Света! краем сознания я зацепился за земляной козырек, нависший над тропой. Высоко и опасно.
Снежинка! уловив что-то в моем голосе, встревоженно зашелестел Роберт. Осторожнее! К вам идут Солдат с Темным, дождитесь! Что там у вас?
Роберт, тут обвал! крикнул я, надеясь, что звук догонит бегущую девушку. Мы нашли его! Света!
Лежащее без движения тело в синей курточке и оранжевые ботинки, разбрызгивающие прибрежную грязь яркие пятна в царящей вокруг промозглой серости. И странный гул где-то на границе слышимости.
Назад! заорал я, и мой вопль дополнил испуганный окрик Роберта. Стой! Назад!
Оранжевые ботинки остановились, их обладательница растерянно посмотрела вверх, на качающийся земляной козырек, потом на меня. И тут я увидел, какая она на самом деле совсем молодая девчонка. Да, медсестра, спасатель, поисковик но испуганная и беспомощная в данный конкретный момент времени.
Назад! вновь закричал я. Давай ко мне!
Света словно не понимала, чего от нее хотят, испуганно округлив глаза. Потом взяла себя в руки, метнулась, но не в ту сторону Я бросился к ней, с отчаянием осознав, что земляной козырек заваливается, а вместе с ним сверху на нас вот-вот полетит огромный валун. И если от этого еще можно попробовать увернуться, то следом может сойти кусок берега гораздо крупнее. Цепная реакция
Раньше я довольно скептически относился к рассказам, когда в экстремальной ситуации человек словно бы видит все в замедленном темпе. Как будто бы само провидение или еще что-то непознанное дает время на принятие важного решения. И вот теперь я почувствовал и увидел подобное сам.
Земляной козырек с валуном медленно, словно нехотя, оторвался от высокого берега и полетел вниз. Прямо на Свету, которая еще могла отскочить, но замерла от страха при виде летящего вниз смертоносного обвала. Я догнал ее, схватил за руку, дернул и с нечеловеческой, как мне показалось, силой отшвырнул прочь. Туда, где земля и камни не причинят ей вреда.
А потом меня самого накрыло мокрой опрелой породой, приложило по голове чем-то твердым, сбило с ног, завалило, мешая пошевелиться и встать. Я уже ничего не соображал, а меня продолжало засыпать, после чего как будто уронили на голову тяжеленный шкаф, и я потерял сознание.
Глава 1
Очнулся я на полу в редакции, изрядно этому факту удивившись. Если меня завалило камнями, то везти мое безвольное тело нужно было в ЦРБ. Или хотя бы на станцию скорой помощи. Но зачем тащить меня на работу? Какой смысл?
Интересно, как там Света-Снежинка? Я помню, что откинул ее от летящей породы, и вроде как девушку не должно было зацепить. И еще Там же было тело пропавшего паренька. Может, все-таки и он выжил? Не хотелось бы писать репортаж о том, как мы в итоге нашли мертвого мальчика и чуть не погибли сами
Он открыл глаза!
Испуганный девичий голос, в то же самое время переполненный облегчением. Кто это? Лера? Или Катя? Я повернул гудящую голову в сторону звука и попытался сфокусироваться оказывается, в глазах у меня бешено плясали мушки. И наши столы, стоявшие в хаотичном порядке вдоль стен, я узнал чисто интуитивно. Вот только, похоже, я все-таки обознался.
На меня смотрели три пары внимательных глаз. Двое мужчин и молоденькая брюнетка. Абсолютно мне не знакомые. Один сильно располневший, настолько, что его живот бесцеремонно раздвигал в стороны подтяжки. Другой, напротив, невероятно худой и длинный, метра под два. В тонком свитере с треугольным воротом-мыском и торчащей из-под него рубашкой. На тонких ногах длинного сверкали ужасные джинсы-варенки, вроде тех, что в далекой молодости носил мой папа. А вот девушка оказалась довольно приятной. Только какой-то старомодной, что ли.
