А, Муратов. К шефу на ковер.
Зачем? Бороться? Или чайник склеивать?
Лукин отмахнулся и в задумчивости побрел в сторону бухгалтерии. Отвертка так и не покинула его рта.
Дверь кабинета генерального директора была распахнута, и Игорь, миновав ритуал стука, вошел. Зловоние горелого пластика вытекало из персональной комнаты отдыха, привилегии руководителя бюро, и с неохотой покидало помещение через распахнутые окна.
Стасов с кислой миной на лице барабанил пальцами по столу. Шрам на левой скуле побелел, говоря о внутреннем напряжении. Рубец будто предупреждал: любой, кто заикнется о чайнике, покинет офис расфасованным в пакетиках для заварки.
Помимо Стасова, в кабинете находились Лада и незнакомый парень лет двадцати. Они расположились за брифинг-приставкой стола и, судя по лицам, дожидались начала разговора. У Игоря в животе возникло неприятное ощущение, словно кто-то потрогал его внутренности. И любопытная конечность была чертовски ледяной.
Игорь. Стасов позволил пожать себе руку. У вас с Мухиной пополнение. Говорит, вы вдвоем не справляетесь. Это так?
Игорь сперва посмотрел на Ладу, а потом мельком взглянул на улыбчивого парня. Приятный, гладковыбритый, в бежевом кардигане и голубой рубашечке. В голове Игоря завыла сирена и громовой голос оповестил: «Срочно отведите женщин в подвал и отключите им воду! Это не учебная тревога! Повторяем, это не учебная тревога! В городе красавчик!»
Только кого это трогало? У Игоря в бюро отродясь не бывало женщин. По крайней мере, тех, кого он бы мог назвать своими.
Вроде бы справлялись. И к сроку успевали. Он пожал плечами. Если Лада Глебовна считает, что помощь нам не повредит, значит, так оно и есть.
Глаза Лады за очками сверкнули, будто где-то внутри полыхнула позеленевшая от злобы печь, грозившая рвануть.
Просто Игорь Юрьевич полагает, что я не дотягиваю до его стандартов.
Игорь ощутил, что второй раз за утро улыбается. На сей раз кривой ухмылкой сбитого арлекина, которому досталось от пролетевшего грузовика.
Вероятно, произошло недоразумение. Я полностью доверяю Ладе Глебовне. Но пускай будет третий лавров хватит на всех.
Что ж, молодец. Стасов стукнул по столу, вполне довольный тем, что подчиненные нашли общий язык. Игорь, это Виктор Шувалов. Вечный работник второго этажа, на подхвате у дизайнеров. Теперь ваш третий столп.
Игорь пожал Шувалову руку. Встречное касание оказалось мягким, почти женским. Когда с этим было покончено, Стасов дал понять, что у него осталось незаконченное дело, попахивавшее гарью, и они втроем покинули кабинет.
Пропустив Шувалова вперед, Игорь взял Ладу за руку. Она обернулась, и по ее движениям Игорь догадался, что она ждала подобного жеста. «Хорошо, с облегчением подумал он. Топор войны еще может врасти в землю. Хорошо».
Послушай, извини. Я
Не переживай. Я всё понимаю: проблемы с ней, а не со мной.
С ней?
С женой. Ты делаешь мне больно.
Игорь опустил глаза и обнаружил, что пережимает запястье Лады так, что его пальцы побелели. Охнул и отпустил.
Я перестану быть тупой и скучной сукой, заявила она.
По телу Игоря прокатилась волна раздражения, распахнув рот быстрее, чем он успел взять себя в руки.
Знаешь что? Катись к чёрту.
Щёки Лады запылали лихорадочным румянцем. Она переменилась в лице, напомнив выглянувшую из подвала бешеную ласку. И одержимый зверек облизывался, готовясь перегрызть связки на лодыжках жертвы, чтобы потом, дождавшись, когда она упадет, с писком вцепиться ей в глотку.
Прости, я
Не надо. Лада притянула опешившего Игоря к себе и поцеловала в губы. Быстро, до легкого зуда. Женщина всегда понимает больше, чем говорит, и делает меньше, чем может. Мы всё исправим.
Ничего не понимая, Игорь проводил удалявшуюся Ладу взглядом. «Мы всё исправим» от этих слов веяло приторным, обманчивым теплом. Гадая, что означает поцелуй, печать примирения или обещание чего-то неприятного, он вышел из западного коридора и направился к себе.
Вскоре накатила тоска, вызванная мыслями об отстраненности Ирины, и Игорь с головой погрузился в работу.
Тень восьмая
Неожиданный хруст вывел ее из задумчивости. Ирина посмотрела на обломки карандаша, оставшиеся в руках. Второй за час. Перевела взгляд на монитор. Колонка «Горький сахар» пестрела комментариями. Публикация о стендап-комике телеканала «ТНТ» вызвала приятный резонанс в застоявшемся болоте женских страстей. Кто ж знал, что тощий любитель зубоскалить обожает, когда его порют в звуконепроницаемом подвальчике на Красной Пресне?
Мысли опять обратились к рассказу гинеколога из Иркутска. К собственному удивлению, Ирина принялась повторять про себя слово «смелая». Кто смелая? Мамаша, разучившая с псом пару новых трюков? Врач, чей язык стоило сделать закладкой в кодексе этики? Или девочка, сказавшая «А что такого? В интернете все так делают»?
Да, в интернете много чего делают. Но Ирина так не смогла бы. И возможно, уже никогда не сможет. Ничего. Даже по-настоящему заняться любовью с Игорем. Без стеснения и боязни того, что над головой опять раздастся сотрясающий рев чудовища. И лапа, отбивающая по лицу такт словам. И
Ир, очнись.
Ирина вздрогнула, не сразу сообразив, что в кабинете есть кто-то еще. Петровская бросила папки с данными телеметрии на стол и уютно пристроила себя в кресле. Ее глаза округлились при виде карандашного побоища, засыпавшего клавиатуру.
Ты чего?
Рукам волю даю. Ирина осознала, как жалко и двусмысленно прозвучал ее ответ, учитывая реанимированное прошлым вечером воспоминание.
Там Тулупина опять всех созывает. Через пять минут.
Что на этот раз?
Похоже, в Берлин направят кого-то другого.
Примечания
1
Водный канал, соединяющий реку Москву с Волгой. Сокращенно КиМ.
2
Ландшафтная имитация горного пейзажа.