Улица Мещанская, задумчиво сказал он, я что-то и не слышал про такую у нас в Дивноуральске.
Старое название, скорее всего переименовали, отозвался Сергей. Думаю, это где-то в Молотовилихе, в старом районе.
Луганский нетерпеливо достал телефон и тут же попытался с помощью гугла выяснить этот насущный вопрос. Но лес и отдалённость от города надёжно хранили тайну улицы Мещанской.
Блин, ругнулся Артём, напереименовывали, теперь вот мучайся. Я бы вообще вернул все старые названия улицам. Ну скажи на милость, для чего в каждом городе нашей страны есть улица Ленина?
А чем тебе улица Ленина не угодила? спросил Богданов. Ну переименуют её обратно в Покровскую, мы что, лучше жить станем?
Историчность! горячился Артём. Я бы и половину памятников Ленину снёс бы.
Ты уж, друг, не останавливайся на полпути, засмеялся Сергей, демонтируй всё, и улицы все переименуй. Вон, хохлы, как стадо бабуинов, всё разрушили, посносили и сразу жить лучше стали, верно?
Блин, но и большевики в своё время сносили памятники, рассердился Артём, и улицы переименовывали!
Всё, варвар, пришли почти, сказал со смехом Сергей, который привык к перепалкам с другом по поводу истории и политики.
За деревьями уже виднелся их лагерь, полыхал костёр. Их женщины сидели на складных стульях и тихо пели под аккомпанемент Катиной гитары:
От старых друзей весточки нет, грустно.
А на душе от свежих газет пусто.
И от несвежих невелика потеха.
Правда вот был армейский дружок уехал.
Тёмыч, девкам давай не будем рассказывать, вполголоса сказал Богданов, будет куча лишних вопросов и ещё много ненужного.
Ясный пень! поддержал Артём.
Уже не таясь, вдвоём они вышли на полянку и подхватили:
Ой-йо, ой-йо, ой-йо. Ой-йо, ой-йо, ой-йо!!
Ну наконец-то! хором воскликнули жены и бросились к своим рыбакам, принимая их улов.
Щука ещё была, но леску откусила и ушла, сволочь, врал Артём, показывая, каких размеров рыбина сорвалась.
А ещё нас кит проглотил, и мы как Иона из Библии жили в нём, а потом надоело и мы к вам пришли, невозмутимо сказал Богданов.
Женщины расхохотались и принялись чистить рыбу и овощи для ухи. Спать в эту прекрасную летнюю ночь никому не хотелось.
Через пару часов компания с аппетитом ела уху, в которой Артём, по старинной рыбацкой традиции, загасил тлеющую головёшку.
Сергей отошел на край поляны, вытащил записку и снова посветил на неё фонариком.
Что ты там ещё хочешь прочитать? спросил Луганский, подходя к нему.
Да интересно, кто это писал, задумчиво сказал Богданов, красные или белые?
А мне более интересно, что это за груз и что это за улица Мещанская. Обидно будет, если мы найдём эту улицу, а там будет мыло или сахар.
А ты на что надеешься? засмеялся Сергей. На золото Колчака?
Честно говоря, не отказался бы, мечтательно улыбнулся Артём. Ипотеку бы заплатил, «крузак» бы себе взял, шубу Натахе, Ленке бы на учёбу отложил....
Боюсь, на твои хотелки всего золотого запаса Российской Империи не хватит, рассмеялся Богданов. В записке указано имя Еремей Солёный. У нас в классе тоже парень учился с такой фамилией.
Так это ни о чём не говорит, резонно сказал Луганский, довольно частая фамилия, тем более для нашего края, где как известно, все немного солёные. Особенно уши.
Смотри, тут написано «за восьмым кирпичом». О чём это говорит?
О том, что в этой квартире кроме восьмого есть ещё минимум два кирпича седьмой и девятый.
Ладно, отложим всё это дело до приезда в город, подытожил Сергей, всё равно мы сейчас ничего не узнаем. И насчёт золота. Даже если оно действительно есть, нам будут полагаться всего двадцать пять процентов.
Лишь бы было!
Романтик ты, Тёмыч, и авантюрист, рассмеялся Богданов. Пойдём к нашим женщинам, а то они кажется недовольны тем, что мы опять уединились.
