Ты сегодня чрезмерно словоохотлив буркнула Наташа. Не знала я такого за тобой.
Это от возбуждения Ты не грусти, не думай о своем банкирчике, Бог знал, что делал, коснулся он горячими пальцами ее руки, успокаивая. Я уверен, что все идет хорошо!
Ангел-утешитель! усмехнулась Наташа не так мрачно, как прежде.
Тебя ждет впереди прекрасная жизнь, говорил уверенно Игорь. Ты еще весь мир посмотришь.
Нужен он мне этот мир, вздохнула Наташа и подумала о своей работе стриптизерши. Надоело перед козлами ляжками трясти Мне бы мать поддержать в эти гадские времена, братика-сестренку поднять. Себя-то одну я бы как-нибудь прокормила Три года назад я бы плюнула в морду тому, кто сказал бы мне, что я стриптизершей стану. Волки заставят по-волчьи выть!
А я считал, что тебе нравится твоя работа. Всегда на виду, всегда окружена восторженными мужчинами, нежным ароматом влюбленных глаз: поклонники, слава: мечта, а не работа
Ну да, да, подхватила Наташа, всегда окружена слюнявыми пьяными харями, мерзким ароматом перегара, мерзкими похотливыми глазками, одним похотливым желанием, с отвращением на лице и в голосе проговорила она.
Вот так да! воскликнул, искренне удивился Игорь, пораженный неожиданными словами Наташа.
А ты думал, что я выпархиваю на сцену с одним желанием: вот она я, берите меня все, кто пожелает, да?
Ну-у запнулся Игорь, подбирая слова. Он, действительно, считал, что Наташа нравится ее работа, видел, что танцует она с удовольствием, даже с каким-то пьянящим восторгом. По крайней мере, когда ты танцуешь, вид у тебя зажигательный.
Кто бы меня пустил на сцену, если бы я с кислой рожей, с отвращением к пьяному залу выползала бы на нее, и кто бы расщедрился, сунул бы мне хоть рубль. Чем сильнее я зажигаю, тем больше мне платят.
Да-а, протянул Игорь, взглянув на подходившего официанта, который нес на подносе горячие блюда. Неизвестно кому завидовать тебе или доярке Давай, выпьем еще по глоточку, может, теплее станет на душе.
4
Выпили, и Наташа продолжила разговор:
Завидовать нужно тому, кто любит свою работу. Не важно, какая она и неожиданно для себя, и для Игоря спросила, глядя на него: Ты-то, я думаю, тоже не мечтал стать киллером?
Игорь в душе встрепенулся, вздрогнул от неожиданного вопроса, но Наташа заметила это секундное замешательство на его лице.
Я не киллер, просто и спокойно ответил он. Я ликвидатор, вычеркиваю из жизни преступников, которые недоступны нашему криминальному правосудию.
В таком случае я не стриптизерша, я танцовщица, задиристо усмехнулась Наташа. Но я никогда не мечтала быть танцовщицей, не мечтала выпархивать на сцену, как и ты, думаю, не мечтал быть ликвидатором. Голод заставил. В прежнее время судьба моя могла бы по-иному более счастливо сложиться. Закончила бы я свой университет, стала бы в нашем районном Дворце культуры с детьми работать, кружки вести. Замуж бы вышла за местного парня, детей нарожала, больше я ни о чем не думала, не мечтала, и больше мне ничего не надо. Ни сцены, ни славы, ни больших денег, ни внимания публики ничего мне не надо. Нужна обычная, простая, человеческая жизнь, с обычными семейными радостями. Я и банкиру-то уступила, легла с ним в постель, надеясь, что он вытащит меня из грязи, женится. Я бы даже этому козлу верной женой была, гнездышко бы уютное ему свила, чтобы ему после ночных клубов хорошо отдыхалось Ай, что говорить, подлец он и есть подлец!
А что он тебе предлагает? Что за дело? И причем здесь хоккей? Причем я?
Ровный уверенный тон Игоря Протасова успокаивал, убаюкивал Наташу. Поначалу встреча с земляком в неловкий для нее момент была ей крайне неприятна. Но постепенно под воздействием бесстрастных слов, спокойного тона Игоря, выпитого спиртного, она размягчалась, боль, обида, горечь, таяли в ее душе, замирали. Наташа стала внимательнее прислушиваться, острее приглядываться к Протасову, думая, что надо соглашаться с предложением Алексея, рассказать Игорю, чем он может помочь ей.
