Оля села, спустила ноги на пол, нашарила тапочки и пошла к окну. Шторы были задернуты, но не плотно, и просвет между ними слепил тугой белизной, как молния.
Часов девять, наверное, прикинула Оля. Все нормальные земляне еще спят.
Она с треском раздернула занавески и зажмурилась.
Было не девять часов утра, а много позже: солнце уже поднялось над крышей дома напротив и сидело на трубе вентиляции, как колобок на пеньке. Снегопад, неожиданно и чудесно украсивший собою новогодний праздник, давно закончился, и припозднившиеся гуляки успели запятнать белый двор разноцветным серпантином, мандариновыми шкурками, конфетными фантиками и обрывками фольги с бутылочных горлышек. На пустой бельевой площадке тихо дымилась трубка из-под недавно взлетевшей ракеты.
Пиротехника, шумно поздравившего «с наступившим» сонный двор, уже не было видно, но Оля, как воспитанная девушка, вежливо ответила в форточку:
С Новым годом! С новым счастьем!
Очень, очень хотелось надеяться, что уж в этом-то году счастье не обойдет ее стороной. Сколько же можно обходить-то? Уже тридцать четыре года!
Даже Илья Муромец на своей печи меньше просидел, пробормотала Оля, стягивая через голову ночнушку.
В ярком утреннем свете ее белая кожа отсвечивала голубизной.
Может, действительно походить в солярий? Мать, вон, называет ее бледной немочью, а Елка все уговаривает взять отпуск и слетать в Таиланд. Там, мол, тепло, даже когда у нас зима, на пляже можно загорать топлес.
Как будто она станет загорать топлес!
Оля покачала головой, надела длиннополый байковый халат, тщательно застегнула его на все пуговки и подпоясалась.
Это Елка может себе позволить щеголять в декольте и мини, а ей надо выглядеть прилично. Она же не клубная стриптизерша, она школьная учительница!
Телефон взвыл громко и возмущенно, как холеная кошка, которой неожиданно наступили на хвост.
Костик, зар-рраза! Оля произнесла свое самое страшное ругательство и побежала в прихожую.
Новый телефонный аппарат был новогодним подарком всей семье Романчиковых от ее младшего члена. Только теперь, услышав звонок, Оля поняла, почему Костик коварно ухмылялся и упорно именовал новый телефон витиеватым именем собственным Желтый Дьявол. Такой звоночек сошел бы за сигнал тревоги даже в аду!
Что за шум?
Из родительской спальни выглянула мама.
Ее густо залакированная праздничная прическа из лиловоголубых волос оттенка тоже Костина шутка «Мальвина на пенсии» не растрепалась, а только примялась с боков, сделавшись похожей на деформированный рыцарский шлем. От подбородка и ниже мама закуталась в красный плюшевый плед и выглядела очень героически, как одинокий средневековый воин на поле великой битвы. А папин громкий, со всхлипами и присвистами, храп вполне мог сойти за стоны раненых бойцов и хрипы загнанных коней.
«Уланы с пестрыми значками, драгуны с конскими хвостами, все промелькнули перед нами, все побывали тут!» процитировал Олин внутренний голос незабываемое, лермонтовское.
Это телефон, коротко объяснила Оля маме и сняла трубку.
Ийа-уйау-йаааааа! нечеловеческим голосом провыл Желтый Дьявол ей в ухо.
Отойдите подальше от телевизора! строгим учительским голосом потребовала Оля. У вас там сильно фонит, я не слышу ни одного человеческого слова!
мать! пробилось сквозь помехи весьма распространенное человеческое слово.
Не слышу! упрямо повторила Оля, против воли покраснев.
Когда какой-нибудь дерзкий мальчишка из старшего класса позволял себе отпустить в ее присутствии этакое словечко, Ольга Павловна не падала в обморок, но и не читала паршивцу нотаций. Она просто делала лицо, как у мраморной кариатиды каменное, холодное и бесконечно усталое. И притворялась, будто не только не слышит, но даже и не видит грубияна вот такое он ничтожество! На мальчишек это неплохо действовало.
Но голос в трубке был басовитым и явно принадлежал грубияну с большим стажем.