Чересчур массивные для тоненького симпатичного личика очки, белая блузка с рукавами-фонариками и высоким тугим воротом. Черный галстук-жабо придавал ей одновременно вид строгой училки и любительницы аниме, а длинная юбка-карандаш скрывала ниже колен еще более длинные ноги. Черные лодочки на низком каблуке и стрижка а-ля семидесятые с накрученной бигуди челкой образ ей, судя по всему, диктовала бабушка
Евгений Семенович, с вами все в порядке? видимо, я слишком откровенно разглядывал девушку, и она смущенно зарделась. Только почему она меня на «вы» называет? Мы в редакции так только со старой гвардией разговариваем. Еще и отчество путает. Я ведь Сергеевич, а не Семенович.
Ты, Женя, во время падения головой сильно приложился, бархатным голосом сообщил толстый, а худой протянул мне руку, помогая встать. Не болит ничего? Может быть, неотложку вызвать?
А где я головой приложился? чувствуя накатывающуюся тошноту, с подозрением осведомился я.
Да вот тут прям, худой осклабился. Зойку бедную распекал, а потом как посинел, задыхаться начал и грохнулся затылком.
Я?
Чувствуя себя полным идиотом, я обвел присутствующих растерянным взором. Творилась какая-то невообразимая дичь, и самое главное, что оставалось непонятным как развивались события после того обвала на берегу Любицы. Кто эти два мужика и почему я распекал эту бедную девушку? Как там ее?.. Зойку, точно.
Пока я вертел головой, загадок добавилось еще больше. Кабинет точно был наш в окне по-прежнему красовались здания районного архива и бывшего дома профсоюзов. Даже береза стучалась в стекло, только почему-то стала поменьше, как будто ее подстригли. Но не было ни одного компьютера, вместо них на столах расположились допотопные печатные машинки. На стене висел огромный портрет Ленина, а рядом поменьше почему-то Михаила Сергеевича Горбачева. Первого и по совместительству последнего президента СССР.
Ну да! оживился тем временем толстый. Ты ж ей задание выдал про молодежную культуру написать, так она вместо слета комсомольских поэтов в гаражи поперлась. Там наши местные оболтусы тяжелый рок играли. Вот об этом и понаписала.
Толстый осуждающе посмотрел на Зою, и та покраснела. Снова. Переминаясь с ноги на ногу, дрожащим голосом попыталась объясниться, глядя при этом только на меня.
Но это ведь тоже молодежная культура! Кто-то стихи читает, а кто-то поет песни «Кино» и «Лед Цеппелин».
«Лед Зеппелин», машинально поправил я, потом спохватился. А что, у нас в Любгороде разве еще комсомольцы есть? Еще и стихоплетствуют?
Зоя после моих слов почему-то принялась хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Толстый молча вытаращил глаза, тонкий же усмехнулся, со странным любопытством воззрившись на меня.
Евгений Семенович, вы шутите? неожиданно толстый, который называл меня Женей, перешел на официальный тон. И тоже почему-то промахнулся с моим отчеством.
Арсений Степаныч, ему же плохо! вдруг бросилась меня защищать девушка. Он, похоже, головой сильно ударился.
Да, что-то мне не очень хорошо, признался я. Голова болит, кружится Но вы не беспокойтесь, коллеги, скоро все пройдет. Ничего страшного.
В отгул, Женя, наставительно сказал тонкий. Если что, я приму. До выхода номера еще неделя, состряпаем.
Какого номера? параллельно с разговором я осматривал внезапно ставший незнакомым кабинет и с каждой секундой холодел. Что вы там собирались состряпать? Я сплю?
Ленин с Горбачевым уже не так смущали меня, как календарь на тысячу девятьсот восемьдесят шестой год. А еще кубки и треугольные вымпелы с ликом вождя мирового пролетариата. Что еще за филиал краеведческого музея с советским уклоном?
Я все-таки скорую вызову! решительно воскликнула Зоя и принялась крутить диск допотопнейшего стационарного телефона. Алло! Скорая? Человеку плохо! Упал, потерял сознание, теперь почти ничего не помнит!