Всё, свободны оба! Их высочества с готовностью подскакивают, срывая салфетки. Но завтра поутру извольте явиться для серьёзной беседы.
О чём говорю, какое поутру? До утра ещё ни разу не доживал. Ладно, разберёмся. Чему быть, того не миновать!
Высокие двухстворчатые двери распахнулись сами собой, едва только подошёл. В щёлку подсматривали, ироды? Лакеи по сторонам застыли в почтительном поклоне не иначе свинцовые грузы сзади для равновесия подвешивают, нормальный человек давно бы кувыркнулся головой вперёд. Эти же как игрушки-неваляшки. Если задержаться, час так простоят?
Молоденький офицер с восторженным лицом только что выпущенного из училища младшего политрука и в мундире флигель-адъютанта вытянулся во фрунт. Орёл, как есть орёл, разве что не двуглавый. И это плохо. В том смысле плохо, что такие энтузиасты голову кладут в первые пять-десять минут первого же боя. С двумя дольше бы прожил.
Кто таков?
Лейб-гвардии Семёновского полка прапорщик Бенкендорф, Ваше Императорское Величество!
И тут одни немцы. Ей-богу, если сейчас ещё окажется, что он Фриц Карлович, непременно прикажу расстрелять без всякого трибунала, руководствуясь токмо чувством пролетарской справедливости.
Бенкендорф, говоришь? А по батюшке?
Александр Христофорович, Ваше Императорское Величество!
Ну полно тебе, братец, не ори так, как есть оглушил. А не ты ли, прапорщик, Пушкина угнетал?
Не могу знать!
Ну вот, ни с того ни с чего насел на человека. Может быть, это совсем другой Бенкендорф? Вполне могу ошибаться, так как ещё не вполне разобрался в воспоминаниях настоящего Павла Первого. Ага, а я, получается, поддельный?
А что ты вообще знаешь, милок?
Флигель-адъютант побледнел и стиснул рукоять шпаги. Покосился с опаской на лакеев и прошептал, почти не шевеля губами:
Разрешите доложить наедине, Ваше Величество?
Изволь. Тьфу, старорежимные словечки так и лезут. Так проводи меня.
Соблаговолите Николаю Павловичу покойной ночи пожелать?
В груди всколыхнулось и потеплело дома тоже Колька остался, на Покров в аккурат десять годков исполнится. Здешнему поменьше, больше чем вдвое поменьше. И вообще, расплодился я тут неимоверно, как будто другого занятия и не было. Память подсказывает действительно не было. Или солдатиков по плацу гоняй, или горькую пей, или чпокайся. От второго матушка уберегла (старая жирная ведьма, чтоб ей на том свете сковородка погорячее досталась!), первому и третьему занятию мог предаваться невозбранно. Вот и предавался
Предлагают навестить сына? А почему бы и нет?
Ведите, прапорщик, милостиво киваю, и окрылённый флигель-адъютант лично распахивает следующую дверь.
Интересно, как можно жить во дворце, где все комнаты проходные? Надеюсь, моя спальня будет отдельной? Опять подсказка: зря надеюсь, там ещё есть вход в покои императрицы. А если хм ладно, разберёмся на месте.
Детская встретила грохотом сражения, летающими ядрами, с успехом заменяемыми подушками, атакой кирасир на игрушечных лошадках и криками няньки, судя по бестолковости и общей глупости, изображающей австрийского фельдмаршала. Впечатление подтверждал и усиливал её забавный шотландский акцент, ставший ещё более заметным с появлением на пороге моего величества. Впрочем, долго разглагольствовать у мисс (или миссис? или, вообще, леди?) не получилось: ловко брошенная думка свернула пышный парик на нос, а куда-то в область ретирадной части воткнулась деревянная шпага, направленная детской, но твёрдой и уверенной рукой.
Папа, я убил вражеского генерала!
Поверженный оружием Николая противник не разделял восторгов юного кавалериста, но и выказывать недовольство не решался. Да, пусть помолчит, раз заколота в задницу! Не то осерчаю и на Соловки, как пособницу английского империализма.
Сударыня, Вы свободны. Пока свободны.
Не знаю, что она услышала в моём голосе, но тут же её кровь отхлынула от раскрасневшегося даже под толстым слоем белил лица, и дама сомлела. Да что там, натурально хлопнулась в обморок. Никакого уважения к монарху!
