Тебе нужно научиться слушать, придурочная! Он улыбнулся.
Остальные захихикали, Расмус схватил меня за шею и наклонил мою голову вниз. Потом он засмеялся так громко, что забрызгал мне щеку слюной, отпустил меня и отошел.
Ты в порядке? спросила Тереза.
Я подумала, что буду в порядке только тогда, когда кто-нибудь вонзит нож в живот Расмусу, но сдержалась и кивнула:
Все нормально.
К нам подошел Юнас. Он работал ассистентом на переменах, патрулировал коридоры и отвечал за то, чтобы все было в порядке. Каждый раз, когда я видела его загорелые руки и ясные голубые глаза, у меня в животе все сжималось. Не знаю, почему он мне так нравился. Может быть, все дело было в длинных светлых волосах, а может быть, в том, что ему было двадцать пять и он водил мотоцикл. Иногда я видела, как после школы он мчался прочь на своей «Ямахе».
Что случилось? спросил он у меня, но вмешалась Тереза.
Эта поножовщина! Какой ужас!
Да, но не переживайте. Мустафа справится, он скоро вернется, а полиция схватит того, кто это сделал.
Вы так думаете? Тереза улыбнулась.
Абсолютно уверен, у них уже есть свидетели. Он замолчал и посмотрел на меня: Можно мне с тобой поговорить, Лидия?
Тереза помрачнела и вместе с другими тремя девочками из нашего класса удалилась.
Юнас прислонился к подоконнику.
Я уже несколько дней не видел твоего брата, что с ним?
Все нормально, сказала я, уставившись на потрепанный линолеум.
Ты ведь знаешь, что я просто хочу помочь, правда? Это моя работа.
Он немного простужен.
Надеюсь, ничего серьезного?
Нет, он придет завтра.
Отлично. Юнас кивнул. Передай ему, что сегодня вечером в молодежном клубе турнир по бильярду. Я буду там до десяти, так что, если он почувствует себя лучше или захочет поговорить, пусть приходит. И ты, конечно, тоже.
Хорошо, ответила я, и в это время раздался звонок на урок.
Когда я вернулась домой, на кухне был полный бардак. Масло, хлеб и сыр стояли на столе, кто-то пролил какао на пол. Дани сидел в своей комнате и играл в «Зельду».
Тебе лучше?
Да, сказал он, не сводя взгляда с экрана.
Хорошо. Нам нужно прочитать письмо от твоего классного руководителя, посмотреть, что ты пропустил.
Знаю, но пока не хочу.
Он громко засмеялся, пройдя очередной уровень, залез рукой в пакет с шоколадными хлопьями, стоявший у него на коленях, и засунул их в рот.
Что значит не хочешь? Ты что, забыл, о чем мы говорили сегодня ночью?
Дани умоляюще посмотрел на меня:
Мы можем просто забыть об этом?
Ты шутишь, что ли? Ты был очень расстроен, а я обещала тебе помочь.
Я изменился, понятно? Все в порядке.
Нет, не в порядке! я уже почти кричала.
Лидия, займись своими делами и оставь меня в покое.
Он снова принялся за игру. Я почувствовала закипающую ярость, бросилась в комнату и выключила телевизор.
Ты что делаешь, блин?
Ты оставил на кухне еду, прошипела я.
Дани зло посмотрел на меня, но все-таки встал, бросил геймпад на кровать и вышел из комнаты.
Чертова сучка! услышала я его бормотание.
Я уже собиралась уйти, но вдруг мой взгляд упал на дверь шкафа с одеждой. Я подумала о том, что говорили о Мустафе, и перед моими глазами всплыла окровавленная куртка Дани. Мне совершенно не хотелось этого делать, но я знала, что должна.
Я осторожно открыла шкаф, засунула внутрь руку и достала то, что Дани засунул туда вчера, потом бросилась к себе в комнату и закрыла за собой дверь.
Сердце билось в груди, когда я рассматривала футболку, чувствуя, какая она тяжелая. В нее что-то было завернуто. Я подошла к окну, чтобы разглядеть это на свету, и осторожно развернула ее. Я увидела, как на ткани проступили темные пятна, а потом сверкнуло лезвие.
Я стояла, разглядывая лежащий передо мной нож, и пыталась собраться с мыслями. Откуда он взялся? Это нож Дани? Или чей? И наконец, неужели он действительно такой дурак?
