Однако жаль, что связаться с Писклей мне пока не удалось, ведь этому идиоту не хватило соображения толком объяснить мне, какое такое добро меня вынуждают вернуть. Честное слово, ничего чужого я не брала! Разве что на последней съемке в ГУВД края одолжила у кого-то из аборигенов ручку, да так и унесла ее с собой, но маловероятно, чтобы такой шум поднялся из-за пишущего прибора. Это же не золотой «Паркер» был, а простое пластмассовое стило! Да и мой писклявый собеседник по голосу мало походил на сотрудника органов, у меня много знакомых ментов и все, как один, обладают хрипловатыми мужественными голосами. А не позвонить ли мне, кстати, одному из этих суровых мужчин в погонах?
Вместо ответа на этот чисто риторический вопрос я быстро набрала номер, который по необходимости давно заучила наизусть.
Лазарчук, голос приятеля-сыщика был особенно хриплым.
Спал он, что ли? В половине девятого вечера?
Лазарчук, когда ты уже выйдешь из органов и займешься частной практикой? не здороваясь, накинулась я на капитана.
Из чьих органов я должен выйти? съязвил Серега. Вообще-то как раз сейчас я ничем таким не занимаюсь. Я сижу на больничном.
Хорошо, что не на нарах, съязвила я в ответ. Твоя болезнь не инфекционного характера?
Не знаю, задумался капитан. Ангина это инфекция или нет?
Ангина это ерунда, заявила я. Лазарчук, ты должен мне помочь! Мне не велели обращаться в милицию, но ты сейчас не при исполнении, значит, можешь не считаться милицией. Серега, Ирку похитили!
Ты с ума сошла? искренне изумился Лазарчук. Кто мог похитить стокилограммовую тетку, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет»? Бригада «морских котиков»?
И песиков, кивнула я, забыв, что Серега меня не видит. Один такой собачий сын как раз звонил мне с требованием вернуть чужое добро в обмен на Ирку. Только я не знаю, какое добро ему нужно.
Может, золото? легкомысленно фыркнув, предположил капитан. Чистым весом шесть пудов? За меньшую награду я лично не рискнул бы связываться с твоей подругой.
Центнер золота? Дурацкая мысль, сказала я.
Но и ситуация дурацкая, разве не так? резонно заметил капитан.
Я задумалась.
Килограммовый слиток золота я как-то видела на съемках в банке, вспомнила я. Он размером с плитку шоколада. Сто шоколадок это довольно большая коробка или сверток. Может, пойти поискать что-нибудь подобное в кухонных шкафчиках?
Глупости, прохрипел Лазарчук. Про золото я сказал в режиме бреда. Речь свободно может идти не о нем, а, например, о полном чемодане долларов. Или о пригоршне бриллиантов. Или о термосе с плутонием. Да мало ли, какие могут быть ценности? Антиквариат, ювелирные украшения, всяческие раритеты, просто деньги, акции
И облигации выигрышного займа, вздохнула я, соглашаясь с приятелем. Думаешь, не стоит искать то, не знаю что?
Разве что скуки ради.
А для пользы дела? Вернее, для пользы тела Иркиного? Похитители угрожают начать резать ее на кусочки, если я не верну проклятое «добро».
Знаешь, что я об этом думаю?
Не знаю, но хочу знать.
Так вот, я думаю, что это какая-то глупая шутка, безапелляционно заявил Лазарчук. Розыгрыш.
Но
Молчи, я не смогу тебя перекричать, у меня горло болит, попросил Серега. Знаешь, что?
Уже знаю, буркнула я.
Чудненько. Тогда подожди денек-другой, я уверен, что твоя подружка сегодня-завтра сама объявится и скажет, что неудачно пошутила.
А если она не объявится сегодня-завтра?
Тогда завтра-послезавтра снова позвони мне. А пока отцепись, ладно? Дай поболеть спокойно.
Выздоравливай, со вздохом сказала я, но Лазарчук уже положил трубку.
Вот человек, да? Ни тебе сочувствия, ни душевной чуткости! Мент, сухой и черствый, как три корочки хлеба! И это о таких людях слагают хвалебные песни с текстами типа: «Если кто-то где-то там попал в беду, трям-трям-трям не помню точно, ему на выручку придут»! Придут они, как же! На могилку с цветами, трям-трям-трям!
