Жаль, что об этом знало так мало людей. Да даже если бы им и дал кто-то доступ к этой информации, вряд ли бы это что-то кардинально изменило. Немногие понимают, что термоядерная электростанция, которая есть у нас в наличии на станции не смогла бы работать вечно без новой подпитки. Поначалу получение электричества и вовсе считали чем-то сверхъестественным, полагая, что этим и управлять не надо. Но очень быстро поняли, что без вмешательства человека такая система всё время работать не будет. И что её, как и всё остальное, тоже надо чем-то кормить. Материал нашли достаточно быстро, но только полгода назад отдел, под руководством Натали Джексон, понял, как можно отделять одно от другого, чтобы можно было это что-то другое использовать в качестве топлива.
Тогда Натали негласно наградили её перевели в более просторное помещение в блоке Нью-Йорк. Там у неё уже было сразу две комнаты, причем каждая из них была больше, чем её предыдущее жилище целиком. А населявшие этот блок люди были куда более образованные, чем те, что жили с ней в блоке Техас.
Всего блоков было четыре: северный Иллинойс, восточный Нью-Йорк, западный Калифорния, южный Техас. Апполло-24 была в форме креста с объёмным центром, где в каждую сторону выходило ответвление с отдельным блоком. В Техасе, где она жила раньше, преобладали люди из секции добычи и продовольствия более работящие и менее думающие. Среди них было как раз большинство её ухажёров, которыми она так была недовольна. В Нью-Йорке помимо научной секции жили также представители энергетической, отличавшиеся немалым умом и способностью находить сложные решения. Один из них Морган Блэквуд, с которым она недавно познакомилась, даже очень понравился ей.
Он сильно отличался от всех остальных, в особенности своим умом. Он буквально на лету понимал, в чём может быть причина какой-то процесса и начинал работать в этом направлении. При этом какого-то показного выпендрёжа от него не исходило он аккуратно планомерно рассматривал все За и Против какого-то утверждения, а потом вслух проговаривал, как их можно воспринимать. И что особенно привлекало при этом, так это его терпение с виду вообще не выходил из себя, а исходящие от него эмоции, каковых правда было немного, как правило были положительные.
Но сложность была в том, что он почему-то не сильно обращал на неё внимание. Выглядело так, будто она тоже ему понравилась, но ему и не сильно что-то надо. Морган мог поддерживать с ней разговор, шутить, что-то показывать, но не более того. Стоило рабочему времени закончиться, и он тут же удалялся в свою комнату.
И тем оригинальнее было на это смотреть, что последний проект ей надо было проводить именно с ним. Морган заведовал одним из отделов энергетической секции, отвечающей за контроль работы термоядерного реактора. Проверять, замерять, прогнозировать и быть уверенным во всём, что с ним происходит в этом была его центральная задача. Натали поручили исследовать возможности расширения его мощности при максимальном КПД во время использования Гелия-3, который она только что узнала, как приспособить к использованию из окружающего грунта.
Морган показывал и рассказывал ей всё, что касается работы реактора. В тех местах, где данные были особой секретности, он так и говорил. И даже рекомендовал вдвоём подать прошение на раскрытие для неё этих данных, но она считала, что это ещё преждевременно. Хотя на самом деле ей просто хотелось побольше проводить с ним время. С ним было как-то надёжно и спокойно, словно он заслонял своим крылом от окружающих проблем, и в те моменты, когда она находилась в одном с ним помещениях, она чувствовала себя как никогда в безопасности.
В этот день она хотела узнать побольше о нём самом. Может быть, это сподвигнет его к чему-то. В конце концов на Аполло-24 не так уж и много народу, и кого-то он в итоге всё же выберет.
Ты вообще устаёшь здесь? Когда работаешь. спросила она, после того как они уже полтора часа как корпели над схемой одного из топливных стержней, пытаясь придумать, как можно было бы сконфигурировать его под гелий-3.
Да я, скорей, устаю, когда не работаю не глядя на неё, ответил Морган. Я и в выходной здесь.
И ты не устаёшь от этого? она придвинулась к нему чуть ближе. Совсем чуть-чуть. В том кабинете, в котором они сидели, даже окон наружу не было, а, учитывая, что вся площадь была три на четыре метра, но более интимной обстановки трудно было себе представить.
Бывает. Морган повернулся к ней и взглянул прямо в глаза, и в этих глазах было что-то, что показывало его ответный интерес к ней. Но проходит быстро, когда снова выйду на работу Мне больше интересно, где мы испытания будем всего этого делать
Не поняла тебя. То есть «где»? А что есть варианты? ей и правда стало непонятно, что он имеет в виду.
Понимаешь, то, что работает сейчас это ядерный реактор. И судя по процессам, которые в нём происходят, можно с уверенностью сказать, что случись ему взорваться, и от всего Аполло-24 камня на камне не останется. Может, не заденет что-то, что стоит чуть вдалеке, но саму станцию вывернет наизнанку в считанные секунды То, что мы сейчас с тобой изучаем это термоядерный реактор. Несмотря на то, что его размеры мы предполагаем наверно в размер этой комнаты, он получится мощнее раза в три И вот и вопрос, разрешат нам собирать такое на самой станции?
Об этом она правда вовсе не думала. Для неё и разговоры о взрывоопасности их уже действующего реактора казались больше страшилками, которые рассказывают для того, чтобы люди не спали на рабочем месте и более ответственно относились к своему делу. В конце концов, если он, например, потухнет, то смерть их ожидает не менее вероятно, как если он взорвётся, просто более длительная.
Да уж, можно и взорваться, если каждый день работать со вздохом сказала она, уже начиная думать, что ничего вообще и не выйдет. Он слишком погружен в свою деятельность, очевидно, от которой он балдеет день ото дня. Говорят, можно бороться с абьюзерами, но с трудоголиками бесполезно. Это абсолютно легальный уход от личной жизни, уж тем более в тех условиях, в которых мы живём.
Морган улыбнулся, и ей показалось, что он сколько-то, но всё же посмотрел на изгиб её груди в комбинезоне:
Ты так говоришь, как будто тебе и жить-то не хочется.
Да разве ж это жизнью назовёшь, когда кругом все только и думают о том, как бы поработать получше Знаешь, они ещё часто прикрываются желанием получить какой-то результат, но не в этом дело. Я видела, как они работают сидят без дела, почём зря проводят время, а толку-то нет Нужна искра желание что-то найти. Вот, когда она есть, тогда и результат у тебя будет. И тогда ты будешь с интересом что-то делать, и в какие-то моменты также задерживаться, пока наконец не получишь искомое. И будешь доволен собой, и захочешь проводить время уже после этого в удовольствие Потому что будешь знать, что только хорошо отдохнув, ты сможешь получить новую искру, которая также тебя приведёт к следующему успеху Вот, что я имею в виду. её глаза прямо блестели, когда она говорила это, при этом тон не был поучительным или надменным. Ей лишь хотелось сказать, что для всего есть своё время, и то время, которое полагается тебе самому, нельзя выбрасывать как что-то ненужное.
Морган утвердительно покачал головой, снова разглядывая чертежи. Всё же он был ещё и красив. Не только умён, спокоен, но ещё и красив. Причём это такая мужская красота, которая не видна прямо сразу, и этой красотой нельзя кичиться как картинкой. Это красота в большей степени харизматична, лучезарна, как если бы была разница сделано лицо из бронзы или из потёртой бумаги. Вот его было словно из бронзы.