Разбойник Чуркин. Том 2. В Сибири - Леонид Моргун

Н. И. Пастухов

Разбойник Чуркин. Том 2. В Сибири

Часть третья

Глава 64

Подходили праздники Рождества; у кузнеца и старосты деревни продолжались приготовления к свадьбе; в том и в другом доме сидели бродячие портные и шили обновы; у невесты собирались красные девицы, пели песни и усердно старались утешать Степаниду, которая все плакала в утайку от отца и матери.

 Будет тебе слезы-то лить,  не на чужую сторону отдают, говорили ей девицы.

 Ах, подружки мои, не о том я плачу, отдают меня за нелюбимого, парня некрасивого, засушит он мою молодость,  рыдая, отвечала им невеста.

 Ничего, поживётся и полюбится он тебе, молодец он скромный, не взбалмошный какой, да и семья небольшая, убеждали Степаниду подруги.

 Не за него бы мне идти, урод он, вот что.

 За кого же тебе хотелось?  пристали к ней девицы.

Степанида, вместо ответа, снова заплакала; её белая грудь волновалась, в голове бродили мысли о том приказчике, который был у них в гостях с урядником из Тагильского завода. Полюбился он ей, но увы!  «не суждено, знать, быть, красной девице за ним замужем», думала она и плакала.

В избу вошёл староста. Девицы приумолкли, Степанида не поднимала на отца заплаканных глаз.

 Что вы, девки, присмирели, хоть бы песенку какую спели,  сказал он, остановившись посредине избы.

 Пели, да замолкли, отвечали какие побойчее.

 А ты, Степанида, что голову-то повесила? или опять слезы? Дёшевы, знать, они у тебя? обратился он к своей дочке.

 Как же ей не плакать? Замуж, ведь, отдают,  сказала одна из подруг невесты, чернобровая вострушка.

 Ты, Анютка, молчи, тебя не спрашивают,  сурово заметил старик.

 Не спрашивают  а если б спросили, я бы сказала,  отчего она плачет.

 Много ты знаешь! Все вы такие: как замуж, так и реветь начнёте.

 Ну, не всегда! Кто плачет, а кто и радуется. За немилого выходить кому охота!  ввернула другая.

 Да, разве, она за немилого у меня идёт?

 А то что ж?  заголосили девицы.

 Небось, сама выбрала.

 Спроси-ка-сь сам её, если нам не веришь.

Староста подошёл к своей дочке, поднял ей рукою голову и спросил:

 Говори: насильно, что ли, я тебя выдаю?

 Батюшка, пожалей меня, не выдавай за сына кузнеца, не люб он мне.

 Вот-те на! Это что такое?  притопнув ногой, закричал старик.

 Отдай ты меня за того приказчика, который за меня сватался,  упав перед отцом на колени, говорила Степанида.

 Уж не околдовал ли он тебя? Да что в нем хорошего? Нет, не бывать тому! Ты, девка, не дури, не срами моей седой головы; за кого я порешил, за того и выдам.

 Батюшка, не жить мне за ним, руки на себя наложу!  вскрикнула Степанида и, залившись слезами, склонилась головою на стол.

 Вон отсюда! Это вы ей все наговорили,  затопотал староста на подруг невесты.

 Уйдёмте, девушки, он, пожалуй, и прибьёт нас; вишь какой, дочки не жалеет, а мы для него ничего не значим,  сказала Анюта, накидывая на себя шубку.

Вошла мать невесты, обвела кругом глазами и спросила у старика:

 Ты что их здесь пугаешь?

 Кто их пугает? они раздор вносят Вон их из моей горницы!  горячился мироед.

 Не твоё дело, ступай отсюда,  накинулась на него старуха, подошла к Степаниде и спросила:

 Что такое случилось?

 Ничего, матушка,  отвечала та, утирая кисейным рукавом слезы.

Старик плюнул, выругался и вышел. Старуха начала успокаивать дочку и упросила девушек остаться.

 Из-за чего дело-то вышло?  спросила она у них.

 А из-за того, что дочку-то свою вы погубить хотите,  заговорили девицы.

 Что вы, не ума ли рехнулись?  покачивая головой, вымолвила старостиха.

 Мы-то ничего, а вы из ума выжили,  выскочив вперёд, напустилась на неё Анюта.

 Не слушай ты их, моё солнышко, родители тебе зла не пожелают,  обратилась старостиха к дочке.

 Матушка, я ведаю, что ты меня жалеешь; не отдавай ты меня за кузнецова сына,  противен он мне.

 Голубка ты моя неразумная, за кого же я тебя выдам?

