Парень лет двенадцати мельком глянул на Жанну и ответил с места:
Может, потому что они слишком знамениты?
Правильно! Веками наши семьи не только укрепляли свое положение в обществе, но и добросовестно охраняли тайну нашего существования. Чрезмерная известность всегда приводит к повышенному вниманию, а это серьезные риски. Излишне популярный в народе эмер обречен на одиночество. Он вынужден покинуть свою семью, лишиться ее поддержки и жить среди людей.
Жанна поморщилась. Ее известность тоже находилась на грани, что вызывало осуждение у некоторых глав. Возможно, сегодня ее снова будут за это корить.
Как дикие? спросила семилетняя Надя.
Не совсем, натянуто улыбнулась учительница.
Жанна, уже собиравшаяся уйти, заинтересовавшись, обернулась. Преподавательница ступила на очень тонкий лед, и было любопытно, как она вывернется.
Все перечисленные это классические эмеры. Такие же, как вы, но их специализация требовала известности, и им пришлось покинуть свои семьи. Вам понятно, почему в таком случае эмер обречен на одиночество?
Ученики кивнули, а Жанна недовольно нахмурилась. На что она намекает?
Учительница продолжила:
Дикие совсем другое дело. Они никогда в семьи не входили. Хотя они и стараются жить группами, а не по одиночке, это совсем другое. Как правило, дикие самородки или полукровки, которым удалось сохранить способности. У них нет того образования, которое вы получаете здесь, им незнакома культура потребления эмоций. Вы, как и другие члены семей, собираете нужную эмоциональную энергию по крупицам, делая это незаметно.
А дикие? спросила девочка.
Дикие не контролируют себя и выпивают нужное им чувство полностью. Это очень, очень плохо. Во-первых, таким образом они демаскируют себя, потому что любой заметит внезапное изменение настроения, а вовторых, разрушают свою волю, поскольку передозировка эмоциями пагубно действует на психику и эмеру требуются все большие и большие дозы. А это ведет к чему, Коля?
Ученик вздрогнул, оторвался от тетради, в которой чтото рисовал, и растерянно оглянулся на остальных. Он был так увлечен, что прослушал вопрос.
К каннибализму, подсказал ему шепотом сосед по парте, но преподавательница услышала:
Совершенно верно, Виктор. Большинство диких рано или поздно обречены закончить свой путь как каннибалы. Теперь все понятно?
Ученики кивнули.
Жанна вышла из класса. Для детей объяснение было идеальным. Но, к сожалению, слишком далеким от реальности. По ее данным, выходцев из семей среди диких было уже чуть ли не больше половины. Наверняка об этом заговорят на сегодняшнем совете. Иначе и быть не может, потому что эта тема волнует глав всех семей.
Когдато обсуждалось даже уничтожение всех ячеек диких. Это решило бы столько проблем! Каннибалы без пищи и подпитки новенькими тогда исчезли бы, а риск демаскировки эмеров сошел бы на нет. Но пожалели. Сочли угрозу незначительной. Это все мама с ее идеализмом. Она надеялась, что их еще можно излечить и вернуть домой. А теперь теперь убивать их рука не поднимется. У каждого клана среди диких есть покинувшие отчий дом дети.
Хотя одну ячейку Жанна истребила бы с превеликим удовольствием. Если бы смогла найти. В том, что Глеб собрал вокруг себя толпу поклоняющихся ему подростков, она не сомневалась. Кровь и образование должны были взять свое.
* * *
Алиса снова убрала меч в ножны и отошла к зеркальной стене. Зал был достаточно небольшим. Раньше это ее раздражало, но теперь она считала, что так даже лучше задача сложнее, и от того больше азарта.
Ее мать, оборудуя это помещение, предполагала, что дочь будет заниматься балетом, поэтому когдато здесь стоял станок, а две стены были увешаны зеркалами от пола до потолка.
Алиса поправила волосы и положила ладонь на рукоять меча.
Сейчас она выглядела как мечта косплейщика. Чемто девушка действительно походила на героиню аниме: на тренировку она надевала кимоно исключительно белого цвета, который чаще других предпочитала в одежде. Волосы цвета свежевыпавшего снега она всегда стригла в ассиметричное каре: слева над ухом очень коротко, а справа почти до плеча. Меч сейчас покоился в белых пластиковых ножнах с серебристым узором.
