По городу и по уезду в погоню за Чуркиным были командированы полицейские служители; начальник воинской команды, со своей стороны, послал с тою же целью нижних чинов; даже пожарная команда занялась розысками разбойника. В уезд были отправлены нарочные с приказом задержать Чуркина. Словом, поднялась такая суматоха, что весь город был в страшной тревоге. Жители усилили за своими домами наблюдение, опасаясь, как бы Чуркин не наделал какой-нибудь беды. В самой же тюрьме произошёл бунт.
Глава 2
Власти г. Богородска не знали, куда броситься. Надо было им, и ловить бежавшего разбойника, и унимать взбунтовавшихся в остроге арестантов. Исправника в городе не было: он ездил на фабрику Кондрашова для осмотра заготовленной там для рабочих не совсем-то хорошей солонины. Несколько посланных являлись в квартиру начальника уезда, но возвращались с ответом: «нет, ещё не приезжали».
Но вот с одного конца Богородска послышался звон колокольчика; он все ближе и ближе раздавался в ушах горожан, и наконец небольшой тарантасик остановился перед крыльцом домика, в котором жил исправник. Едва лишь он успел войти в переднюю своей квартиры и снять шинель, как позади него раздался голос прибежавшего из тюрьмы солдатика:
Ваше высокородие, у нас в замке неблагополучно!
Что такое случилось? спросил озадаченный исправник.
Чуркин бежал, и арестанты бунтуют. Пожалуйте!
Исправник снова накинул на себя шинель и, не поздоровавшись даже с семейством, сбежал по лестнице, вышел на улицу, сел в свой тарантасик, который кучер не успел ещё задвинуть на двор, и поехал в тюремный замок. Дорогою ему на встречу попался его помощник; лошади на минуту были остановлены; тот, как кошка, вскочил в тарантас и кое-как передал о случившемся исправнику.
В тот момент, когда исправник входил в здание камер, навстречу к нему бежало несколько арестантов с неистовыми криками. Это были Балабасов, Деев, Михайлов и Самохин.
Стой, куда вы! крикнул на них исправник.
Нас бьют, ваше благородие! впопыхах отвечали они.
Кто бьёт?
Все бьют; видите, нас окровянили.
Команда сюда! раздался голос исправника.
Караул явиться не замедлил и стал в ружьё.
Что вы делаете? грозно прикрикнул исправник на наступающих арестантов, за что вы их бьёте?
Стоют они того, ваше благородие, отвечали те.
Успокойтесь и расскажите, в чем дело?
Чуркин убежал, а они были помощниками в его побеге.
Ну, хорошо, ступайте по местам, я во всём разберусь.
Слушаем, ваше благородие, сказали они и успокоились.
Исправник собрал всех надзирателей и тюремщиков около себя и спросил у них:
Как мог убежать Чуркин? Что он решётку, что ли, подпилил или выломал?
Никак нет, из-под замка, скрылся, отвечали они.
Что ж, он сквозь пол, что ли, провалился?
Нет, пол в сохранности.
Значит, его выпустили?
Не могём знать; ушёл и платье своё оставил.
Голый, что ли, он убежал?
Кто его знает?
Галюза, что ж ты молчишь? У тебя от его камеры ключи были?
Точно так, у меня, сказал тот.
Камера заперта была?
Да, заперта.
Ваше благородие, он переоделся в женское платье и вышел из тюрьмы, вместе с посетителями, никем не замеченным, послышался голос из толпы арестантов.
Поди сюда, кто говорит!
Ответа не было; все молчали, и вперёд никто из арестантов не выдвигался. Никому из них не было охоты быть прямым доносчиком, из опасения побоев от своих собратьев.
Где же он платье-то достал?
Оно давно было принесено и сохранялось в квартире бывшего смотрителя, снова послышался голос из толпы арестантов.
Галюза, ты во всем виноват! горячился исправник.
Нет, я тут не при чем.
Всех под суд отдам! кричал исправник, шагая взад и вперёд по коридору.
