Моя рука полезла в сумку, расстегнула застежку. Я подумала о Дани, о том, каким испуганным и расстроенным он был в ванной, о том, что это может случиться снова. Еще не раз он придет домой в окровавленной одежде, и однажды пырнут ножом его самого.
Я посмотрела в глаза Юнасу. Почувствовала, как бьется мое сердце. То, что я собиралась сделать, должно было изменить всю нашу жизнь. И пути назад не было.
Юнас ободряюще кивнул мне, я глубоко вздохнула.
Мне нужно кое-что вам показать, сказала я, засовывая руку в сумку.
Глава 12
Резкий звонок телефона вырывает меня из объятий сна. Еще не до конца придя в себя, я сажусь, щурюсь от лучей света, пробивающихся через жалюзи, и пытаюсь понять, сколько сейчас времени. Я еще не совсем проснулась, но следующий звонок телефона приводит меня в чувство, я думаю о том, не проспала ли я. Может быть, мне звонят с работы, потому что я пропустила планерку в десять утра?
Я неловко хватаю телефон, пытаясь разглядеть, кто мне звонит.
Алло!
Спишь? спрашивает Мики.
Нет, все хорошо, отвечаю я резко. Ты что-то выяснил?
Я слышу на фоне голоса и понимаю, что он еще на работе.
Да.
В его голосе слышится отстраненность, словно он не хочет со мной разговаривать.
Что?
Есть видео с камеры наблюдения.
На нем Дани?
Больше я ничего сказать не могу.
Ты хочешь сказать, что у них есть доказательства того, что Дани что-то сделал с Линнеей? Нет, это ошибка.
Его подозревают по праву, выдан ордер на его арест, продолжает Мики жестко. Вполне возможно, что у них на руках есть его имя и фотография, и он объявлен в розыск.
Что-то внутри меня холодеет. Я думаю о папе, я не хочу, чтобы он об этом узнал.
Но если он невиновен
Лидия. Он вздыхает. Я просто хочу, чтобы ты была готова.
Поняла. Спасибо.
Я сажусь на постели и сжимаю в руке мобильник. Пытаюсь нащупать почву под ногами. Проходит несколько минут, потом я решаюсь. Я звоню на работу и беру больничный, в душ не иду, но готовлю папе завтрак и обед, а потом выхожу из квартиры.
Я стою в зале ожидания полицейского участка, теребя в руках карточку Валлина. Я жду того, кто меня проводит. Передо мной вьется длинная очередь из людей, которые пришли сюда по разным вопросам. Пожилой мужчина на ломаном шведском раз за разом просит ему помочь, но женщина в униформе за окошком из плексигласа только показывает ему на выдающий талончик аппарат, где можно понажимать разные кнопки и встать в очередь по некой замысловатой системе. Мужчина качает головой, он не понимает, что ему делать, но женщина отказывается разговаривать с ним прежде, чем он возьмет талончик. Когда она в третий раз просит его отойти, атмосфера накаляется. Люди в очереди начинают возмущаться, но я не понимаю, кем именно они недовольны женщиной или стариком.
Когда Кристиан Валлин открывает стеклянную дверь в коридор полицейского участка, я чувствую облегчение. Я не была уверена в том, что он меня примет, потому что, разговаривая с дежурным администратором, я не могла четко сформулировать, зачем пришла. Возможно, он думает, что я хочу узнать у него про Дани.
Он кивает мне и провожает в безликий кабинет со светло-желтыми обоями, маленьким письменным столом и двумя стульями с серыми сиденьями. На окне стоит одинокое растение, вполне возможно, искусственное. Нигде нет ни малейшего намека на то, что Кристиан Валлин живой человек, у которого есть семья и хобби. Он закрывает за собой дверь, я сажусь на стул и чувствую, как у меня повышается пульс.
Итак, говорит он и садится за стол напротив меня. Вы хотели мне что-то рассказать?
Его голос звучит подчеркнуто официально, взгляд очень пристальный. Как глупо заявиться сюда без обдуманного плана.
Дани невиновен, говорю я, глядя ему прямо в глаза. Он никогда бы не причинил никому зла.
Разве он не сидел в тюрьме за побои?
Я мотаю головой, мне очень трудно держать себя в руках. Валлин абсолютно уверен в своей правоте. Я знаю, о чем он думает, когда смотрит на меня и моего брата. Мы для него мусор.
Что бы вы ни думали, этому есть логическое объяснение.
