Но я всё равно поднялся и пошёл в покои принца Чана так, словно драгоценная карта огоньков в моей голове могла погаснуть, а знание расплескаться. Чан вскинулся, когда моя рука прикоснулась к его плечу:
А? Что? Ты что тут делаешь?
Мой принц, я придумал, как мне передать вам ян, прошептал я. Без нежеланных касаний.
О! принц Чан сонно зевнул и нахмурился. Ага. Что для этого нужно?
Лишь мои руки и ваша спина. Вы согласны обнажить спину?
Глава 3
Точки и спины
Вот ещё! возмутился принц Чан. Нет! Я не согласен! Всё, иди отсюда, или я позову стражу!
И он с гневным сопением завернулся в одеяло и продолжил спать, даже не попытавшись попробовать.
Рабу не следовало спорить с господами и настаивать на своём это было чревато. Не казнью, нет, но отправляться в руки пыточных дел мастера мне не хотелось. Потому я тихо вернулся в кабинет и, найдя тушь, зарисовал карту на своей руке. Из-за тусклых предрассветных сумерек получилось плохо. Я лишь понадеялся, что эта запись напомнит мне истинное положение точек, когда доберусь до бумаги и кисти.
Сон исчез. Я рискнул в очередной раз и воспользовался водой для умывания, утерев лицо собственным рукавом. Остальное время скоротал за расчесыванием волос. В моем распоряжении был лишь маленький декоративный гребешок, и это дело растянулось на долгое время. Я сидел на циновке, а мой взгляд всё не отрывался от стола. Некая незначительная мелочь на нём не отпускала меня, цепляла глаз, но из-за того, что это была мелочь, разум так и не осознал её, как я ни старался. За окном медленно, будто бы нехотя разгорелся рассвет. Принц Чан проснулся лишь спустя две палочки после восхода солнца.
Ты что, ещё здесь? раздался хриплый шёпот.
Доброе утро! поздоровался я и поднялся, чтобы поклониться.
Принц Чан повернулся на бок, протёр глаза, сонно зевнул и уставился на меня.
Мне приснилось, или ты правда предлагал какой-то способ поделиться ян без лишних ухищрений? уточнил он.
Не приснилось, кивнул я и потупился. Я был настолько воодушевлён, что посмел разбудить вас. Простите.
Подойди, зарывшись поглубже в одеяло, велел принц.
Я приблизился и, повиновавшись жесту, склонился ближе. Принц коротко размахнулся и лицо обожгла пощёчина.
Что ж, слухи не соврали. Он и правда любил причинять боль.
Благодарю за вразумление, мой принц.
Я покачнулся и склонился. Волосы с тихим шорохом упали, скрывая меня от мира.
Принц Чан усмехнулся и новая пощёчина прилетела с другой стороны.
Впрочем, это оказалось не столько больно, сколько унизительно. Да и дело ограничилось лишь двумя пощёчинами. После принц остановился и спросил:
За что понял?
Полагаю, за то, что нарушил ваш сон, честно ответил я и вытерпел третью пощёчину. Простите ничтожного раба за его скудоумие и сжальтесь. Скажите, за что вы меня наказали?
Первая пощёчина была за то, что разбудил, это верно. Последняя за скудоумие, это ты тоже правильно догадался. А вторая за предложение, спокойно объяснил принц Чан. После наказания его глаза блестели, а на лице появилась лёгкая улыбка. Ты посмел предложить мне свою жизненную силу.
Вас не устраивает моя жизненная сила? удивился я. Чем?
Принц потянулся, отогнал меня от своего ложа жестом и встал.
Если все ели из одного котла, то это не значит, что я тоже буду. Какой бы вкусной еда ни была, я не ем чужие объедки, пояснил он, плескаясь в тазу для умывания.
Слова врезались ледяной пикой под дых, провернулись.
Однако же вы припадёте к источнику воды, если будете изнывать от жажды. Вам будет всё равно, сколько человек из него пили, заметил я.
Ты не источник воды. Ты наложник тетушки Сайны. Чужие объедки, фыркнул принц Чан, утираясь полотенцем.
