Супруги Ложкины переглянулись и безошибочно угадали мысли друг друга.
А у вас есть эти самые карточки? спросил Василий.
А как же! чернявый вытянул из кармана блестящую картонку.
Садитесь в машину! велел Ложкин.
С карточками чернявого и его подруги они миновали пост без проблем, даже из машины не выходили: показали в окно картонки, и равнодушный охранник без вопросов поднял перед «Нивой» шлагбаум. Алиса расхрабрилась, высунула голову в окошко и с очаровательной улыбкой спросила сторожа:
Подскажите, темно-серый «Лендровер» тут давно проехал? Это наши друзья, мы от них отстали и теперь не знаем, куда ехать дальше.
Почти на час отстали, охотно ответил охранник.
Он тоже критично посмотрел на задыхающуюся хрипящую «Ниву» и хмыкнул:
Ну, еще бы, куда вам на этой дряхлой развалюхе против «Лендровера»!
Василий обиделся, а сторож махнул рукой, указывая направление, и сказал:
Сейчас поезжайте прямо, но у туркомплекса сверните с главной дороги и снова катите вперед. Мостик проскочите, а за ним уже увидите дачи.
Спасибо! вежливо сказала Алиса и втянула голову в салон.
Ложкины снова обменялись понимающими взглядами и заговорщицки улыбнулись. «Нива» миновала караульную будку и покатила по заснеженной дороге, стараясь держаться ближе к расчищенной середине.
На заднем сиденье, притиснутый в угол обнимающейся парочкой, коварно ухмылялся белокурый красавец.
9
«Дачкой» Катькин папочка называл свои владения уменьшительно-ласкательно. На просторном участке, окруженном забором из проволочной сетки, имелось несколько капитальных строений, среди них два коттеджа один побольше, другой поменьше.
Тесниться в одном доме никакой необходимости не было. Андрей Петрович с подругой Зинулей и молодые разместились в двухэтажном хозяйском доме, а гостям предоставили флигель из четырех комнат с кухней. Мы сочли жилище царским, остались очень довольны и начали обживаться. Только Мася никак не хотел уходить со двора. Он вывалился в большой пышный сугроб прямо из открытой дверцы машины и готов был навеки поселиться в снежной берлоге.
Было решено немного отдохнуть с дороги, пообедать, а уж потом идти с лыжами и санками на снежные склоны.
Обед, приготовленный к нашему приезду домовитым мужиком по имени Анатолий с функциями прислуги-за-все, оказался выше всяких похвал, особенно жаркое по-охотничьи. Анатолий сказал, что для его приготовления использовалось мясо дикого кабана, и восторженная Зинуля тут же начала проситься на охоту.
Ты же не умеешь стрелять, дорогая! ласково возразил подруге Андрей Петрович.
Зато ты умеешь! ответила Зинуля и без промедления поведала присутствующим, как замечательно господин Курихин стреляет по тарелочкам и баночкам.
Разрумянившийся Андрей Петрович пообещал нам продемонстрировать свои таланты после обеда, а Тараскин предложил устроить соревнование, заявив, что он охотник со стажем. В доме были охотничьи ружья и пистолет, но стрельбу решили отложить до окончания послеобеденного тихого часа и по предложению хозяина дома занялись дегустацией редких спиртных напитков из его личных запасов.
К сожалению, принять участие в этом увлекательном мероприятии мне не удалось. Ровно в полдень на мобильник позвонила моя коллега, редакторша Любовь Андреевна. Мы вместе работаем в одной небольшой телекомпании, где у каждого сотрудника, помимо основных служебных обязанностей, есть обязательные общественные нагрузки. Любовь Андреевна, например, отвечает за выход программы наших телевизионных передач в местной газете. Составлять программу дело муторное, чреватое неожиданными и разнообразными осложнениями, поэтому мы неизменно сдаем ее газетчикам в последний момент, за что и получаем постоянные нахлобучки. По тону Любови Андреевны было похоже, что свою порцию оплеух она сегодня уже получила.
