Однако, в машину я влезла очень быстро и до дома доехала моментально. А у дома, выбравшись из машины, целых полминуты стояла и дышала, пытаясь понять, что с нашим воздухом не так. Не поняла. Да, в городе воздух более насыщен тяжелыми металлами и углекислым газом, но им же тоже можно дышать. Для обычного человека это не должно быть проблемой.
Войдя в дом, не поверила своему носу. Сняв верхнюю одежду, прошла на кухню.
Мясо? Прищурилась я, глядя на то, как домовой крошит лук.
Чай, мужик в доме появился. Мне его голодом морить? Проворчал этот вредный дух.
Меня же морил, сложила я руки на груди. Травоядную из меня хотел сделать.
Тебе полезно. Ты вон какая лошадина здоровая. А он больной какой-то весь. Его ж кормить и кормить, нож, переключился на шинковку морковки.
А если бы я была больная? Я нехорошо прищурилась.
То тебе были бы полезны крапивные супчики, вредность Гермеса сегодня просто зашкаливала.
Я на тебя Дыю пожалуюсь, обиделась я. И Алке скажу, чтобы тащила тебя обратно в пещеру.
Не пожалуешься и не скажешь, нахально ответил домовой.
Почему это? Удивилась я.
А за этим болезным ты одна ухаживать будешь? Его ж лечить и лечить, напомнил мне дух.
С этим было трудно спорить.
Ладно, корми меня, села я за стол и посмотрела на часы. Четыре утра. Поспать бы еще успеть. На стол легла тарелка с овощным салатом. Гермес, угрожающе протянула.
В ответ на стол легла еще одна тарелка с хорошим запечённым куском мяса. Я благодарно кивнула и принялась за еду.
Воспитывать тебя в детстве не кому было, вздохнул домовой и принялся дальше заниматься приготовлением еды, ведь суп должен настояться несколько часов.
После раннего завтрака (или позднего ужина) я отправилась спать. И да, желание зайти в комнату к гостю было весьма сильным, но я прекрасно понимала, что легче мне от этого не станет. А потому я мужественно прошла в свою спальню, разделась и нырнула под одеяло.
Глаза я открыла резко. Встроенные в мой организм биоритмы работали безукоризненно. У меня оставался еще час, чтобы привести себя в порядок, разбудить Валерия и, позавтракав, отправиться в больницу. Но у меня сразу все пошло не по плану. Ванная комната была занята, и, судя по запаху, там был Валерий, который с кем-то разговаривал. Я прислушалась.
Гермес, прошипела едва слышно.
Видимо, дух решил взять Валерия под свое крыло и проявился перед ним во всей своей домовитости. А если бы у него нервный срыв случился на этом фоне? Что я с психологически нестабильным мужиком-то буду делать? Дверь открылась, явив моему взору улыбающегося Валерия, одетого в домашние штаны и видавшую виды футболку.
О, вот и хозяйка проснулась, проскрипел Гермес, готовясь получить нагоняй.
А вы, я смотрю, мылись, скрестила я руки на груди.
Доброе утро, Клавдия, мужчина вцепился пальцами в косяк двери и прикрыл веки, чтобы я не видела пелену, подернувшую его глаза белесой дымкой. Ваш дедушка помог мне. И с одеждой тоже, он чуть смущенно улыбнулся.
Дедушка? Переспросила я.
Дык, я только и говорил, что где лежит, да как этим пользоваться, быстро проговорил домовой, понимая мое настроение.
В следующий раз скажите мне, я сама вам помогу, сказала, стараясь не злиться.
Он помрачнел.
Нет. Я сейчас уже изучил пространство и думаю, что в следующий раз справлюсь сам, он все же отцепился от косяка и сделал несколько неуверенных шагов в сторону стены.
Я вздохнула. Что ж он так болезненно реагирует? Прихватила его за локоть и уже более ласково направила в сторону двери его спальни.
Сюда.
Спасибо, выдохнул он и нахмурился. Извините.
Все нормально, отмахнулась я. Сама на взводе сегодня. Не выспалась, наверное. Сейчас я в душ, а потом позавтракаем, я постаралась убрать командные нотки из голоса.
И поговорим? Дернул он подбородком.
И поговорим, пришлось согласиться.