Взгляд Валлина становится мягче. Кажется, ему меня жалко, наивную сестру, которая верит только хорошему о своем брате. Но та картинка, которую он себе нарисовал, не соответствует реальности. Я знаю, что Дани часто совершал глупые поступки, но в этот раз я должна в него верить. Я больше не предам его, ни за что на свете.
У вас нет доказательств, говорю я наконец, скорее ради провокации. Мне нужно знать, что в руках у полиции. Это дальний бросок, но, кажется, он попадает в цель. Валлин берет в руки папку, лежащую перед ним на столе, медленно открывает ее и перебирает файлы до тех пор, пока не находит что-то. Он достает эту бумагу и кладет ее передо мной.
В моей груди образуется бездонная яма. Я знала, что у них есть нечто подобное, и все-таки от этой фотографии я цепенею.
Передо мной лежит снимок с камеры наблюдения на Центральном вокзале Мальмё. Я вижу спешащих по своим делам людей, а прямо посреди толпы мой Дани. Его видно очень четко, хотя тело развернуто к нам боком, он оглядывается через плечо. Рядом с ним молодая женщина, напоминающая исчезнувшую Линнею Арвидссон. Ее глаза широко распахнуты, кажется, она чего-то боится.
Я наклоняюсь ближе и внимательно изучаю фотографию, пытаюсь найти хоть какое-то объяснение тому, что на ней происходит. Ведь иногда видишь совсем не то, что есть на самом деле. Дани и Линнея Арвидссон, возможно, просто случайно столкнулись. Я изучаю язык их тел, пытаюсь как-то истолковать их позы. И тут я вижу. Если не вглядываться, то и не заметишь, но увидев, забыть уже невозможно. Я сглатываю и украдкой смотрю на Валлина, который не сводит с меня взгляда. Там, где соприкасаются их тела, рука Дани сжимает руку Линнеи выше локтя.
Это еще ничего не значит, говорю я, пытаясь сохранять спокойствие. Возможно, она споткнулась, а он подхватил ее, чтобы она не упала.
Знаете ли вы, сколько камер наблюдения работает на вокзале? спрашивает он. Сто шесть. На всех видео ваш брат держит Линнею Арвидссон за руку.
Он забирает фотографию и засовывает ее в папку.
Вашего брата подозревают законно, продолжает он, и вы, конечно, понимаете, что для Даниеля будет лучше, если Линнею Арвидссон найдут живой. Так что подумайте еще раз нет ли такого места, куда бы он мог отправиться?
Я едва могу дышать. Зачем Дани схватил Линнею Арвидссон? Должно же быть этому какое-то объяснение. Как бы я ни хотела верить брату, у меня из головы не выходят ее испуганные глаза. Похоже, она просто в ужасе. Может быть, именно для этого ему нужен был пистолет? Чтобы было легче ее похитить?
Я пытаюсь поставить себя на место Дани. Если он увез Линнею Арвидссон вопреки ее воле, куда он мог отправиться? Насколько я знаю, у него нет знакомых за пределами Мальмё, и кажется очень странным, что он вынудил ее сесть в поезд и поехать в случайном направлении.
Я смотрю на карту региона Сконе, висящую передо мной, пытаюсь вспомнить, не говорил ли он когда-нибудь о каком-нибудь месте. И тут мне в голову приходит одна мысль. Однажды, когда мы были еще маленькими, мамин коллега сдал нам домик в северном Сконе. Это была довольно-таки дряхлая избушка прямо посреди леса, но мама настояла, чтобы мы провели там неделю, чтобы мы, дети, вернувшись в школу после каникул, тоже могли рассказать, что были в отпуске.
Я закрываю глаза и мысленно возвращаюсь к озеру с черной водой и шатающейся пристанью, куда мы ходили каждый день. Я помню сухарики, которые мы брали с собой, пакет сока и масляное печенье. Пока мы, дети, играли в песке, папа слушал радио, а мама читала книгу с глянцевой обложкой. Конечно, мы не летали чартерным рейсом в только что построенный отель класса люкс с пахнущим хлоркой бассейном, но это была моя первая в жизни поездка. По вечерам мы играли в карты, ели чипсы и разжигали камин, хотя от него становилось так жарко, что приходилось спать с открытыми окнами. Вокруг нас вились комары, но мама говорила, что ничего страшного, если они нас слегка покусают, главное, что мы выбрались куда-то.