Они вновь подошли к столу, где ещё не остыла уха, а железных стаканчиках ещё не нагрелась водка, заботливо охлаждённая Артёмом в ведре с водой.
Ну, братцы, за то, чтобы все наши начинания были удачны и приносили нам удовольствие. Моральное и физическое, цветасто провозгласил Луганский, подмигнув другу.
Стало постепенно расцветать и светлеющий лес огласила дружная песня, без которой не обходился ни один пикник семей Луганских-Богдановых:
Я бегу по выжженной земле,
Гермошлем захлопнув на ходу,
Мой «Фантом» стрелою белой.
На распластанном крыле.
С рёвом набирает высоту.
Но бессонная ночь между тем брала своё и вскоре отдыхающие разошлись по палаткам. Катя, свернувшись калачиком, прижалась к Сергею и тихо засопела, а Богданов достал телефон и записку и снова стал освещать послание из прошлого, надеясь выведать что-то такое, что он не смог увидеть с первого раза. Но вскоре сон сморил и его.
Богданов открыл глаза и ощутил, как сильно нагрелась палатка от давно вставшего солнца. По спине противно бежал пот. Кати рядом не было.
Сергей на четвереньках выбрался из палатки и увидел, что вся компания снова сидит за столом и завтракает.
А вы чего не ложитесь? дурашливо спросил он, подражая киношному Промокашке.
Богданов только сейчас ощутил, как ему нехорошо.
Ох, братцы, молодёжь, везёт вам, прокряхтел он, где мои семнадцать лет А вот после сорока, не поспишь ночь да выпьешь лишние сто грамм всё, пиши пропало. Вы как хотите, а я иду купаться.
Подлечись, друг, заботливо сказал Артём, наливая Сергею стакан пива.
Ох, нет, мне за руль ещё, страдальчески вымолвил Богданов.
Ладно уж, я поведу, улыбнулась Катя.
Зачем тебе клад, у тебя и так не жена, а золото, брякнул Луганский.
Какой клад? хором спросили женщины.
Да это он шутит так, поспешно сказал Сергей и, улучив момент, состроил Артёму страшную рожу.
Купаться! Купаться! зашумел Луганский и, схватив с ветки полотенце, первым побежал к Каме.
3
Весь день компания провела в лесу и на реке, поочерёдно играя то в футбол, то в бадминтон, то в карты. И лишь к вечеру, довольные и отдохнувшие, они погрузились в машины и поехали в город, домой. Предстояла нелёгкая трудовая неделя.
Забрав у родителей детей двенадцатилетнюю Ульяну и восьмилетнего Игоря, всё семейство Богдановых, наконец, оказалось дома. Сергей, с трудом дождавшись, пока все домашние уснут, включил ноутбук, отыскивая среди сплетения городских дорог нужную ему улицу Мещанскую.
Оказалось, что нужный ему адрес находится на самом краю города, и на неделе выбраться туда будет очень сложно.
Такие дела, Тёмыч, огорчил он утром на работе Луганского.
Да я уж тоже посмотрел, с сожалением сказал Артём, придётся тогда нам ждать субботу.
Неделя пролетела быстро и бестолково. За работами над чертежами и сборкой друзья даже подзабыли о своей находке и вспомнили о ней только в пятницу.
Рано утром в субботу Богданов вышел на улицу в ожидании старенькой Тойоты Луганского. Было уже светло, но народ, отдыхавший после трудовой недели, ещё спал, и лишь собачники со своими питомцами изредка были видны в ближайшем лесочке.
Богданов сел на скамейку и, закурив, задумался. «Вот нашли себе геморрой, усмехнулся он про себя, сейчас бы спал себе Хм а вдруг там на самом деле что-то спрятано с 1919 года?.. Да ну».
Ну что, кладоискатель, готов? спросил подъехавший Луганский.
Кто был пионером, тот всегда готов, отозвался Сергей, забираясь в машину.
А я вот не успел, погрустнел Артём, всегда дико завидую тебе.
А чего завидовать, отозвался Сергей. Это сейчас я понимаю, как всё было классно, а тогда К седьмому классу вся эта пионерия жутко надоела и считалась унылой обязаловкой все эти смотры строя и песни, ношение галстуков и приём в пионеры маленьких шкетов-третьеклассниковПомню, мой дружбан Птаха так завязал одному из них галстук, что тот, наверно, когда развязывал, запомнил это на всю жизнь