А ты? Ты ляжешь со мной? Как тогда?.. Без тебя я не усну, ты же знаешь. Быть может, это будет моя последняя ночь на свободе.
Постой Еще один вопрос. Кто мог с тобой это сделать? Кто все это провернул, чтобы тебя подставить? У тебя есть предположение? Ты кого-нибудь подозреваешь?
Не знаю Дорогу я никому не переходил. Наоборот, моя компания вкладывает деньги, я многим нужен. Нет, никого не подозреваю. И я страшно напуган. Я снова лечу в какую-то пропасть
В спальне Лора уложила его, легла рядом и теперь уже она положила ему голову на плечо. И теперь слышала, как он глубоко, судорожно вздыхает. В его голове, конечно же, метались черные тени дурных предчувствий. И его страхи передались ей. Что теперь с ним будет? Как ему помочь, спасти?
Матвей, ты не спишь?
Нет.
Если на самом деле все так
Она не знала, как сказать, чтобы не напугать его еще больше. Но если его посадят, пусть даже поначалу в камеру предварительного заключения, он и там не протянет, он утонет в своих страданиях. Он физически там не выживет. У нее созрел план, но как ему об этом сказать? Как предложить ему спрятаться? Ведь пока что он на свободе. Пока
Позвони своему Гусеву, пусть он поговорит с Борисом Бронниковым, чтобы тот помог тебе. Тебе надо спрятаться
Последнее слово она произнесла с трудом. И даже зажмурилась, ожидая его реакции.
Думала ли она тогда о последствиях? И да, и нет. Если он спрячется, то хотя бы останется жив. И не попадет в психушку. А если не спрячется даже при самом хорошем раскладе, если повезет со следователем и как-то быстро найдут настоящего убийцу, то все равно сильнейшим, беспощадным образом пострадает его психика. Ну а уж если его, невиновного, осудят за убийство, он точно погибнет.
Лора опекала его не по-матерински, по-сестрински, и чувствовала какую-то болезненную ответственность за него, переживала, как за родного человека. Приручила, теперь он стал ей родным.
Хорошо, я позвоню Гусеву. Он поговорит с Бронниковым.
Вот и отлично. Только не забудь, это очень важно.
Она закрыла глаза. Эта ночь, тревожная и тяжелая, напомнила ей о другой ночи, о последней ночи, когда они оба знали, что она больше к нему не придет. Что ей, выполнив свою миссию и наполнив его силой, пора уже было продолжать жить своей жизнью, где ему уже не было места. Она отрывала его от себя, как ребенка, как младшего брата, с которым была вынуждена расстаться. И вот так же, лежа с ним в обнимку, боялась, что все эти их встречи вдруг окажутся для нее обманом, что на самом деле в его сердце вспыхнуло другое, более сильное и страстное чувство, которое он умело маскировал под другое, более невинное.
Но ничего не произошло. Он и в последнюю ночь вел себя, как и раньше. Не пытался прикоснуться, поцеловать, не говорил слов любви. А она? Хотела ли она этого? Была ли в него влюблена? И да, и нет.
Она запуталась. Слишком уж сложными были их отношения. Игра, которую она затеяла во время их первой встречи, почти сразу же перестала быть игрой, и отношения двух незнакомых людей начали с первых же минут окрашиваться в сложные тона другой, более понятной, человеческой любви, замешенной на сострадании. Но где-то очень глубоко, в чем она даже себе не хотела признаться, она ждала проявления другой любви, ей хотелось, чтобы ее желали. Но представляя себе эту другую любовь, которая возникает между мужчиной и женщиной, она понимала, что не готова к такому повороту событий. Что ей просто хочется потешить свое женское самолюбие, не более. Что в один прекрасный день Матвей, красивый молодой мужчина, увидит в ней красивую молодую женщину, а не хорошо оплачиваемую «девушку-обнимашку» из конторы.
Вот и теперь, она лежала рядом с ним и ждала прикосновений. Они, несомненно, обожгли бы ее, она бы порывисто встала и ушла.
Да, так оно и было бы. Потому что сейчас у нее есть кому к ней прикасаться и ее желать. И она счастлива и любима. Но чего же она тогда ждет? Зачем ей эти ощущения?
