Финтан честно нес свой караул, стоя у деревянного столба, на самом верху которого горел огонь. Ветер то и дело по-дружески трепал пламя, ероша и гладя против шерсти. Света было немного, но его хватало, чтобы Рыжий Лис заметил, как капитан замер во время очередной ночной прогулки. Руки капитана, как и обычно, были заложены назад. Расхаживая из стороны в сторону, Дрейк замер и обернулся. Их взгляды с Рыжим Лисом встретились. Вернее, говорить о взглядах сейчас приходилось скорее для удобства речи. Они не столько видели друг друга старина ветер все же знатно трепал факел, и не стоит преувеличивать яркость картины. Финтан и, скорее всего, Френсис больше обращались к чутью. Они скорее чуяли, что сейчас в этой бухте они единственные живые души. Это была откровенная неправда, ведь на другом посту стоял дозор, и его было видно отсюда. Но нутро уж такое по природе своей упрямое, непоколебимое. Они чуяли, что сейчас есть лишь капитан и Рыжий Лис, есть два сердца, и они оба бьются, гонят живую горячую кровь, и одному из них уготовано остыть до того, как совершится полный оборот, до того, как их путь будет пройден.
Они не обмолвились ни словом, ни кивком, ни жестом. Этого вовсе не было нужно. Какие слова могли бы сказать больше, чем глаза? Они оба знали, что, когда отведут взгляд и продолжат нести свою по-разному тяжелую службу, никто со стороны не заметит перемены вовсе. Экспедиция продолжится, как и следует, как и было уготовано. И вот они отвели взгляды. Может, со стороны казалось, что они сделали это одновременно. Пусть кажется чего только не привидится в мрачной бухте?
К шести утра капитан вернулся в свою палатку и, скорее всего, так и не нашел сил сомкнуть глаз. Когда к восьми утра лагерь начал просыпаться, капитан уже был готов принимать доклады, а намного чаще самолично осматривать корабли и отдавать распоряжения относительно ремонта. Была у Дрейка какая-то «ревность» к такого рода делам, первый же докладчик был прерван на полуслове, и Френсис предпочел сам осмотреть корабли. Взгляд, усталый и потухший, немного взволновал бригаду плотников, но они терпеливо ждали вердикта. Среди замеревших выжидающих фигур был и Финтан. Он стоял, прислонившись к стене. Бледный лоб блестел от пота, а дыхание не восстановилось от затачивания топоров.
Где-то падаль, вдруг произнес капитан.
Прошелся шепот.
Что-то гниет тут не первый день, повторил Френсис.
Вчера выгребли клубок, кэп, доложил Эдвард Брайт.
От этих слов у Финтана замерло сердце.
Клубок? переспросил Дрейк.
Крысы, пояснил Эдвард. Видать, одна из них перепачкалась в смоле или в какой-то дряни. Гад пополз к сородичам спать вповалку, они и склеились, запутались. Хотели разбежаться только сильнее завязали узлы. Ну и так вповалку и подохли с голода.
Френсис презрительно скривил губы и сплюнул.
Воняет до сих пор, произнес Дрейк.
Они давно сдохли. А мы просто не заметили, пожал плечами Эдвард.
Дрейк кивнул.
К весне корабли должны двинуться дальше, приказал Дрейк. Я в вас верю, капитан Брайт.
Будет исполнено, капитан-генерал, ответил Эдвард.
Они обменялись короткими кивками, и Дрейк покинул судно. Финтан же так и стоял в полутени. Руки тряслись, но не от усталости. Совладав с собой, Рыжий Лис обратился к Эдварду.
Кто обнаружил? спросил Финтан.
Кого? Этих крыс? удивился Брайт. Да кто-то из наших. Меня не было на месте, пришел и получил уже доклад, мол, выкинули падаль. Хоть ясно, откуда вонища стояла.
Куда выбросили? спросил Финтан.
Эдвард приподнял бровь и прыснул под нос.
Дружище, у меня самого кишки воют зверем, но на такую-то падаль рановато поглядывать, мотнул головой Эдвард.
Глянуть все равно любопытно, пробормотал Рыжий Лис, пряча взгляд, низко наклонив голову.
Эдвард тяжело вздохнул и помотал головой. Очевидно, что плотник ни на мгновение не разделял любопытство Рыжего Лиса.
Дурной знак. Финтан тряхнул плечами и потер глаза.
