Уммалхалдаш вернулся в Мадакту и, собрав своих друзей, упрекал их такими словами: «Разве я не говорил вам, прежде чем я оставил город, что желаю изловить Набу-Бел-Шумата, которого я должен был выдать царю Ассирии, чтобы он не посылал против нас своих войск? Разве вы не уразумели моих слов? Вы свидетели сказанного».
И вот, пишет далее Белибни, теперь, если будет угодно царю царей, моему господину, пусть он пришлет скрепленную царскими печатями грамоту на имя Уммалхалдаша о поимке Набу-Бел-Шумата и прикажет мне собственноручно передать ее Уммалхалдашу. Разумеется, мой повелитель думает: «Я отправлю тайное послание с приказом схватить его». Но когда прибудет царский посланный в сопровождении вооруженной свиты, проклятый Белом Набу-Бел-Шумат услышит об этом, подкупит царских вельмож, и они его освободят. Поэтому пусть боги царя царей устроят дело так, чтобы мятежник был схвачен без всякого кровопролития и доставлен царю царей».
Послание заканчивается заверениями в полной преданности Белибни своему повелителю.
«Я точно выполнил приказ царя царей и делаю все согласно его желанию. Я не иду к нему, так как мой господин не зовет меня. Я поступаю подобно собаке, которая любит своего господина. Господин говорит: «Не ходи близко к дворцу», и она не подходит. Чего царь не приказывает, того и не делаю».
Те же самые средства ассирийцы применяли и в отношении северных государств Урарту и других. В северные страны ассирийцев привлекали железные и медные рудники, обилие скота и торговые пути, которые связывали север с югом и запад с востоком. Ванское царство было наводнено ассирийскими разведчиками и дипломатами, следившими за каждым движением царя Урарту и его союзников. Так, в одном письме Упахир-Бел ставит в известность царя о действиях правителей армянских городов.