, что вот-вот подбежит сзади Андрей и, как обычно и как делают все, закроет ладонями глаза.
Погода портилась: большая туча закрыла солнце и поднялся ветер. Наташа поёжилась и подняла воротничок своей белой курточки. Объявили посадку. «Ничего страшного, он просто проспал, поэтому и не успел на автобус Доберётся на такси До отправки парома времени ещё очень много» подумала Наташа, усаживаясь в мягкое и удобное автобусное кресло.
Автобус тронулся. За окном замелькали знакомые улицы, перекрёстки, дома и мосты. Наташа, немного успокоившись, стала смотреть в окно. Пошёл дождь. Он бил в оконное стекло, стекал маленькими быстрыми и переплетающимися струйками. Наташа сидела, не шевелясь и не могла да и не хотела отвести от окна взгляда своих тревожных голубых глаз.
Паром отошёл от восьмого причала по расписанию, но Андрей так и не появился. Наташа была измучена долгими часами переживаний, отчаяньем неизвестности и предчувствием беды. Последнее беспокоило и выматывало её больше всего: с Андреем случилось что-то нехорошее и страшное, а паром уносит её всё дальше и дальше от него.
Мысли её перемешались и путались, голова разболелась от страшных догадок. Чтобы хоть немного прийти в себя, она вышла на палубу и глубоко дышала, чтобы не расплакаться, не хотелось посторонним показывать свои чувства.
Ветер рвал облака и дождя уже не было. Носящиеся над волнами чайки издавали жалобные крики и их пронзительные стоны разрывали Наташино сердце от невыносимой боли, в горле образовался ком и стало трудно дышать. Спустившись в каюту, упала на постель и, обняв подушку, расплакалась.
Во Владивостоке Наташу встречали с нетерпением и радостью. Солнечный ноябрьский денёк и радостные лица родных перебили тягостные мысли и заставили на время забыть о мучительных переживаниях и только уже поздно вечером, когда за столом осталась сестра Людмила и любимая племянница Юлия, Наташа поделилась с ними своим горем.
Глава 3.
Андрей открыл глаза.
Он не помнил который день и который час находится здесь, в госпитале. Да и сами воспоминания возвращались к нему с трудом, нехотя. Боль ампутированных ступней не давала покоя ни днём, ни ночью, а из памяти вырывался только один кусок: ночной парк, где согнутые деревья протягивали к нему корявые руки, как монстры, и злорадно подмигивающие качающиеся фонари.
Как оказался там и отчего потерял сознание, Андрей вспомнить не мог, как ни старался. Собственно, он и не старался восстанавливать по деталям своё недавнее прошлое, всё равно уже его не вернуть и не изменить. Лучше было, если бы он замёрз в этом парке насмерть. Кому он нужен теперь без ног? Никому. Даже самому себе.
Всё, что произошло с ним приносило не только физические, но и моральные страдания и не только из-за беспомощности. Днём он как-то сдерживался, но часто просыпаясь среди ночи долго не мог заснуть от тяжёлых безрадостных дум и горячие слёзы текли ручейками по его щекам, скатываясь на подушку.
Часто он брал в руку телефон и сжимал его в ладони, не решаясь позвонить и радуясь тому, что, даже если бы и захотел это сделать, то всё равно не получилось бы, телефон был специально разряжен.
Время шло, боль в ногах притупилась, но безвозвратная потеря физических частей тела приносила чувство неполноценности и какой-то бракованности. Всё время снились одни и те же сны: он бежит или прогуливается быстрым шагом и там, во сне, знает, что не было вовсе никакой ампутации и что всё это лишь сон и шутка.
Действительность обдавала его, словно кипятком, при пробуждении. Господи! Да какое же это счастье, просто встать и пойти! Неважно куда, просто пойти, уметь передвигаться самому, без посторонней помощи. Никто, никто об этом не задумывается, пока с ним не случится нечто подобное, а в его случае, самое худшее из худших.
Его соседом в палате был уже немолодой кореец, тоже лежачий, со сложным переломами, нога которого торчала на вытяжке. Положение этого корейца по сравнению с ним, с Андреем, было весьма завидным. Кроме того, к его соседу почти каждый день приходила жена, а также довольно часто посещали уже взрослые дети с внуками.
Когда они заходили в палату, Андрей старался повернуться так, чтобы не видеть их. И, хоть они и разговаривали по-корейски, Андрей улавливал ласковые и подбадривающие интонации. Эти люди напоминали ему о семье, находящейся очень далеко. «Матери сообщать, точно, не будупока, а, вот, Гале надо быпозже »
Воспоминания о Наташе приходили к нему в виде тонкого, лёгкого облачка, которое имело такую окутывающую и притягательную силу, что сердце начинало щемить и болеть так, что Андрей старался переключить свои мысли на другое, более прозаическое, тем более, что в его жизни уж этой прозы было предостаточно.
Тем временем, февраль, самый короткий месяц, заканчивал свой бег и во время обхода лечащий врач сообщил Андрею первую, за всё время, приятную новость: для него уже скоро будут готовы протезы. И даже солнечные лучи, врывающиеся в окна освещали уже по-другому привычную и порядком надоевшую обстановку больничной палаты в это утро.
Наконец-то впереди замаячила хоть какая-то надежда, правда, его ожидали трудности: надо было ещё научиться ходить заново. Он решил позвонить Галине.
Андрей сидел на кровати прижав одной рукой к уху телефон, другой, волнуясь, сминал в кулаке краешек одеяла, накинутого на ноги. Сердце билось гулко и отдавалось в ушах. Казалось, нестерпимо долго и мучительно шли позывные гудки, затем Андрей услышал голос Галины:
Привет, Андрей! Ты где? Андрею показалось, что в голосе жены прозвучали встревоженные нотки.
Галя, здравствуй! Я в А*. Со мной случилось несчастье: мне ампутировали ступни ног. Я ещё в больнице. Понимаю, что наши отношения оставляли желать лучшего, но теперь всё будет по-другому.
Не будет по-другому, Андрей! Ты мне давно уже не нужен. Даже не заявляйся!
Из трубки шли короткие гудки. Андрей сидел, застыв, неподвижно глядя на стену, по которой беспечно прыгал солнечный зайчик и продолжал держать телефон у уха, как будто ожидал сквозь эти равнодушные гудки, что Галина изменит своё решение. Кровь бросилась ему в лицо горячей волной и Андрей, застонав, упал на подушки.
Сердце его сжалось от ужаса: «Один! Остался один! Безногий калека! Не нужен, не нужен никому! Как это страшно! Страшно!!!Умереть Господи! Как хочется умереть» От нестерпимой душевной боли, Андрей, сжал зубы так, что они заскрипели и накрылся одеялом с головой. Так и лежал до утра следующего дня. Затем, не надеясь уже ни на что, набрал ещё один телефонный номер.
Глава 4
Сразу же, по приезду, Наташа устроилась на работу в офис дежурной. Здесь она познакомилась с другими сотрудницами, которые были одного возраста с ней, что не мешало понимать друг друга и подружиться. В разговорах она часто больше слушала других и очень мало, почти ничего о себе не говорила. Обладая спокойным характером, начитанностью и здоровым чувством юмора, вскоре расположила к себе окружающих и заслужила их уважение.