Сердясь на капитана, не пожелавшего серьезно отнестись к истории с похищением моей лучшей и единственной подруги, я громко захлопнула дверь, повернула ключ в замке и начала было спускаться с крыльца, когда услышала жалобный собачий скулеж.
Ох! произнесла я, поворачиваясь, чтобы вернуться в дом.
Пробежалась в кладовку, взяла там три банки гречки с тушенкой, одну за другой вспорола их консервным ножом и понесла кашу насущную Томке. Не голодать же собаке в отсутствие хозяев, пропавших неизвестно куда!
Тут мне пришло в голову, что собаке нужно не только регулярно питаться, но и гулять. Если Ирка или Моржик не вернутся в родные пенаты в самом скором времени, придется мне взять заботу о четвероногом друге на себя. Не переселиться ли мне по такому поводу в Пионерский? Все равно, дома меня никто не ждет, мой муж Колян и сын Колюшка, известный также, как Масянька, отдыхают на море. У Коляна уже давно отпуск, а мне до заслуженного отдыха пахать еще неделю, и только тогда я смогу присоединиться к своим любимым мужчинам в теплых краях. Правда, я посещала их в выходные: уехала в пятницу после работы, а вернулась сегодня, в воскресенье, после обеда. Надо же, прошло всего несколько часов, как я приехала с моря, а мне уже кажется, будто безмятежный отдых в кругу семьи был чуть ли не в прошлой жизни!
Я вывалила кашу с мясом в собачью миску с остатками овсянки, принесла песику свежей водички, погладила мохнатую Томкину башку и жалостливо сказала:
Кушай, кушай, мой хороший! Если завтра твоя хозяйка не вернется домой, то я приеду и стану тебе родной матерью. Договорились?
Пес грустно вздохнул, но возражений не высказал, и я ушла, старательно закрыв дом и двор на все замки.
В десятом часу вечера фиолетовые сумерки уплотнились, и небо в пятнышках белых звезд сделалось похожим на бархат, проеденный молью. Где-то на полпути, посреди поля, я пожалела, что не осталась ночевать в особняке, но меня гнала домой надежда услышать Писклю, который мог позвонить мне на домашний телефон. Может, поганец объяснит мне толком, чего ему от нас с Иркой нужно?
Крепко задумавшись, в потемках я немного сбилась с пути и вышла из зарослей полыни не к остановке маршрутных такси, а метров за двадцать до нее, но попала именно туда, куда следовало: на пятачке внутри петли, образованной разворачивающейся обратно дорогой, толпились пустые маршрутки. Небольшое голов пять-шесть стадо «Газелей» невнимательно пасли мужики, сгруппировавшиеся вокруг грубо сколоченного стола под одиноким фонарем. На одном краю стола высилась переполовиненная пластиковая бутыль с негазированной минералкой, на другом двое водил играли в шашки, а третий наблюдал за игрой, и еще кто-то непонятно возился в зарослях, подсвечивая себе фонариком.
Добрый вечер, приветливо сказала я, появившись в круге света перед дядьками.
Свят, свят, свят! Сгинь, нечистая! смешно закрестился маленький лысый живчик лет пятидесяти, одновременно улыбаясь во всю ширь щербатого рта. Кто ты, ночная гостья?
Так, прохожая. Мне бы Михалыча, попросила я.
А в лоб? хамовито отозвался один из игроков в шашки тот, который сидел лицом ко мне.
Смотрел он при этом не на меня, а на доску, но правую руку занес повыше и сложил пальцы для щелчка. Я уже испугалась, что меня хотят стукнуть, но тут мужик опустил руку и громко щелкнул по шашке на доске. Черная шашка шумно врубилась в ряд противостоящих ей белых, пластмассовые кругляшки разлетелись в разные стороны, и из зарослей травы позади игроков, разогнувшись, показался толстый парень с фонариком в руке.
Все, мужики, кончай играть! громко сказал он. Третий комплект шашек расстреливаете, я уже запарился их собирать, в темноте ничего не видно!
Я подняла черную шашку, которая стукнула меня по коленке и упала в траву, шагнула вперед и положила похожий на шоколадную конфетку кругляшок на край стола.