Танюшка, я ушла! Скоро не жди!
И я лишилась возможности поведать подруге о моих недавних приключениях и получить в утешение и назидание какую-нибудь глубокомысленную сентенцию из богатых закромов Райкиной житейской мудрости.
Ладно, лягу спать просто так, без сеанса психоанализа, вздохнула я и полезла в постель.
Но без психоанализа как-то не спалось.
Это стресс, авторитетно сказала Тяпа. Его нужно снять.
И она развила эту короткую мысль в пространную рекомендацию, суть которой сводилась к тому, что лучше всего стресс снимается вместе с одеждой, в приятном мужском обществе.
А нельзя ли как-нибудь без этого? напряглась благонравная Нюня. Как будто нет других успокоительных средств! Можно выпить валерьяночки. Или выйти на балкон и подышать свежим воздухом.
Это я уже проходила, напомнила я. То есть выходила. И именно так нажила стресс, который теперь как-то надо снимать!
Тогда выпить, согласилась сговорчивая Тяпа. Но только не валерьяновых капель! Что, в местном баре больше нечего накапать?
Я оделась, спустилась и убедилась, что выбор «капель» в баре на первом этаже отеля весьма велик. Я оглядела стройную шеренгу бутылок, ни одной этикетки не узнала и, не желая показаться неопытной простушкой, ткнула пальцем в первый попавшийся сосуд.
Пятьдесят или сто? равнодушно спросил бармен.
Сто, сказала я, повинуясь Тяпе, которая фыркнула, что пятьдесят это несерьезно.
Смешать или так? спросил еще бармен.
Так, ответила я, опрометчиво послушавшись Нюню, которая заявила, что коктейли это зло, изобретенное коварными мужчинами специально для спаивания неопытных простушек.
Бармен пожал плечами и на треть наполнил стакан бледно-желтой жидкостью. Похожая на слабый чай, она выглядела вполне невинно, и я выпила залпом, после чего надолго застыла с открытым ртом и выпученными глазами. Желтое пойло, принятое на пустой желудок, выжигало внутренности, взрывало мозг и снимало стресс так же легко, как рубанок стружку. Отдышавшись, я ощутила себя новорожденным Буратино, свободным от всех грехов этого мира, и почувствовала, что уж теперь-то не просто смогу уснуть, но буду спать, как деревянный младенец.
В компании собственного отражения, блаженно улыбающегося и тяготеющего к шизоидному раздвоению, я вознеслась в зеркальной кабине лифта на пятнадцатый этаж. На заплетающихся ногах прошествовала мимо не признавшей меня дежурной по этажу и с ходу вломилась в номер, мельком удивившись, что дверь не заперта, хотя я перед уходом в бар, помнится, ее захлопнула.
Фил сидел на кровати, нервно обкусывая тщательно отполированные ногти и терзаясь сомнениями. Он решительно не знал, как поступить в нештатной ситуации, которая представлялась ему тупиковой. Неожиданно сломавшийся дверной замок поставил его перед выбором: уйти на заранее назначенную встречу, оставив номер открытым для вторжения незваных гостей, или отменить свидание, ради которого он приехал. Бросать номер открытым Фил не хотел, ибо дорожил своими вещами: добротным дорогим чемоданом, новой итальянской обувью, английскими костюмами и французскими сорочками с золотыми пуговками, стилизованными под запонки. Но отменить встречу он тоже не мог, потому что в таком случае рисковал потерять статус, в отсутствии которого не было никакого смысла дорожить обширным деловым гардеробом. Фил прекрасно понимал: если он по собственной глупости завалит дело и выпадет из списка кандидатов на вакансию в совете директоров, то оставшиеся у руля коллеги с готовностью вытрут о его английский костюм свою собственную итальянскую обувь.
Не зная, что предпринять, Фил осмотрел дверной замок он не производил впечатления суперсложного механизма. Вероятно, специалисту по запорным устройствам не составит труда его починить. С этой надеждой Фил позвонил дежурной по этажу, изложил ей суть своей проблемы и заручился обещанием в самом скором времени прислать в номер 1565 гостиничного слесаря-сантехника.
