Мутный и вечно пьяный точильщик ножей и ножниц с улицы святого Петра долго беседовал с Йоханом. Задавал разные странные вопросы, не смотрел в глаза и производил впечатление никчемного дурачка. Пока разговор не зашел о Герре Драконе. Тогда дурачка уже было не узнать. Вопросы посыпались такие, что ставили Йохана в тупик. Он всегда был наблюдательным и сообразительным мальчиком, но ответить на вопросы о размерах драконьей пещеры или вероятности входов и выходов из нее Йохан не смог. Повторял только, что был слишком напуган, чтобы все это заметить. Что знает только один выход, узкую щель в скалах позади основного входа в пещеру. Точильщика звали Шульц. Йохан просидел у него целый день, а вечером они вместе пошли на старую пристань. Дорогу Шульц велел запомнить, потому что в следующий раз Йохан пойдет здесь один.
Йохан запомнил дорогу и сейчас, пробираясь по ней к заброшенной пристани, внимательно следил за тем, чтобы никто за ним не шел. Он уже понял, что это было очень важно. Это были совершенно серьезные взрослые секреты. И то, что его до них допустили, было признаком взросления.
Тяжелая, слегка перекошенная дверь бесшумно открывалась внутрь. Йохан вошел в сторожку. Прошел через темную прихожую в большую, ярко освещенную керосиновыми лампами комнату. За деревянным столом сидело человек восемь. Все, кроме двоих, были уже знакомы Йохану.
Йохан, присаживайся. Мы тебя ждем. Наши товарищи из северо-западного пригорода пришли послушать твою историю. Будь добр, расскажи все с самого начала.
Йохан посмотрел на новых товарищей. То, что он начинал замечать в подполье, его удивляло. Традиция выкуривать трубку мира, например. В трубке была явная дурь. Йохан не разбирался в этом совсем, но уже не раз слышал про «соль», «мед», «пыль» и другие, гораздо более экзотичные вещи. Термины окраин и трущоб. Из разговоров Йохан давно понял, что подполье зарабатывает на продаже наркотиков. Хорошо это или плохо, Йохан не брался судить. Но вот эти, например, «товарищи» явно болезненного вида, бледные и агрессивные, его смущали. Один из них, массивный и лохматый, в не слишком чистой одежде и толстой кожаной куртке, делавшей его еще шире в плечах, угрюмо поглядывал исподлобья и глухо покашливал в кулак.
Йохан снова начал рассказывать о том, как бежал из пещеры Герра Дракона. Его прерывали вопросами, в которых Герра Дракона называли «Зверь» или «Ящер».
Йохан, ты уверен, что видел цепь от его лапы до стены? Ты уверен, что Ящер был прикован к стене?
Да, это совершенно точно. Я когда полз, ударился об эту цепь, и пришлось через нее перебираться. Она очень тяжелая, толстая и ведет к большому кольцу в стене.
Зверь слышал, как ты упал?
Нет, он спал. Мордой на столе. Огромный, грязный
Хорошо, хорошо, Йохан. Про цепь.
Да. Цепь тянулась от кольца в стене куда-то под стол. Я не совсем, но почти уверен, что цепь была обмотана вокруг его лапы.
Спасибо, Йохан. Что еще ты можешь сказать про его размеры? Какой он?
И тут вмешался один из новых товарищей. Тот, что не кашлял, худой, с блестящими бегающими глазами и мокрым от пота лицом:
Как ты вообще выбрался, малец? Что-то ты темнишь. И все он разглядел, и цепь, и то-се
Тот, что кашлял в кулак, поддержал своего товарища взмахом руки.
Йохан, не зная, как реагировать на такие явно агрессивные вопросы, молчал.
Мутный парень, это сказал товарищ с северо-запада. Тот, что в кожаной куртке. Его хриплый и злой голос напугал Йохана. И говорил он так, будто его, Йохана, здесь не было. Он напомнил Йохану длинного злобного Акселя из школы и банду, которая не давала им с Полем проходу.
Мутный, мелкий и смазливый.
Здоровяк подмигнул Йохану. Но в этом жесте Йохан почувствовал опасность и еще что-то настораживающее. Пристальное внимание.
