Уже все идет не так, всплеснул он руками, пока я успокаивающе поглаживала Валерия по руке. Нам нужно, чтобы процесс был естественным. Нужно, чтобы опухоль исчезала, оставляя сосуд нетронутым. И другие части мозга тоже. Но при этом для нормального процесса нам необходимо хорошее питание глаз.
Но это же невозможно, Марта Мироновна сложила руки на выпирающий живот. Как мы это сделаем?
Может быть, все же выписать сюда какого-нибудь хорошего нейрохирурга? Предложила жена Хозяина.
Но можно же обойтись без подобного вмешательства, Макс нервничал все сильнее.
Как? Мы все уставились на него. Кроме Валерия, разумеется.
Если ввести в него компоненты крови Хозяина, будничным тоном сообщил парень.
Тишина длилась ровно две секунды.
Нет! Вера Родионовна резко мотнула головой. Ни за что!
Это очень опасно, кивнула Марта Мироновна.
А физически лезть в мозг не опасно? Скривился Макс.
Я нахмурилась и вскинула руку.
Так, подождите. Чем плоха кровь Хозяина? Я вперилась взглядом в Веру Родионовну. Его кровь же спасла вас.
Она чуть усмехнулась, подошла к стене и рукой загребла бетон, как будто он был пудрой какой-то.
Хочешь, чтобы он был таким же? Вскинула она одну бровь.
Я облизала пересохшие губы и посмотрела на Валерия, который сейчас прислушивался к происходящему здесь.
Но он же не обязательно будет таким? Я посмотрела на Макса.
Я смог выделить некоторые компоненты. Если их совместить с растением Дыя, то у нас будет возможность избежать таких последствий. Он не превратится ни в мутанта, ни в оборотня, ответило наше местное научное светило, которое иногда хотелось огреть по башке.
Какого лешего? Прошипела я.
Макс! Рыкнула жена Хозяина.
Эмм, оборотня? Тихо переспросил Валерий.
Глаза Максима забегали. Привык, что тут все свои и можно нести все, что заблагорассудится. Он нервно провел ладонью по переливающимся волосам, которые на панике сменили цвет и дернул себя за одну из прядей.
Это я так, образно. Ну, чтобы ни в мышонка, ни в лягушку, он опасливо покосился на Веру Родионовну. Имеется ввиду, что компоненты тех лекарств, которые мы сейчас перечислили, они как бы являются экспериментальными. Мы мало их тестировали на людях. В основном на насек э-э на лабораторных мышах. Вот.
По виду Валерия можно было точно сказать, что он не поверил ни единому сказанному Максом слову. Я прекрасно слышала, как билось его сердце, я прекрасно видела, как он скептически поджимает губы. Но что я с этим могла поделать?
И мыши у него гадкие. Белые с красными глазами, влезла я в разговор, надеясь, что это хоть как-то поможет.
Лабораторные мыши всегда такие, хмыкнул психотерапевт, неуверенно соглашаясь со мной. Так что конкретно не так с тем лекарством?
Максим заработал прищуренный взгляд от Веры Родионовны, качание головой от Марты Мироновны и мое злобное выражение лица.