Игорь на три года старше ее. Ему двадцать четыре года, но выглядел он моложе из-за нежной кожи на лице, детского румянца, невинного взгляда серых глаз, впрочем, некоторым бывало жутко от цепкого взгляда этих чисто-серых глаз.
Наташа вытащила из своей сумочки фотокарточку молодого парня и протянула Игорю.
Полюбуйся. Правда, хорош?
Протасов взял, начал разглядывать открытое волевое лицо симпатичного человека. Взгляд у него ясен, энергичен, добродушен, ровный пробор густых русых волос, лоб высок, губы чуть тронуты улыбкой. Обаятельный парень глядел на него с фотокарточки. Портил его лицо немного только излишне курносый нос.
Симпатичный парень, пробормотал Игорь. Что-то очень знакомое лицо. Кажется, это Сергей Малахов. Он играет в команде «Колорадо». Так?
Верно, подтвердила Наташа.
Его надо ликвидировать?.. удивленно спросил Игорь и резко возразил. Нет, за это я не возьмусь. Я вычеркиваю из жизни негодяев, которые ломают жизни другим ради собственного кармана, ради собственного удовольствия. А у этого парня, возможно, есть грешки, но не столь серьезные, чтобы я брался за это дело. Только ради денег, какими бы они не были, я не работаю.
Ты не понял. Наоборот. Надо, чтобы он полюбил меня усмехнулась горько Наташа.
А при чем тут я?
Без рюмки не объяснишь, стыдно. Давай чокнемся!
Мы уже чокнулись, раз такое дело обсуждать взялись, буркнул Игорь.
А хмельная Наташа засмеялась. Она уже не жалела, что осталась в ресторане с Протасовым. Он ее все-таки развеселил. Боль уходила, обида рассеивалась. За это Наташа была благодарна Игорю. Если бы не он, маялась бы она одна в квартире, рыдала, тоской исходила. В успех дела, которое предложил ей Алексей Бушуев, она по-прежнему мало верила. Поговорить, пошутить о нем, чтоб провести вечер можно, а серьезно затеваться, по ее мнению, не стоило, бессмысленно.
Они снова выпили, поковырялись в тарелках. Игорю не терпелось услышать, что за дело предлагает Бушуев, но он не торопил Наташу, ждал, пока она перекусит, соберется с силами.
Ты готов слушать?
Давай.
Я тебе словами Алексея расскажу. Только без иронии Он говорит, что этому парню, Наташа ткнула пальцем в лежащую на столе фотографию, двадцать пять лет, с девятнадцати он в США. Его здесь с детства учили на государственные деньги, на наши с тобой денежки. Это не мои слова, это Алексей так говорил Вывезли его из Мухосрани в Москву в школу «Динамо», которая тоже на наши с тобой денежки содержится, выучили, на ноги поставили, бесплатную квартиру дали в Москве, и он всем ручкой помахал, укатил играть в США, в НХЛ, свой карман деньгами набивать. В первые три года положил туда девять миллионов долларов, потом еще за три двенадцать, а теперь по новому контракту по пять миллионов в год класть будет. Через год у него в кармане зашуршит двадцать шесть миллионов долларов. Двадцать или двадцать шесть миллионов для человека разница не существенная. Это Алексей так утверждает. А ты как считаешь? спросила Наташа. Она заметно захмелела.
Не знаю. Я таких денег не имел.
Мы его учили, кормили, а он за Родину даже поиграть не хочет, пьяно вздохнула Наташа. Она словно убеждала себя, что Малахов плохой парень, и за это надо его немножко наказать. Все чемпионаты мира, в которых он играл за сборную России, продули. Наши профи клюшкой за Родину шевельнуть не хотят. Олимпиаду американцам, теперешним кормильцам своим, без боя сдали. Так пусть хоть немножко поделятся своими миллионами Это не я говорю, так Алеша говорит.
Это ясно, только не ясно, какой резон Малахову с нами делиться?
Резон есть. И большой Сезон в НХЛ закончился, и через пять дней по сведениям Алеши он приезжает в Москву на две недели. Я должна позвонить ему, представиться журналисткой, корреспондентом журнала «Семейное счастье», попросить интервью, договориться о встрече где-нибудь в ресторанчике, поговорить с ним с диктофончиком о его жизни. Интервью в журнале опубликуют, но главная цель встречи не интервью, главная моя задача, пьяно подняла вверх палец Наташа, очаровать его, соблазнить, забеременеть и родить ребенка