Марселлет легко сдалась, словно только этого и ждала.
Хорошо. Но что нам делать?
Приспосабливаться, ответил Эли, и окинул её оценивающим взглядом. Вам придётся либо прикинуться юношей, что будет не трудно, ведь на вас мужское платье. Либо сделать вид, что вы моя супруга, например. Ну, или сестра на худой конец. Тем более что мы немного похожи, не находите?
Видя, как его спутница хмурится, Вольфсон решил, что был недостаточно убедителен.
Иначе появление такой юной девушки без компаньонки или служанки может вызвать нехорошие мысли у окружающих. А от нехороших мыслей один шаг до нехороших намерений, произнёс он.
Марселлет отрицательно покачала головой.
Исполнять роль вашей супруги я уж точно не желаю.
Теперь настала её очередь выразительно закатить глаза. А он поджал губы. Только она этого не заметила.
Лучше уж мужское платье носить, добавила мадемуазель де Флорис.
Хорошо, кивнул Вольфсон. Тогда вас нужно будет постричь.
Что?!
Обрезать волосы. Где вы видели мужчин с волосами до задницы? Марселлет оскорблённо уставилась на него, надеясь, что он шутит.
Как можно отрезать волосы? обиженно воскликнула она.
Эли понимал, что ему теперь нужно думать, как прокормить себя и её. И как раздобыть новый корабль и команду. А ещё нужно отомстить предателям, которые так с ним поступили. В общем, планов в голове он настроил немало. Но для их воплощения в жизнь ему придётся идти на поклон к отцу, с которым он не общался уже несколько лет. Тот хотел, чтобы сын остепенился и стал военным. А лучше чтоб женился.
Наверное, это из-за того, что вы так жестоко наказали Уго, заявила Марселлет обвинительным тоном. Зачем вы приказали всыпать несчастному мальчишке тридцать ударов плетьми?
Чтобы другим неповадно было, процедил Эли. Пусть знают, что нужно держать себя в руках.
Для Вольфсона потеря корабля стала огромной личной трагедией. Очнувшись, он какое-то время сидел на берегу и молча смотрел на море, будто не верил, что с ним могли так поступить. Надеялся, что вернутся. Он столько сил отдал этому делу, и вот так легко всё потерял. Из-за одной-единственной ошибки. Он не получил от Флориса того, что требовал, его люди не получили обещанную награду. Простой в их деле, его растерянность Вот и результат. И всё же он не желал смиряться с мыслью, что его так легко выбросили за борт. Понимал сам виноват. Но как заставить себя перестать злиться на Марселлет, будто все его беды из-за неё?
Как известно, для мужского авторитета нет ничего хуже, чем потакать глупой девке, стелиться перед ней и выполнять все требования. Подобных мужчин не уважали и называли тряпками. Не может этакий мямля быть капитаном пиратского судна. Он допустил, чтобы его люди посчитали его таким. Хоть на самом деле и не было ничего подобного уверял себя мысленно капитан. Но как им теперь доказать обратное?
Марселлет даже стало жаль Эли. А тот только благодаря ей держал себя в руках. Не хотел окончательно в грязь лицом ударить. Не будь её раскрошил бы что-нибудь парой ударов кулака и смачно выругался бы.
Острым ножом он решительно отрезал её локоны, и тяжёлая копна упала на землю. И ей вдруг и стало очень легко. У неё никогда не было коротких волос, они всегда достигали поясницы. А теперь едва доходили до плеч. И если раньше под собственным весом они были почти прямые, то теперь завились в упругие пружинки.
Справившись с её причёской, Эли извлёк из кармана шатлен, инкрустированный бриллиантами, на котором были прикреплены изящные серебряные часы, и посмотрел время. Наличие этой дорогой безделушки удивило Марселлет. Часы в то время были признаком респектабельности человека. Не каждый дворянин мог себе позволить столь дорогую вещицу. Эти так вообще выглядели чересчур помпезно, не уступая в красоте женским эгретам заколкам с драгоценными камнями. Правда, наличие карманных часов у пирата мало удивляло. Наверное, отобрал у одной из своих жертв.
До этого момента Марселлет совершенно не задумывалась, в каких условиях жила команда «Северайн». А ведь, по сути, все матросы ютились в одном помещении, служившем своего рода казармой, спали в гамаках, не имели возможности помыться и привести себя в порядок. В каютах размещались сам капитан, старпом, и несколько приближённых Вольфсона. И ещё она, Марселлет. Получается, она, пленная девчонка, добыча пиратов, жила в гораздо лучших условиях, чем они. А капитан явно мог себе позволить значительно более роскошные вещи, чем члены его команды. Так что у матросов имелись веские причины недолюбливать своего командира и его пленницу.
Места здесь были совершенно дикие. Обилие зарослей вокруг пугало Марселлет. Она чувствовала постоянное напряжение, словно ожидала нападения диких зверей или разбойников. Сейчас её единственным спасением был Эли. Нужно держаться его и не портить и так не самые добрые отношения. Но как обычно, девушка не сумела совладать с собой и в очередной раз уколола его.
Какая красивая у вас вещица. Ограбили кого-то?
Взглядом она проследила за тем, как он спрятал часы в карман.
Нет, это подарок.
Презент от Ирэн? Или от другой вашей поклонницы?
Вам-то какое дело?
Мне абсолютно безразлично!
Оно и видно.
Они шли по каменистой тропинке, ведущей от берега вдоль поросшего кустарниками склона. Нигде не было видно крыш и частоколов. Совершенно обычный, ничем не примечательный пейзаж. Путь их всё время вёл наверх. И Марселлет постепенно начала узнавать скалистое, изрезанное побережье Средиземного моря. Они точно где-то недалеко от Марселя! Здесь почти нет пологих пляжей, зато полно маленьких красивых бухт с бирюзовой водой. Похоже, на берегу одной из таких они с Эли и очнулись.
Вы, правда, думаете, что мне есть дело до вашей жизни? возмущалась она, стараясь не оступиться. Поверьте, мне совершенно всё равно! Вы слишком самоуверенны, если думаете, что можете меня хоть немного интересовать. Я запросто
Марселлет оборвала свою пылкую речь, потому что в зарослях раздался шум, и ветви кустарника закачались. Девушка взвизгнула и в ужасе инстинктивно вцепилась своему спутнику в руку. Причём с такой силой, что он даже поморщился. Но Марселлет этого не заметила, её внимание было обращено на происходящее в кустах.
Если это медведь, я вас брошу и побегу, сообщил Эли.
В этот момент из кустов высунулась голова дикой свиньи. Она испуганно шарахнулась при виде людей, и помчалась куда-то, похрюкивая. Следом устремились три полосатых поросёнка. Марселлет облегчённо выдохнула и отпустила, наконец, руку Эли.