Пять минут спустя в открытую дверь одна за другой вошли две крепкие молодые особы в тугих декольтированных кофточках, коротких юбках и сетчатых чулках, которые вряд ли защищали ноги красавиц от ночной прохлады, но зато в свободное от штатной эксплуатации время могли с успехом использоваться в качестве рыболовных снастей.
Ну, привет! развязно сказала до черноты загорелая особа с вытравленными перекисью волосами.
Вот и мы! двумя руками поправив содержимое тесного бюстгальтера, призывно улыбнулась знойная брюнетка.
Здрасьте, растерянно сказал Фил, переводя взгляд с одной девицы на другую в тщетной попытке понять, кто же из них слесарь, а кто сантехник.
Сориентироваться помог чемоданчик в руке пергидрольной блондинки.
Вы уже с инструментами? заметив кожаный сундучок, обрадовался Фил.
А как же! Блондинка кивнула. Все здесь. Любой каприз за ваши деньги!
Я думал, это входит в стоимость проживания, пробормотал Фил.
Он был не бедным человеком, но бережливым.
Размечтался! фыркнула брюнетка.
Ты хочешь полный пансион? ласково улыбнулась брюнетка, сочно чмокнув воздух густо напомаженными губами.
У меня только завтрак, машинально ответил Фил.
Все его мысли были только о том, как бы не сорвать важную встречу. Именно поэтому он не сразу понял, кто к нему пожаловал. Хотя и отметил разительное несоответствие внешнего вида и манер прибывших девиц представлению о ремонтных работниках, которое десятилетиями складывалось в широких слоях российского населения. Типичный слесарь-сантехник виделся Филу помятым мужичком в комбинезоне со зримыми следами разнообразных ремонтных работ, источающим густой аромат «после вчерашнего».
Завтрак будет в постель, пообещала блондинка и открыла свой чемоданчик.
В качестве спецодежды из него был извлечен не комбинезон, а комплект устрашающего вида белья из черной кожи. Инструменты же оказались настолько специфическими, что Фил наконец прозрел и с негодованием вскричал:
Да вы с ума сошли! Я вызывал слесаря!
Для тебя, дорогой, я буду кем угодно! пообещала брюнетка, сноровисто расстегивая пуговки на блузке.
Блондинка с треском потянула вниз застежку молнии на юбке. Взгляд у нее сделался тяжелым и маслянистым, как пушечное ядро в солидоле.
Уходите! потребовал Фил, борясь с малодушным ребячьим желанием забраться на кровать с ногами и швырнуть в нахалок подушками внутренний голос с недетской мудростью подсказывал ему, что от кровати в этой ситуации нужно держаться подальше. Убирайтесь прочь! Немедленно! Я сейчас вызову милицию!
Через дежурную по этажу? добродушно хохотнула брюнетка, деловито стягивая с пухлых плечиков тугую кофточку. Брось, малыш! Тебе понравится.
Фил затравленно оглянулся.
Катя, балкон! предупредила его порыв зоркая брюнетка.
Блондинка, тряся телесами, шустро обошла Фила с фланга и подперла мясистой спиной балконную дверь.
Я не буду, беспомощно сказал Фил. Я не хочу. У меня и денег нет!
А мы в кредит! заржала брюнетка.
Под десять процентов годовых! захохотала блондинка.
Мозгами финансиста Фил машинально отметил, что десять процентов это совсем немного, так что ему эта сделка, пожалуй, выгодна, но тут же спохватился и замотал головой:
Нет! Уходите!
Трудный случай! вздохнула брюнетка, приближаясь к Филу с вздымающейся грудью и руками, расставленными так, словно она приготовилась принять баскетбольную передачу. Тихо, тихо, милый! Все будет хорошо!
Фил, напротив, уже почувствовал себя плохо. Орать и скандалить, призывая на помощь широкую общественность, ему не хотелось: это поставило бы под удар деликатную миссию, с которой он прибыл в этот идиотский отель. Но не драться же с распутными бабами? Фил был воспитан как джентльмен.