Первая это практика белой магии, использование заклинаний и заговоров в благожелательных целях. Ношение лапки кролика (кролик, как и козел, известен своей плодовитостью) белая магия. Как и подкова, приколоченная над дверью (концами кверху, чтобы формой напоминать рога скота). Поскольку такая практика никому не причиняла вреда, белая магия редко заботила власть. Разумеется, это был призыв к оккультным силам, конкретно не христианским, и как таковой мог привести и иногда приводил к суровому упреку священника. Но тем дело и кончалось.
Вторая степень колдовства черная магия, использовавшаяся в злых целях. В XVII веке черная магия была очень серьезной, она была призывом к Принцу Зла с целью принести кому-нибудь вред. Третья степень это договор, когда колдунья не просто призывает к дьяволу с помощью заклинаний и заклятий, но верит, что на самом деле заключила пакт служить ему.
Общепринятой точкой зрения и точкой зрения большинства историков было то, что в действительности в Новой Англии не практиковали колдовство. Но эта точка зрения ошибочна.
Можно доказать, что во второй половине XVII века здесь практиковали все три степени магии: белую магию повсеместно, черную магию иногда, а пакт службы дьяволу, по крайней мере, единожды.
Прежде чем перейти к документам, давайте вначале рассмотрим, почему колдовство считалось таким серьезным проступком в XVII веке; почему его широко практиковали и верили в него, и почему в некоторых случаях колдуньям на самом деле удавалось нанести жертве вред.
В ранние годы христианской истории наказание за колдовство было относительно легким. В VII веке Теодор, архиепископ Кентерберийский, в своем труде Liber Poenitentudis рассматривал наказание, причитающееся человеку, который подражал оленю или быку, то есть, превращал себя в дикое животное, надевая шкуру скота и голову животного. Для тех, кто в таком обличье представлял себя диким животным, он назначал епитимью на три года, потому что это есть дьявольское наваждение. В то время язычество было еще так широко распространено, что, согласно преподобному Биду, у короля Восточной Англии Редвальда был в одном храме алтарь для подношений Христу и другой, где происходили жертвоприношения демонам.
Элементы язычества оставались сильны в Средние века, как внутри церкви, так и вне ее. В1282 году священник Инверкитинга вел вокруг церковного двора танец, посвященный плодородию. Гиральдус Камбрензис (ок. 1146 ок. 1220) писал, хотя сквозь слезы, что есть священники, которые отправляют мессу над восковыми фигурками, чтобы проклясть кого-то. Средством против этого, полагал Гиральдус, было посвящать в сан меньше священников и тщательнее отбирать их. Его совету, естественно, не последовали, и клирики продолжали практиковать черную магию и в XVIII веке.
К концу Средневековья и к началу Возрождения и церковь, и государство стали более серьезно относиться к колдовству. Решающим веком был XVI, в течение которого произошло несколько важных судебных процессов, включая закончившиеся казнями Жанны ДАрк, Жиля де Реца и графини Глостерской. В 1490 году был опубликован Malleus Maleficarum (Молот ведьм). Его авторами были Джеймс Шпренгер и Генри Крамер, два немецких доминиканца. Книга была напечатана с папской буллой, в которой Иннокентий VIII присваивал им юрисдикцию инквизиторов в немецких странах. Молот ведьм приводил подробное определение колдовства, правила расследования, испытаний и суда над случаями колдовства. Он оставался важной работой на протяжении двух веков; Матер знал ее и ссылался на нее.
Публикация Malleus Maleficarum дает нам удобную дату открытия повсеместной войны против дьявола, которой занималось христианство в течение XVI и XVII веков. Ужас этой войны мы никогда не узнаем во всех подробностях. Даже количество осужденных и казненных ведьм широко варьируется от одного автора к другому. Но нам ясно, что битва с дьяволом достигла своего апогея в течение первой половины XVII века, когда, к примеру, только в городе Бамберг было сожжено девятьсот ведьм и примерно пять тысяч только в провинции Эльзас.
На первый взгляд кажется удивительным, что казни ведьм получили такой размах в XVII веке, в котором, как нас учили, возникло много плодотворных идей современной науки. Уайтхед называет этот век веком гениев, и не без причины. В Англии это было время Бэкона, который первым увидел возможность индуктивного научного метода; время Роберта Бойля, заменившего в своем труде The Skeptical Chemist четыре элемента Аристотеля (земля, воздух, огонь и вода) современным определением элемента, как химически неизменного вещества; время Ньютона, который заложил математические и механические основы классической физики. Трудность в том, что мы помним этих людей только за идеи, которые ценим до сих пор, забывая о других сторонах их ума.
Забываем, что Бэкон верил, что бородавку можно вылечить, потерев ее коркой бекона и повесив ее за окном на южной стороне, и что колдовство может работать с помощью скрытой поддержки злых духов. Мы забываем, что Бойль верил в поразительные и отвратительные лекарства, включая тушеных земляных червей, вязаный чулок, который долго носили, и человеческую мочу. Последняя, как наружное и внутреннее средство, была одним из его любимых лекарств; он считал, что требуется целая книга, а не часть научной статьи, чтобы перечислить и доказать ее медицинские достоинства. Это Бойль предложил расспрашивать английских шахтеров, встречают ли они подземных демонов, а если встречают, то как они выглядят, что предрекают и что делают. А Ньютон, величайший ученый своего времени, проводил больше времени, занимаясь оккультными науками, чем физикой. Например, он по-своему объяснял и развивал апокалиптические отрывки из Библии и толковал измерения храма Соломона, надеясь в обоих случаях, что мистическое прочтение Библии откроют ему сокровенные тайны вселенной.
Мы должны также помнить, что XVII век твердо верил в дуалистическую вселенную: в материальный или видимый мир и в духовный и невидимый. Рай все еще был конкретной реальностью, как и ангелы, которые его населяли; тем же самым представлялся ад с его дьяволами. Как писал Джон Локк в своем Essay Concerning Human Understanding (О человеческом понимании): если понятие нематериального духа, вероятно, трудно для понимания и объяснения, у нас не больше причин отрицать или сомневаться в его существовании, чем отрицать или сомневаться в существовании материального тела, поскольку понимание материального тела осложнено огромными трудностями, его невозможно объяснить или постигнуть.
Как и другие просвещенные люди своего времени, Локк не только верил в мир духов, но и в то, что духи могут появляться в материальном мире: что духи могут принимать различные по форме, внешнему виду обличья. Чтобы подстраховаться, Локк предупреждает, что вселенские законы мира духов для нас непостижимы; он полагал, что мы можем ощущать их только как вторжения в наши чувства. Но это именно то, что, как считали, происходит в колдовстве.
Пример Локка типичен. Ученые, философы, юристы, врачи и образованная часть населения вообще твердо верили в невидимый мир и в способность обитателей этого мира вторгаться в мир материальный. Были, естественно некоторые исключения: материалисты их называли саддукеями по имени древнееврейской секты сомневались в существовании духов. Архиматериалистом был Томас Хоббс. Вселенная, писал он, является цельным набором вещей, которые материальны, то есть единым целым с размерами величины, а именно, длины, ширины и глубины; каждая часть материального также есть материальное, следовательно, каждая часть вселенной материальна, а то, что нематериально, не является частью вселенной. А поскольку вселенная это все, то, что не является ее частью, представляет собой ничто, и следовательно, не существует.