С такой скоростью я давно не мылась. И волосы высушила весьма условно. И в одежду влезла молниеносно. И перед дверью гостевой спальни едва успела притормозить, чтобы постучать. Сдула с лица упавшую прядь и выругалась, что забыла заплести волосы в косу. Отрезать их что ли, как делала уже не раз? Но они все равно так быстро вырастают.
Постучать я не успела, потому что дверь передо мной распахнулась.
На этот раз я вас услышал, самодовольно заявил Валерий, поправив черные очки.
Еще бы, я специально топала, как слон.
Идемте завтракать, я посмотрела на время. Полчаса у нас еще было. На разговор должно хватить.
Гермес расстарался. На завтрак подал не только брускетты с мясом и грибами, но и яичницу с ветчиной (и где только взял?). Так же выставил кружки с теплым отваром, который больше походил на компот.
По мясу я соскучилась. Точнее, дома давно его не ела, потому что частенько приходила в гости к Веронике, где Иннофунтий, видя мои страдания, подкармливал меня мясными вкусняшками.
Итак, Валерий Семенович отставил кружку с отваром. Что мы делаем дальше?
Я догрызла последний мясной бутерброд и вытерла руки.
Вы пока поживете у меня. Освоитесь, начала с главного. Потому что дома для незрячего человека у нас нет, а те, что есть. Там порожки высокие, лесенки всякие. Надо переделывать. И пока переделывают дом под вас, вы поживете у меня. Да и дедушка поможет, если что, пояснила, как смогла. А по поводу работы. В десяти минутах ходьбы находится больница, где вам выделили отдельный кабинет. Клиенты будут приходить по записи. Вероника сказала, что вы все равно уволились и не будете против интенсивной практики здесь.
Валерий кивнул.
Не буду.
Да, еще вам нужно будет подписать договор о неразглашении, потому что поселок является закрытым, терпеливо пояснила я. Рядом находится город Май, где есть военная часть. В общем, все что происходит здесь это великая тайна.
Да мне и рассказывать-то некому, как-то растерянно сказал он.
Ну и отлично, ляпнула я. Тогда проблем не возникнет. Ой, спохватилась. Извините.
Все хорошо. Я рад, что не вызываю у вас чувство жалости, он улыбнулся.
Я же смотрела на эту улыбку и с грустью осознавала, что вляпалась по самое не могу.
Глава 4
Когда мы вышли из дома, Валерий снова не мог надышаться.
А можно мы до больницы прогуляемся пешком? Вы говорили, что она здесь недалеко, он задрал голову к небу так, чтобы на его лицо падали редкие снежинки.
Можно, я снисходительно улыбнулась.
Давно я не встречала людей, которые бы так искренне радовались снегу и чистому воздуху. Даже когда мы пошли вдоль по улице, казалось, что Валерий прислушивается и принюхивается ко всему. Это было нетипично для людей, поэтому я задала ему вопрос. Он смущенно опустил голову.
Знаете, я, когда понял, что безвозвратно теряю зрение, принялся активно развивать другие органы чувств. Я ездил в лес после дождя, нюхал кору деревьев, трогал её. Трогал траву, валялся в снегу, чтобы запомнить ощущение, он вздохнул. Ну, вы понимаете. Если я упаду в снег, я не только вспомню эти эмоции, я еще и увижу их в своем сознании. Да, не так ярко, как обычные люди, но все же.
Не знаю, что мной двигало, когда я пихнула его в сугроб, рядом с которым мы сейчас проходили. Наверное, ребячество какое-то взыграло. Валерий от неожиданности замер в белой каше. Я тоже. Блин, дура какая-то. Взяла и запихала незрячего человека в снег.
Ну что, вспомнили? Решила я отмереть и шагнула к нему.
Валерий провел рукой в перчатке по снегу и вдруг громко рассмеялся.
Вспомнил.
Решив, что три минуты смеха ему зрение не вернут (хоть смех и полезен для здоровья), я все же помогла ему выбраться из сугроба.
Извините, проворчала, отряхивая его одежду от прилипших снежинок.
Не стоит. Я рад, что вы так сделали, хохотнул он в ответ. Кажется, его до сих пор не отпустило. Знаете, это впервые с шестнадцати лет, когда я по своей воле валялся зимой в сугробе.