Готова.
Учитель глубокий старик-азиат с седой бородой, одетый в черную мешковатую одежду с закрытыми глазами сидел в углу зала на коленях. Казалось, что он спит или находится в глубокой медитации, но, услышав Алису, он опустил руку к лежавшему на полу пульту и нажал кнопку.
Аппарат у дальней стены выплюнул теннисный мяч.
Алиса в тот же момент оттолкнулась и бросилась вперед. Одним плавным изящным движением она выхватила меч и рассекла мячик. На пол упали две неровные половинки. Таких там уже лежало десятка два.
Почти промазала, сказал Учитель, не открывая глаз.
Она подняла с пола неровный кусочек. И правда, мяч был разрублен не пополам: с него оказалась срезана крышечка.
Черт! Алиса вытерла пот со лба и снова вернулась к стене. Готова!
На этот раз она и вовсе промахнулась, мяч просвистел мимо ее лица и врезался в зеркало. На пол звонко посыпались блестящие осколки. Она в недоумении обернулась. Давненько ей не приходилось менять зеркала.
Как легко вывести тебя из равновесия, равнодушно заметил Учитель.
Так только у вас получается, усмехнулась Алиса.
У кого угодно получится, если он будет знать твои болевые точки. До этого дня я думал, что у тебя их ровно две, как и у всех эмеров. Одна гиперкомпенсация эмоциональной дыры. Ты лишена того, чем можешь управлять у других. У тебя недостает страха, и поэтому ты обожаешь риск. На эту страсть тебя легко подловить.
А вторая?
Она тоже у всех эмеров практически одинаковая тщеславие. Одно из следствий вашей неспособности любить других: больше всего вы любите себя.
Алиса помотала головой:
Любовь к себе это эгоизм
Эгоист уверен в собственном совершенстве, а вы нет, ведь с точки зрения полноты эмоций вы ущербнее людей. Поэтому вам непрерывно нужно искать подтверждение тому, что вы всех в чемто превосходите, и всячески демонстрировать это превосходство. Это и приводит к тщеславию.
Алиса задумалась:
Чтото обе версии совсем мне не подходят.
Вторую ошибку ты допустила именно изза тщеславия. Мое замечание задело тебя, и ты решила чтото доказать, вместо того чтобы успокоиться и очистить разум.
Но ошибатьсято я стала раньше.
Это приводит нас к третьей болевой точке. Твоей личной. Тебя ктото беспокоит. Тот, с кем ты приехала к дому. Ты продолжаешь думать о нем, хотя я неоднократно говорил, что во время занятий разумом должна владеть пустота.
Откуда вы знаете, что я приехала не одна? Никто не мог нас видеть! возмутилась Алиса, но ответа не дождалась.
Тогда она подошла к Учителю и присела рядом.
Давно хотела у вас спросить. Вы знаете эмеров лучше всех, но всегда говорите о нас во втором или третьем лице. Всегда «вы» или «они», но никогда не «мы». А сами вы кто?
А ты как думаешь? Учитель наконец открыл глаза и посмотрел на девушку.
Человека бы никогда не пустили в семью или давно убили бы, согласно второму основному правилу. Но, кажется, вы и не эмер. Никогда не видела, чтобы вы подпитывались эмоциями, а мы без этого не можем. Да и аура у вас какаято никакая. Вдруг вы тот самый супер-эмер? Избранный? Это ведь вы придумали легенду, в которую все поверили. Сначала этим занималась бабушка, а теперь и мама вовсю ищет этого самого уникального, а вы всегда сидели тут и посмеивались, глядя на их старания.
Уголки рта учителя поднялись в едва заметной улыбке.
Тщеславие. Опять оно говорит. Ты пытаешься смотреть на меня через эту чуждую мне эмоцию. Нет. Я не избранный. Тот станет надеждой на спасение для всех эмеров и одновременно величайшей угрозой для них. А я лишь старый скромный монах, который обучает самоконтролю юных девиц.