Я сказал твою мать! повторил он с вызовом.
Вы хотите поговорить с моей матушкой, Галиной Викторовной? голосом крепким и холодным, как виски со льдом, спросила Кариатида Павловна.
Матушка Галина Викторовна, волоча за собой бархатную попону, с готовностью выдвинулась в прихожую.
Нет!
Трубка рявкнула так, что общительную маму отнесло обратно.
Я ни с кем не хочу говорить! Я хочу есть и спать!
В таком случае приятного вам аппетита и спокойной ночи, вежливо пожелала беломраморная Ольга Павловна и аккуратно опустила трубку на рычаг.
Кто это тебе звонил? с жадным интересом спросила Галина Викторовна.
Никто. Псих какой-то.
Мужчина?
У мамы заблестели глаза.
Да какой мужчина, мам! Говорю псих!
Оля рассердилась.
Родители чем дальше, тем больше донимали ее расспросами и советами относительно ее никак не складывающейся личной жизни. Оля чувствовала, что скоро сама спятит от такого мучительного к себе внимания.
Телефон снова взвыл. Сдвоенным эхом простонали папа в спальне и Костик в кухне.
Да! мгновенно сдернув с аппарата трубку, гаркнула Оля.
Нет! возразил хамоватый псих. Не смейте бросать трубку! Я еще не закончил!
Что ему нужно? Раздражающе любопытная мама придвинулась ближе.
Оля приложила трубку к груди, тяжко вздохнула и с мольбой взглянула на потолок. Господи, за что ей такое начало нового года? И неужели он теперь весь будет таким?!
Вы кто? квакнула трубка.
Оля, Оля она! повысила голос любящая мама-пенсионерка с не по возрасту чутким слухом. Очень хорошая девушка, учительница! Еще не замужем!
Мама!!! возмутилась хорошая, но незамужняя девушка.
Да ладно? Трубка хамски хохотнула.
А вы-то кто?! обиженно спросила Оля, погрозив маме пальцем.
А я Слушайте, это не тот вопрос! Сначала надо бы выяснить, кто такая эта мадам в развратном белье, у которой под резинкой чулка была бумажка с вашим телефонным номером!
Что? Оля опешила.
Что, что?! подхватила мама.
Вы что, не знаете такую? Голос в трубке помрачнел. Эй, не надо со мной шутить! Давайте вспоминайте! Фигуристая блондинка с голубыми глазами и синим лицом
Почему с синим лицом? машинально переспросила Оля.
В голове у нее уже складывался образ, окончательному узнаванию которого изо всех сил противился инстинкт самосохранения. Ввязываться в неприятные истории Оля очень не любила, а тут явно был тот самый случай.
Потому что на фиг валяться на снегу в одних кружевах с бантами! Этак и вовсе посинеть можно, до гробовой доски.
Погодите Они красные? несколько не в тему спросила Оля с внезапным подозрением. Бантики на белье красные? А кружева малиновые, да?
Ага, просто порнография.
Ой
Что, что ой, Олечка, что ой? заволновалась любящая мама.
У вас там что сеанс мозгового штурма? почти добродушно поинтересовался вредный голос в трубке. Я так понимаю, коллективный разум узнал мою гостью? Ну, и кто она вам? Только не говорите, что тоже очень хорошая девушка, незамужняя учительница, я все равно в это никогда не поверю.
Она не учительница, она в ларьке торгует, со вздохом ответила Оля. Это Елка, моя подруга.
Тьфу, шалава беспутная!
Галина Викторовна в сердцах плюнула под ноги и ушла к себе в спальню, потеряв интерес к происходящему.
Беспутную шалаву Елку она не привечала, считая, что та никак не годится ее дочке в подружки. Вот только никаких других подруг у Оли уже не было: ее ровесницы давно жили насыщенной семейной жизнью, не оставлявшей им ни времени, ни сил на беззаботное общение в стиле «между нами, девочками». Елка же умудрилась из двух своих скоропалительных браков выйти и без потери боевого духа, и без приобретений в виде малолетних детей, так что в каком-то смысле они с Олей снова оказались в одной песочнице.