В таких расспросах прошло не менее часа, и наконец было выведено заключение, что Чуркин бежал при помощи тюремной стражи, из числа которой многие были отданы под суд.
Вскоре после побега Чуркина из Владимирских арестантских рот, бежали оттуда же ещё четыре арестанта: это были: Александр Вощин, Сергей Пегов, Иван Сергеев и Константин Новиков; они были соучастники в злодеяниях Чуркина. Первые двое из них были вскоре пойманы в Покровском уезде, а Сергеев и Новиков пропали бесследно.
Розыски Чуркина не имели никакого успеха. Так прошла осень и зима. В мае 1874 года, в Богородском уезде, начали происходить кражи и грабежи. Это были деяния Чуркина и его шайки. До сведения полиции стали доходить слухи, что к шайке этого разбойника присоединились бежавшие из Владимирских арестантских рот головорезы Сергеев и Новиков.
Для устранения набегов и грабежей на селения и охраны дорог, начальство распорядилось устроить в некоторых местах Теренинской и Запонорской волостей пикеты, поставив на каждый из них по три человека; наблюдение за этими пикетами поручено было волостным старшинам и становым приставам первого и второго стана.
Чуркин, с своей стороны, успел распространить по деревням свой устный циркуляр, заключающийся в том, что если кто из крестьян будет его преследовать или вознамерится взять живым, то будет убит его приверженцами, а деревня, из которой окажутся такие люди, будет выжжена; не пощадить обещал он и тех, которые осмелятся сказать кому-либо о его местопребывании.
Крестьяне, в виду таких угроз, зная характер разбойника, поставлены были в безвыходное положение и, дорожа собою, а также своим достоянием, скрывали все следы его пребывания. Чуркин находил возможность рассылать фабрикантам и зажиточным крестьянам письма за своей подписью, с требованием, чтобы они доставляли ему в указанный срок и место деньги, что те втихомолку всегда и исполняли. Таким образом, Чуркин никогда не имел нужды в деньгах; он являлся со своею шайкою в селения, кутил вместе с крестьянами, но вместе с тем был всегда осторожным. Тайная полиция его, состоящая из пастухов, доносила ему обо всех движениях сотских, становых приставов и даже самого исправника; в г. Богородске у него были также агенты ими были содержатели постоялых дворов. Один из становых приставов[5], как говорили многие, был в близких отношениях с самим Чуркиным: разбойник под охраною своих молодцов навещал станового по ночам и приносил ему, как он сам выражался, оброк.
Чтобы узнать, не даром ли становой пристав берёт с него деньги, Чуркин решился лично побывать в канцелярии московского гражданского губернатора для проверки действий станового. Однажды он, одевшись в приличный костюм русского покроя, отправился в Москву и войдя в упомянутую канцелярию, обратился к курьеру-солдатику с вопросом:
Послушай, любезный, можно видеть кого-нибудь из ваших набольших?
А по какому делу? спросил тот.
По очень важному и не терпящему отлагательства.
Можно.
Так поди, доложи ему.
Доложили. Чуркина позвали на квартиру к чиновнику, живущему в смежности с канцелярией.
Что тебе надо? спросил его чиновник.
К вам, по очень важному делу, ответил разбойник.
Говори, в чем дело.
Я могу передать вам мой секрет только наедине, без свидетелей, сказал ему таинственный гость.
Чиновник отпустил солдата и повёл разбойника в свою комнату. Войдя в неё. посетитель стал в грозную позу и сказал:
Вы ищите Чуркина, хотите, я его вам поймаю?
Сделай одолжение, за это получишь хорошую награду, смутившись, произнёс чиновник, пристально вглядываясь в атлета.
Произошла пауза. Чуркин уставил на, чиновника свои чёрные, быстрые глаза, как бы стараясь прочесть в лице стоявшего перед ним представителя закона, что он думает. Чиновник же, в свою очередь, подумал: «Если этот человек не сам Чуркин, то непременно один из его шайки». Мысли чиновника не ускользнули от разбойника. Чтобы не даться живым в руки, он опустил правую руку в карман и взялся за находившиеся в нем револьвер.