Леночка! Где анонсы?! страшным голосом вскричала она, едва я безмятежно аллекнула в трубку.
Ох! Все мое благодушие мгновенно испарилось, и на смену ему пришла дикая озабоченность. Я про них совсем забыла!
Ты их не написала?! в голосе старшей коллеги послышалось отчаяние.
Я напишу! горячо пообещала я. Вот прямо сейчас напишу и сброшу вам по электронной почте!
Мысленно я порадовалась тому, что у меня есть с собой «наладонник» и мобильная связь в горах действует нормально.
Крайний срок пятнадцать ноль-ноль! проинформировала меня Любовь Андреевна. Не успеешь получим обе по первое число!
Этого она могла и не говорить: наш директор, весьма харизматическая личность по имени Василий Онуфриевич Гадюкин, крут нравом и скор на расправу. Сам он не журналист, вообще не телевизионщик, а бывший директор оптового рынка личность смутного, как я подозреваю, полубандитского происхождения. Его хлебом не корми, дай только кому-нибудь всыпать по первое число! Особенно любит Гадюкин наказывать провинившихся рублем, производя денежные вычеты из зарплаты сотрудников в пользу собственного кармана. За это наш редакционно-студийный народ Гадюкина очень не любит. Природную глупость и огорчительное отсутствие профессионализма мы бы ему простили, но жадность и подлость никогда. Однако Василий Онуфриевич наш директор, и его распоряжения приходится выполнять.
Не далее как в минувшую пятницу, часа за три до окончания рабочего дня, Василий Онуфриевич вызвал меня к себе в кабинет и собщил, что у меня отныне будет особое задание.
Еще одно? дерзнула спросить я.
Я работаю редактором телевизионной службы новостей, что предполагает изготовление информационных сюжетов. Вдобавок я веду прямые эфиры с разными знаменитостями, сочиняю тексты рекламных роликов и контролирую редакционные запасы сахара. Честно говоря, последняя обязанность самая трудная, потому что за нашим народом не уследишь. Пока я стою на ковре у директора, мой напарник-оператор Вадик наверняка нагло шарит в ящиках моего стола в надежде найти там сладкий песок, который я поутру конспиративно пересыпала из сахарницы в жестянку из-под детского гранулированного чая «Живот без проблем». Вадика к сахару подпускать нельзя, он ест его ложками прямо из банки, абсолютно не думая о потребностях других людей. Проблемы своего живота занимают его гораздо больше.
Елена, ты о чем думаешь? оборвал мои несвоевременные мысли суровый Гадюкин.
О сахаре! честно брякнула я.
Ох, наша жизнь не сахар! тяжко вздохнул Василий Онуфриевич, едва не сдув со стола бумаги. Рейтинг падает, вот беда!
Я внимательно посмотрела на директора. Мне было искренне интересно, понимает ли он, почему падает наш рейтинг. Сам ведь приложил к этому руку!
Директором Василий Онуфриевич Гадюкин стал с полгода назад в результате большого дворцового переворота. Бывшие совладельцы нашей телекомпании разругались в дым и некоторое время шумно, со скандалами и рукоприкладством, боролись за право собственности. В результате победил рынок, с коего и пришел к нам Гадюкин. Обживался он у нас основательно и несуетно, поэтому только месяц назад обнаружил наследство, оставшееся от старого директора. Тот пару лет назад приволок из столицы большую коробку с видеокассетами, на которых в приличном качестве были записаны допотопные отечественные фильмы и мультики, еще черно-белые.
Где экс-директор разжился этим музейным антиквариатом, осталось неизвестным. Коробка долго пылилась в дальней кладовой под грудами мануфактурных изделий, пока экономный рыночник Гадюкин не надумал пустить древние фильмы в эфир.