Поручик, воды!
Будет исполнено, Ваше
Не договорил, убежал. А почему такой радостный и цветущий, будто клумба перед Домом культуры речников?
Вот, Ваше Императорское Величество! Протягивает кувшин, а сам смотрит с вопросом и ожиданием.
Поручик, повторил с нажимом. Не признавать же свою оговорку? Вода нужна не мне, а ей. Хотя постой бездыханная мадам разговору не помешает?
Никак нет, Ваше
Спокойнее, юноша, спокойнее. Давай уж по-простому, без титулования
Не верит.
Ну?
Государь?
Вот так-то оно получше. И покороче. А тётку всё равно отнеси куда-нибудь э-э-э куда-нибудь.
Простите, государь, но это не моя тётка.
Да, молод офицерик и жизни не знает. Сюда бы товарища капитана Алымова, живо бы разъяснил немчуре всю его родословную, особенно по женской линии.
Выполнять! Вытравлю моду с царём спорить! Без трибунала в штрафную роту закатаю!
Покуда новоиспечённый поручик уносит няньку, можно собраться с мыслями. Можно, но не дают Мишка ухватился за орденскую ленту и тянет её, настойчиво просясь на руки, а Николай вскинул деревянную шпагу в воинском салюте:
Bonsoir, papa!
Коленька, стараюсь, чтобы голос звучал строго, но мягко. Негоже приветствовать своего отца и государя на языке противника.
Мальчик смутился и пролепетал:
Доброго вечера, папа, потом оживился. А можно, ты тогда велишь всех учителей прогнать?
Зачем же так?
Но ведь все чужие языки вражеские?
Вот оно как! Совсем малец, а выводы делает весьма правильные и полезные. Но не во всём правильные.
Поди-ка сюда! присаживаюсь на низенькую софу, и дети с готовностью и охотой лезут ко мне на колени. Нешто неучем хочешь жить?
Я хочу царём, как ты! насупился было Николай. А почему тебя Павлом Первым зовут?
Ну в нашем роду с таким именем до меня никого не было.
А с моим?
Тоже.
Значит буду Николаем Первым! Но сначала генералом и фельдмаршалом.
А скажи, любезный мой генерал-фельдмаршал, как же, не зная языков, пленных допрашивать?
Коля задумался, упрямо сжав пухлые губы, и объявил:
На английский, французский да немецкий согласен. А турецкий не буду! Какие же из них враги, коли их только ленивый не бьёт?
Миша заёрзал, полностью соглашаясь со старшим братом, и попросил:
Кази каску!
Сказку рассказать? Какую же?
Стласную.
Появившийся Бенкендорф деликатно предложил:
Принести няньку обратно, государь?
Не нужно, сам расскажу.
У поручика удивлённо взлетели брови видимо, репутация сумасшедшего царя получила новое подтверждение и ещё более упрочилась.
Сказку, говорите? Хорошо, будет вам сказка страшная-престрашная. Про колобка.
Я обнял детей, стараясь не прижимать к груди, чтобы не поцарапались о брильянты орденов, прокашлялся и начал.
Было это, дети, во времена столь незапамятные, что немногие старики и упомнят. И жил тогда то ли в Херсонской губернии, то ли в Полтавской отставной портупей-юнкер Назгулко. Надобно добавить, что, несмотря на военный чин, не служил тот почтеннейший муж ни одного дня и ни одной ночи, будучи записанным в полк во младенчестве. По указу же о вольностях вовсе перестал думать о славе русского оружия, занявшись хитроумной механикой в собственном поместье. И был у того господина Назгулко кучер
Злой, уточнил Николай.
Почему?
Кучеры все злые, они лошадок бьют.
Хорошо, пусть будет злой.
Это не хорошо, а плохо.
Мы его потом накажем.
Тогда ладно, согласился мальчуган. А дальше-то что?
А вот слушайте И захотел тот кучер как-то пирогов с вишнею. Захотеть-то захотел, но откуда вишням зимой взяться? Делать нечего, приказал своей бабке колобок испечь, а не то в угол на горох поставит да розгами попотчует. Бабке деваться некуда, тесто замесила, колобка испекла и на открытое окошко остудиться положила.