Вход в клуб заветная дверь, ведущая в желанное зазеркалье, отгорожен металлическим забором, перед которым столпилась закоченевшая, растянувшаяся метров на десять очередь гламурных тусовщиков.
Я притормаживаю в конце этой очереди, а вот Алик идёт дальше туда, где метров через тридцать выстроилась небольшая очередь для VIP-персон. Она втрое короче.
Для входа надо пройти строжайшие face control и dress code. Всё зависит от Паши Фейсконтроля. Если он пропустит тебя ты модный чувак, элита тусовки. Если нет увы, ты лох.
Всматриваюсь в толпу, стоящую на фейс -контроле, но знакомых не замечаю. Везде смеющиеся лица, пар от дыхания, разговоры о том, кто куда собирается ехать, руки, весело машущие завиденным, издали знакомым, изредка стоны в сторону фейсконтрольщика: «Па-а-а-ш, ну пропусти-и-и»!» и разговоры о сегодняшних планах, о том, кто куда собирается ехать: «Ты едешь с нами в Оперу?» «Поехали в Rай».
С чувством некоторой неловкости, властным напором плеч проталкиваюсь сквозь гламурную толпу, состоящую из «золотой молодёжи», красивых девушек и обеспеченных мужчин. Перед самым входом утыкаюсь в компанию богемных деток. Они стоят перед огромными охранниками, перекрывшими вход в клуб металлической цепочкой. Субтильные юноши с сигаретами в руках (дым от сигарет мне кажется специфически приторным) и девушки модельной внешности (впрочем, иных в клуб не пускают). Девушки постукивают сапожками, пытаясь согреться. Лет по восемнадцать. А может, и по шестнадцать. Под таким слоем макияжа разве поймёшь?
И хотя я, не могу отнести себя ни к обеспеченным мужчинам, ни уж тем более к золотой молодёжи, у меня есть преимущество. Закон ночной жизни гласит, что без нужных связей, будь ты хоть миллионером, никогда не сможешь быть уверен, что попадёшь в модный клуб. Меня пускают везде, и «Дягилев» не исключение! Фактор прикосновения к пафосу и гламуру серьезно повышает мою самооценку.
Однако сейчас главный фейсконтрольщик Москвы с накинутым на голову капюшоном меховой куртки общается с публикой из VIP-очереди. Минуты топтания на морозе тянутся медленно. Ветер поднимаю воротник пальто. Ноги в замшевых туфлях уже заледенели.
Паша пропускает в клуб двух разноцветноволосых фриков, они необходимый элемент тусовки, один из которых похож на Мэрилина Мэнсона. А вот моего друга Паша не впустил. Хотя во всех других клубах Алик проходит face control без проблем. Везде. Но не в «Дягилеве». Поэтому Алику больше нравится «Rай», «First» или «Оpera».
Паша отходит от «випов» и идёт в нашу сторону. Внимательно смотрит на толпу. Подходит ближе и, как обычно, кивает мне. С чувством собственной исключительности протискиваюсь сквозь чуваков, прохожу мимо огромных, напоминающих горилл охранников, к заветной двери. Сзади меня поднялся гвалт, что кого-то пускают без очереди. Девчонки, стоявшие у входа, вновь заскулили:
Ну Паша, ну пусти!
У вас есть клубная карта? риторический вопрос к неудачникам.
Он означает, что вход в клуб для тебя невозможен.
Добрый вечер! Здороваюсь с Пашей и прохожу дальше.
Останавливаюсь около VIP-очереди, жду, когда Паша развернётся, и рукой указываю на Алика. Паша кивает и бдительные секьюрити пропускают моего френда.
Сюда уже доносятся глухое буханье сабвуфера и громкое, настырное гудение басов. За первой дверью лёгкий навес, тамбур, защищающий от ветра и взглядов. Тепловая пушка гоняет тёплый воздух. Я расстегнул пальто и подошел к рамке металлодетектора.
Два секьюрити вежливо облапывают нас ручным металлоискателем. Наконец мы в вестибюле, расположенном вокруг лестницы, которая ведет на танцпол. Здесь, возле гардероба, туалетных комнат и чилл-аута, тоже толкается масса народа. В трёх метрах от нас, эмоционально беседуя по мобильному, нервно топчется божественная нимфа. Довольно высокая брюнетка, хорошо сложенная, в рваных джинсах, и джемпере с крупным принтом Love Moschino. Высокая грудь, напоминающая два больших грейпфрута. Сквозь тонкий джемпер заметны вишенки сосков. Интересно: своя или силиконовая? Она на голову выше моего друга, но Алика это не смущает. Он с добродушной улыбкой кота Леопольда идет к брюнетке и что-то говорит ей так, будто бы они давно знакомы. Я так не умею, поэтому скромно занимаю очередь в гардероб. Оглядываюсь, но Алик уже затерялся в толпе.