Рассчитывал ли Рыжий Лис внести тем какую-то ясность, неизвестно. Но точно можно сказать, что, если такая цель и преследовалась, достигнута не была. Эдвард подозрительно глянул не розыгрыш ли это?
Да ну, правда, что ли? спросил Эдвард. Боишься, что чума уже у нашего порога?
Что-то намного хуже уже переступило его, ответил Финтан, поднял точило, лежавшее под ногами, сел на корточки и продолжил точить топор.
Настал час обеда. Финтан получил плошку пищи, которую даже монахи назвали бы пресной. Но вкус давно не имел никакого значения, и Рыжий Лис не ел, а по-звериному жрал, глотал все, что ему давали. Мысли клубились, сгущались, закладывая морщины на влажном лбу, когда знакомый образ оказался пред ним.
А где Джонни? спросил Финтан, оглядевшись по сторонам.
Непривычно было видеть сестру без ее братца.
С капитаном, ответила Рейчел, подсаживаясь к Рыжему Лису и украдкой протягивая ему полоску вяленого мяса.
Воровато и дико Финтан урвал подношение и вгрызся в него.
Капитан благоволит нам, зачем-то добавила Рейчел.
Финтан скрипел зубами, жадно пожирая мясо, самое что ни на есть истинное и верное доказательство слов Рейчел.
Ты не удивлен тому, как сильно нам везет на нашем пути? спросила Рейчел.
Тут кусок пошел не в то горло. Он было насилу проглотил, рискуя травмировать горло. Подняв взгляд на Рейчел, Рыжий Лис пытался вспомнить, почему же его так поразили эти слова. Сомнений, что с ними что-то не так, не было, но нужно было что-то вспомнить, какой-то кусок мозаики отпал, и восстановить его не было возможности.
Удивлен, кивнул Рыжий Лис.
Рейчел с доброй улыбкой глядела на Финтана, пока тот совершал странные жевательные движения, хотя пища уже была насилу проглочена.
Подкрепился? Есть просьба, не дожидаясь ответа, молвила Рейчел.
Финтан скривил губы в насмешке, развел руками.
Внимаю, протянул он.
Переговори об одной, в сущности, бесполезной безделице с капитаном, просила Рейчел, заглядывая в глаза.
Погоди, кто кого тут прикармливает? спросил Финтан. Не ты ли, госпожа Норрейс, проносишь мне в рукаве мяса, чтобы верный и молчаливый слуга не сдох от голода и чтобы рука его не дрогнула в тот час, как занесется меч над головой врага?
Все так, все так. Рейчел слушала его с нескрываемым удовольствием.
Откинув голову чуть назад, она прикрыла веки и прикрыла рот рукой, едва-едва касаясь кончиками пальцев губ.
Тогда, полагаю, ты на лучшем счету у капитана, нежели я, пожал плечами Финтан.
Все верно говоришь, продолжила она. Да я на хорошем-то счету отчего? Оттого, что не докучаю его ничем.
Я видел капитана этой ночью, протянул Рыжий Лис. Он нынче скверный.
Вдруг слова стали звучать как-то странно, как при рассказе сна. Когда чувство, пророческое, живейшее и истинное, вдруг обличается в слова, все иссыхает, картина блекнет, пока не превратится в слегка подкрашенную пыль на облупившейся штукатурке. То же самое сейчас испытывал Рыжий Лис. Как будто снова стоял под факелом и снова смотрел на капитана. Что-то было тогда ночью, что стояло незримым стражем подле Финтана и велело ни словом, ни жестом не отвечать капитану Дрейку, или же той одинокой потерянной тени, которая так походила на капитана и каждую бессонную ночь бродила вдоль моря и советовалась с пенящимся ворчливым стариком. Рыжий Лис, притом что носил вполне заслуженно кличку красноречивого хитреца, все же не был в силах подобрать нужных слов, но точно знал нынче у капитана ничего просить нельзя.
Более того, добавил Финтан, я был бы в ужасе, если бы после убийства того советника кэп пребывал бы в славном расположении духа.
Но ведь советника убил не Дрейк, по-змеиному улыбнулась Рейчел.
Палач лишь воплощение воли капитана. Рыжий Лис сжал кулак и стукнул в сердце. И раз уж вы, госпожа, решили припомнить мою скромную роль в этом дельце, не забыли ли вы, что казнь была милосердна? Один короткий удар, и лицо преступника даже не успело исказиться никакой мукой. Так что, если вы и в самом деле хотели намекнуть на жестокость, это попросту глупость. По крайней мере, в этом случае.