И вдруг она поняла, что с ней происходит. Поняла и ужаснулась. Как он сказал? Последняя ночь на свободе. Как знать, вдруг он прав? Впереди у ее подопечного черный туман неведения. Он напуган, он теряет последние душевные силы. И надо же такой беде случиться именно с ним, с человеком без кожи?
Лора впервые вдруг почувствовала к нему желание. Потерлась щекой о его плечо, обняла его совсем не так, как раньше, коснулась бедром его бедра и задышала часто-часто, невероятно волнуясь и уже пылая
Но ответом ей послужило его тихое, мерное дыхание. Он спал.
8. Май 202 г.
После неприятного разговора с хозяйкой конторы, которой Оля призналась, что не смогла заставить себя встретиться с клиентом, да к тому же еще, бросив свою подругу на растерзание этого самого клиента, она вернулась домой, выпила успокоительный отвар и легла.
Решиться на то, чтобы спросить хозяйку, адекватный ли клиент, не опасен ли он, она не могла. Зачем спрашивать, если ты и так сбежала от него. Не признаваться же в том, что вместо нее туда отправилась подружка.
Она понимала, что хозяйка, вцепившись клещами в богатенького мужчину, сразу же направит туда другую, более опытную девушку-обнимашку.
Да и с самого начала было странно, что ее, Олю, прошедшую всего лишь трехдневный курс обучения, хоть и получившую сертификат, отправили к такому «жирному» клиенту. Хотя контора молодая, девушек, возможно, мало, а клиент нарисовался только что. И вот, чтобы его не упустить, к нему наверняка послали новенькую.
И вот приедет к этому Льдову другая мастерица-обнимальщица, а там уже есть девушка. И как дальше будут развиваться события? Прямо-таки водевиль какой-то.
Но эти мысли очень быстро уступили другим как там Валя? Она могла бы ей позвонить, но все оттягивала время, не решаясь. И от страха, терзаемая нехорошими предчувствиями, совсем раскисла, чувствуя себя настоящей предательницей.
А что, если этот Льдов маньяк? Что, если он сейчас избивает или вообще убивает Валю? Может, позвонить на всякий случай в полицию?
Но и этого она не сделала. Лежала и думала о том, что теперь между нею и Валей отношения испортятся. Что они наверняка поссорятся. Что Валя разочаруется в ней, бросит ее, съедет с квартиры, и они больше никогда не увидятся.
Оля и сама презирала себя. Понимала, что смалодушничала, что надо было ей настоять на том, чтобы Валя тоже села в такси. Но вышло как вышло. И что теперь делать?
И чем только она думала раньше, когда записывалась на этот курс? Когда принимала решение пойти в обнимашки? Ну не дура она? Разве трудно было представить себе, что ее ожидает? Ладно Льдов, он молодой мужчина, красивый. Ей показали его фото. Но ведь обратиться в контору может любой человек, были бы деньги. Может, дурно пахнущий, с неприятной внешностью старик? Или какой-нибудь буйный неврастеник, больной на всю голову человек? Может, маньяк, сообразивший, что вот так, притворившись несчастным меланхоликом, заманить к себе домой жертву будет проще всего!
Звонок Вали успокоил ее, она даже разрыдалась от счастья: «Все нормально. Не переживай. И не звони».
Значит, у нее получилось! Получилось! И она, безо всякого обучающего курса, сумела расположить к себе клиента, успокоить его. Раз попросила не звонить, значит, процесс пошел. Значит, мужчина принял ее, позволил себя обнять, а она его разговорила, приласкала.
Дурдом! Что это за услуга такая? Полный бред! И почему только эти мысли не возникли у нее с самого начала, когда она ухватилась за эту тему? Неужели желание заработать, физически не напрягаясь, так ослепило ее? Ну да, у нее больная спина, и ей тяжело работать официанткой и носить подносы, улыбаться гостям. Но ведь и там надо работать с клиентами, не просто же так тебе будут платить деньги! Возможно, надо преодолеть множество комплексов, научиться ладить с незнакомыми людьми, чтобы они остались тобой довольны. Ведь человек, позвонивший в контору и решивший довериться незнакомому человеку, и сам не знает, чего от него ждать. Но раз он это сделал, раз обратился туда, значит, ему на самом деле очень плохо, тяжело Значит, он совсем один, и это страшно.