 Матушка, не губи меня, отдай за приказчика.

 Это что ещё за притча такая? За какого приказчика?

 За того самого, который у вас с урядником в гостях был,  ответили за Степаниду подруги.

 Ни за что! Отдам ли я её на чужую сторону? Вот чего не бывать, так не бывать.

 Смотри, тётка, худо ведь будет.

 Ну, ладно, а вас я, всё-таки, не послушаю! Молоды вы меня, старуху, учить.

Долгий спор кончился ничем; девушки разошлись по домам, старуха уложила дочку в постель, перекрестила её и заперла в светлице.

На другой день, утром, деревня знала уже о том, что происходило в доме старосты, вести эти дошли и до Чуркина; он намотал их себе на ус и подумал: «Ишь, как она в него врезалась, что-то будет?»

* * *

В тот же вечер, в Тагильском заводе, в доме складчика Акима Петровича, по случаю дня его рождения, собрались гости, между которыми находились: священник, доктор и урядник. Приказчик Акима Петровича, оправившись от болезни, мало занимался с гостями и больше всех разговаривал с урядником.

 Что вы там все шепчетесь?  спросил у приказчика хозяин дома.

 Так, Аким Петрович, кое о чем толкуем,  ответил тот.

 Пусть их говорят, люди молодые,  заметил свящён ник.

 Оба женишки, небось, о невестах речь ведут,  заметила старушка, родственница Акима Петровича.

 А ты бы, Карповна, невесту моему пареньку подыскала, да подходящую, мы бы и свадебку сыграли,  сказал складчик.

 За невестой дело не станет, только прикажи, я высмотрю, насчёт этого не беспокойся.

 Высмотри! Нам надо красивую, да богатую, жених-то у меня стоит того.

 Нет, Аким Петрович, обо мне не беспокойтесь, я жениться не буду,  сказал приказчик.

 Что ж? Бобылём останешься или в монахи задумал?  нахмурив брови, проговорил складчик.

 Так век промыкаюсь. Куда мне жениться? Жену нужно покоить, а я что?  Сегодня у вас служу, а завтра откажете; куда я денусь? На квартиру придётся идти, а одна голова не бедна.

 Нечего на него глядеть, Карповна! завтра же займись на счёт невесты, да имей в виду, что все своё достояние после моей смерти я передаю жениху. Слышишь, так и за руби себе на носу,  сказал Аким Петрович и стал ходить по комнате.

Все гости уставили на него глаза; никто не ожидал от Акима Петровича такого решения; даже сам доктор позавидовал ему.

 Не надо мне его богатства,  тихо сказал приказчик, обращаясь к уряднику,  моё богатство не здесь, а в Решах, в доме деревенского старосты,  прибавил он.

 А нам-то, родным твоим, ничего и не завещаешь?  прошипела Карповна.

 Это дело моё,  сверкнув на неё глазами, высказался Аким Петрович.

 Родных забывать грех,  ввязался в разговор священник.

Старик не слыхал слов батюшки или пропустил их мимо ушей, уходя в другую комнату. Гости, заметив, что беседа переменилась характером, стали собираться восвояси, и через полчаса в доме остался один только урядник. Аким Петрович заперся в своей спальне и больше уже не выходил из неё.

 Ну, что из Решей нет никаких известий?  провожая урядника, спросил у него приказчик.

 Никаких,  ответил тот.

 И Наум Куприяныч что-то не едет!

 К празднику, может быть, явится.

 Не побывать ли нам у него?

 Что ж, можно, а мне, кстати, и дело туда есть.

 Поедем.

 Когда думаешь?

 Мне всё равно, хоть завтра.

 Ну, ладно, значит, по рукам.

 Идёт, только отпустит ли тебя сам-то?

 Отпустит, такие резоны представлю ему.

Приятели расстались, а на утро парочка лошадок несла их по направлению к Решам.

* * *

В семействе убитого разбойниками купца Лариона Николаевича, в виду долгого его отсутствия, стали беспокоиться. Жена и дети его знали, куда и зачем он поехал, и удивлялись только тому, где он запропастился. Наконец, вышли из терпения и заявили о том полиции в Верхотурье.

 Э, да вернётся, куда он денется,  сказали им полицейские.

 Три недели прошло, а его нет, нарочных повсюду посылали, как в воду канул, нигде не нашли,  объяснял старший сын погибшего.

 Куда он у вас поехал?

 В Тагильский завод, за получением денег.

 Может, там бражничает, а то ещё куда-нибудь заехал.

 Справлялись: говорят, «был в Тагиле, получил деньги и уехал».

 А по какой дороге?