В груди ещё раз провернулась ледяная пика, но я усилием воли подавил это ощущение. Судя по блеску в глазах, принц Чан полагал, что он как-то меня задел. Наивный, избалованный ребёнок Ему было невдомёк, что в моей жизни случилось так много всего ужасного, что любой другой на моём месте давным-давно бы сломался. Что мне слова с неприглядной правдой?
Но, разумеется, как господин Гармонии я был обязан порадовать наследника, и потому покорно склонился и еле слышно выговорил:
Безусловно, вы правы. Я всего лишь наложник моей госпожи и И моё положение вовсе не моё решение.
Ничто не разъяряет господ сильнее сопротивления и равнодушия к боли. Я быстро усвоил эту нехитрую истину, поэтому всегда показывал, что мне плохо. Помогал и нехитрый трюк распахнутые глаза. Стоило уставиться в одну точку и не моргать, как на глаза наворачивались слёзы. Как правило, при виде слёз желание продолжать у господ пропадало.
Сквозь занавесь волос я увидел удивлённое лицо принца Чана.
Ты что, плачешь? недоверчиво уточнил он, словно растерявшись.
Я выпрямился и сложил губы в улыбке, оставив взгляд пустым и равнодушным. Это всегда производило впечатление на тех, кто желал задеть меня, и они уходили с глубоким убеждением, что причинили мне невыносимую боль.
Нет, мой принц. Вы сказали правду. Это не причина для слёз, проронил я, опуская ресницы. Влага дрожала в уголках глаз.
Глупцы не знали, что настоящую боль причиняли не слова, а люди. Мои глаза на самом деле были сухими. Они давно были сухими. Своё низвержение я уже оплакал. Оно лишь служило ширмой, прикрывая главную слабость надежду на освобождение.
Оттачиваемая годами уловка не подвела. Вся ярость принца испарилась. Взгляд его стал непонятным, трудноопределимым.
Так что ты там хотел предложить с передачей ян? уже намного миролюбивей, как будто бы даже извиняясь, спросил он.
Всего лишь предположение, я выпрямился и засунул руки поглубже в рукава. Не стоящее внимания и ничем не обоснованное.
Ты что-то говорил про спину и свои руки, вдруг упёрся принц Чан.
Я осторожно согласился, и надменный кивок, которым меня одарили в ответ, мне совершенно не понравился.
Хорошо. Я пришлю к тебе моего телохранителя обучи его, велел принц Чан.
Меня на пару мгновений накрыла паника. Я был господином Гармонии! Поделиться искусством передачи жизненных сил, обучить другого, чтобы меня сместили с должности и низвергли до положения обычной постельной игрушки? Лучше сразу принять яд, не сходя с этого места!
Потом пришло отрезвление. Телохранитель человек из хорошего рода, слуга, приближённое лицо, а не раб. И у него нет моих способностей. Его не будут использовать как господина Гармонии.
Как прикажете. Но позволю себе заметить, что для искусства гармонизации в человеке должна быть искра таланта и большая жизненная сила. Воин не обучится за короткое время, я пожал плечами. Возможно, мой способ и не работает вовсе, ведь я придумал его лишь этой ночью и не проверял на других.
Значит, сейчас проверишь, спокойно ответил принц Чан. Сейчас придёт постельничий. На нём и проверишь.
Я на миг отвернулся к окну. Нет, это понятно, что для наследного принца чужой наложник вещь неприкасаемая, грязная и вообще фу, но это был уже перебор даже для моего терпения. Вот кого, а постельничих я обслуживать не намеревался!
Мой принц, позвольте спросить, разве блюда с семейного стола Сына Неба отдают простым смертным? За что вы так жестоко со мной обходитесь?
Принц Чан смешался. Я заглянул ему в глаза с немой мольбой, всем своим видом показывая, что готов выполнить любой приказ, и замер в ожидании ответа.
И правда. Ты же не мой наложник, а тетушки Сайны, спохватился принц Чан, лицо у него стало напряженным.
Наконец он решился и, вздохнув, словно перед прыжком в ледяную воду, потянулся к рубахе.
Ладно, так и быть. Всё равно тетушка будет проверять И только посмей коснуться чего-то ещё!
Он исподлобья стрельнул взглядом, уселся на край постели и повернулся ко мне обнажённой спиной.