Когда ко мне вернулась возможность соображать, я завернула нож обратно в футболку и засунула ее поглубже к себе в сумку. Все мое тело дрожало, я пыталась понять, что мне делать. Первой моей мыслью было рассказать Дани, что я нашла нож, но я тут же передумала. Я не хотела, чтобы он разозлился, я не хотела слушать никаких объяснений. Но нужно было что-то сделать, я не могла просто оставить нож на месте.
Я вышла в коридор. Дани вернулся в свою комнату. Я услышала звук включившейся видеоигры, крикнула, что пойду прогуляюсь, и сбежала вниз по лестнице на улицу.
Несмотря на то что я прожила здесь всю свою жизнь, я чувствовала себя потерянной. Я столкнулась с женщиной в большой стеганой куртке, она накричала на меня и велела мне смотреть, куда я иду. Я обошла весь квартал, прошла мимо парикмахерской, в окнах которой висели фотографии женщин с объемными прическами, киоск, где продавали дешевые конфеты.
Дани не понимал, насколько все серьезно. Если Мустафу пырнул ножом именно он, его все равно найдут. Может быть, будет лучше, если он сам признается? И тогда, возможно, ему помогут?
Когда я думала об этом, я едва могла дышать. Я ведь всего лишь хотела помочь Дани, я хотела, чтобы у него все было хорошо. Чтобы он перестал общаться с Джексоном и со всеми остальными. Но у меня ничего не вышло. И я не могла больше ничего сделать.
Меня бесило, что мой брат так подставился, что он не понимал, насколько все плохо. Вся его жизнь могла пойти под откос, вся наша семья рушилась. Если бы папа узнал, что Дани кого-то порезал, он бы этого не выдержал. Но что мне оставалось делать? Нельзя же было оставлять все как есть. К тому же тринадцатилетних в тюрьму не сажают.
Я перешла улицу и пошла в сторону школы «Хойа», хотя так и не решила, что именно буду делать. Я обошла низкое здание из красного кирпича, с железной крышей и зелеными дверьми, и остановилась в нескольких метрах от входа.
Стоял прекрасный день, сияло солнце. Тонкий слой снега подтаял, с крыши капала капель, но кое-где в тени все еще лежали сугробы. В моей голове кружились разные мысли, я слышала голоса: один говорил, что я не могу подвести Дани, а другой что если я не буду действовать, станет еще хуже. Мой брат подставил меня немыслимым образом что бы я ни сделала, будет плохо. Я была зажата в угол.
И тут я услышала звук. Сначала раздался рев, у ворот он стал тише, а на парковке смолк совсем. Юнас остановил свой мотоцикл, опустил подножку, достал тяжелую цепочку, продел ее через заднее колесо и прикрепил к стоянке. Замок сверкал на вечернем солнце. Я не могла оторвать от него взгляд. Оставалось только надеяться, что никто не видит, как я уставилась на него, в принципе, в школьном дворе никого не было.
Он снял шлем и пошел в мою сторону. Я не знала, куда мне деваться. Я повернулась и пошла назад, в ту же сторону, откуда пришла. Но Юнас уже увидел меня.
Лидия! крикнул он и помахал мне.
Я остановилась посреди двора и помахала ему в ответ.
Как здорово, что ты пришла.
Я, в общем начала я, но замолчала. Я совершенно не понимала, что мне делать.
Ты играешь в бильярд?
Мой мозг отчаянно работал в поисках ответа на довольно-таки простой вопрос. Я не смогла выдавить из себя ничего умнее какого-то «у».
Что-то случилось?
Я покачала головой, но, видимо, не слишком убедительно.
Возле входа в молодежный клуб собрались какие-то подростки, Юнас отвел меня в сторону, мы остановились под каштаном.
Тебе нужно поговорить?
Я несколько раз сглотнула и уставилась на голые ветки дерева. Я вспомнила, как ребенком собирала каштаны и набивала ими полные карманы. У нас с Дани в комнате были целые коробки каштанов. Мне очень хотелось убежать оттуда, просто повернуться и убежать, но что-то меня удерживало.
Юнас обнял меня за плечи, и мое тело пронзил электрический разряд.
Расскажи мне, что случилось, я тебя выслушаю, почти прошептал он.
Его голубые глаза смотрели так пронзительно, и я подумала, что на меня еще никогда и никто так не смотрел. То есть не просто пробегал по мне взглядом, думая, «а, это Лидия», при этом не видя меня на самом деле, и не думая о том, что я Лидия, человек, у которого есть мысли и чувства.