4
Проходит несколько минут, и я начинаю злиться. Несмотря на то, что гардеробщики работают бегом, небольшая очередь почти не движется. Хитрожопые клабберы подходят и сдают одежду сбоку, вне очереди, сунув в карман гардеробщику пару сотен.
Мне это определенно не нравится. Я иду вперёд и встаю так, чтобы исключить возможность раздеться в обход очереди. С ростом сто девяносто сантиметров и ста семью килограммами тренированного тела сделать это несложно. По крайней мере, так мне казалось
По ушам громко бьёт house ди-джей Паша Кореец гонит с танцпола децибелы музыки. Она настраивают на позитив но мне в спину жёстко упираются чьи-то ладони и сдвигают меня в сторону.
Я обернулся, за моей спиной стоял бритый на лысо кавказец парень лет двадцати восьми, бугристо-квадратный мордоворот, чем-то напоминающий каток для укладки асфальта. Толстая шея и мятые, похожие на разваренные пельмени уши борца, заставили меня усомниться в том, прав ли я сейчас. К тому же с не озарённого интеллектом лица, на меня смотрели злые глаза, с болезненно расширенными зрачками (обкуренный, обдолбанный?). На горце чёрная куртка «Дольче Габбана» поверх чёрной же водолазки. (И как Паша пустил его в клуб?)
Глухо забилось сердце.
Уважаемый, я стараюсь перекричать музыку, очередь, с другой стороны.
Брови кавказца взлетают вверх, он презрительно цедит сквозь зубы:
Э-э-э, нэ тваё дэло.
Наглость абрека задевает меня, (к тому же на нас с интересом смотрят люди) и я решил, что отступить поздно.
Э-э-э уважаемый, я копирую акцент. Гости Москвы эээ, тоже стоят в очереди.
Э, ти зачэм стаишь тут, здоровый очэнь? Он громко выдыхает, и ноздри орлиного носа раздуваются от злости.
Горец смотрит на меня с вызовом. Он будто начинён взрывной силой и уверенностью в собственной непобедимости. Я знаю, такие парни понимают лишь язык силы.
Глупое положение! Стою в раздевалке самого пафосного клуба Москвы и навожу порядок. Оно мне надо? Меня кто-то об этом просил? Нет. Это извечная тяга к справедливости.
Я уже понимаю, что влип в неприятности. Но и уступить не могу. И я продолжаю что-то бубнить про порядок и очередь.
Глаза дагестанца (почему я решил, что он даг?) становятся уже.
Видя столь вялый отпор, он хватает меня за локти. Точнее пытается схватить. Бью локтями (чжоу) в его открытые ладони. Кавказец кривит лицо от боли, но толкает меня уже в грудь, заставляя сделать шаг назад. (Что делать то? Дать в рожу? Но тогда в «Дягилев больше не пустят!)
Я расслабляюсь, пытаясь войти в состояние. Приподнимаю кисти рук, провоцируя его на захват. Абрек попадается на в ловушку. Мощно захватывает меня за запястья, давит на меня а я, вроде поддаваясь его напору, уступаю притягиваю руки к себе, вращаю, сворачивая их внутрь. Расслабляюсь, еще больше сохраняя упругую силу отражения пэнцзинь. Пасть тигра. Даг думает, что мы меряемся силой. «Хэ!» выдохнул я. Даг на долю секунды приподнялся и, мелко семеня ногами, побежал спиной вперёд метров пять, чтобы врезаться в стену. По дороге ему удается сбить с ног вошедшего в клуб парня и досматривающего его охранника. Сам же горец, каким-то чудом, удержался на ногах.
Вокруг нас сразу освободилась площадка, этакий ринг, вставшие полукругом люди притихли, как и всегда бывает вокруг драки. Абрек, не размышляя, чуть наклонился вперёд и, широко распахнув руки, шагнул ко мне. Похоже, решил сделать «проход в ноги». Своими движениями, их плавностью и легкости, он напоминал крупную кошку. Я застыл в боевой стойке. Все закончилось неожиданно. Верзила-охранник, стоявший у рамки металлодетектора, схватил дага за плечо. Даг сделал подсечку в мгновение ока их тела переплелись и покатились по полу. Секьюрити, первым сбитый с ног, быстро, словно кукла-неваляшка, вскочил и вмешался в борьбу. Третий в поединке оказался не лишним. Пыхтя и отдуваясь, охранники прижали горца к полу.