Вступился за Йохана Сурен. Обычно молчавший на собраниях, он казался старше других. Сурен был художником и рисовал афиши для городского кинотеатра. Его длинные вьющиеся седые волосы закрывали лицо, когда Сурен наклонялся вперед, и он отбрасывал их назад сильным движением головы.
Йохан говорит то, что видел, и у нас нет причин сомневаться в его словах. Ему выпал драконий жребий, он был на горе и в пещере. Его мать сейчас в тюрьме, потому что требовала от господина Мэра вернуть сына. Мы уже проверили его слова, так что, пожалуйста, Дизель, не обижай мальчика. Он и так достаточно пережил.
Как скажешь, Сурен, как скажешь Дизель по-прежнему смотрел в сторону Йохана.
Так и скажу, Сурен привстал, доверие вообще-то дорогая вещь. С ней нужно бережно обращаться. Так ведь, Дизель?
Так, Сурен. Не пойму только, о чем ты.
О доверии. Говорят, оно дороже денег. Дороже ли оно нашей дури?
Разговор перешел на совершенно непонятный Йохану сленг. Одно он понял, худой бледный Горан со своим огромным другом Дизелем поступает нечестно по отношению к Сопротивлению. Спор затянулся. То повышаясь до крика и ругани, то падая до шепота.
После первых же встреч Йохан понял, что Сопротивление это в основном разговоры. А дела их это торговля наркотиками. Все встречи подполья так или иначе ее касались. Сеть была очень строго и жестко устроена. Йохану нравились конспирация и дисциплина, которые были основой подполья. Наркотики и все, что с ними связано, Йохан не понимал и знать про это ничего не хотел. Зачем Сопротивление так много задавало вопросов о Герре Драконе, Йохан тоже не понимал. Что-то конкретное делать они не точно планировали.
Разговор на повышенных тонах между тем перешел в откровенный конфликт. Горан и Дизель кричали на Сурена. Сурена поддерживали все остальные в комнате. Накаленная обстановка должна была вот-вот взорваться. Йохан это чувствовал, но что ему делать, не знал. Сленг он не понимал, драться с огромным Дизелем в этой комнате никто бы не смог. Из того, что кричали друг другу в тот вечер подпольщики, Йохан запомнил только одно. Горан, бледный и больной на вид, брызгал слюной и орал: «Если все так, как говорил малец, и ящер сидит на цепи, то это все меняет. Ты хоть понимаешь, Сурен? Если ящер на цепи, значит, мы все клоуны на цепи, Сурен. Клоуны. Значит, все зря, вся эта чушь подпольная просто крысиная возня!»
Невнятная речь Горана врезалась в память Йохану. Он чувствовал за этими словами важный смысл, пока ему недоступный.
Наконец Сурену удалось взять ситуацию под контроль. Он сделал знак хмурому бородатому цыгану справа, и тот достал из своего саквояжа традиционную трубку. Набил ее смесью из нескольких разных пакетов, раскурил и пустил по кругу. Йохан не курил. Никто на этом не настаивал, может, потому что Йохан был намного младше всех, а может, потому что были какие-то неизвестные Йохану традиции.
После трубки мира о делах не говорили, и комната постепенно опустела. Покидали собрание по одному или по двое, с паузами. Йохан вышел вместе с Суреном.
Хочу тебя спросить, Йохан. Как ты сейчас живешь? С кем?
У друга живу. Негде больше. Квартиру отняли.
Я тут подумал У меня есть свободная комнатка, вроде склада в кинотеатре. Маленькая, но теплая. Чулан и стеллажи. Мне она ни к чему, и я давно подыскиваю себе помощника. Как ты смотришь на это?
Там можно жить, и у меня будет работа? Йохану показалось, что земля под ним закачалась. Это было бы здорово!
Я пока ничего не обещаю. Нужно поговорить с начальством, но сегодня могу взять тебя к себе и все показать. Хочешь?
Конечно хочу, Сурен!
Тогда идем
Глава пятая. Кто не спрятался. Поль и Тина
С возвращения Йохана прошло уже почти три месяца. Первый снег все тянул, откладывался. Дожди не переставая моросили, словно небо прохудилось, а чинить было некому. Середина ноября это самое время для первого снега, но его не было