Встали на тропу. Шли легко. Маленькие человеки что-то оживлённо обсуждали. Причём говоривший старался оказаться впереди, а остальные создавали толпу, стараясь быть ближе к оратору. Мы им не мешали, просто выполняли роль регулировщиков дорожного движения в месте, где тропа сильно сужалась, приходилось нашу стайку выстраивать в одну линию. Интриговало другое: обычно любые обсуждения проходят достаточно громко, сопровождаются смехом, какими-то смешным глупостями. А тут тихие голоса, один говорит, другие озираются по сторонам. С разными, чаще зловещими интонациям, произносится слово то ли «куракиты», то ли «кустракиты». Похоже родилась какая-то игра. Нас разбирает любопытство, но с расспросами не пристаём. Наблюдаем. Интересно, о чём она и, хватит ли её на оставшееся три часа пути?
Поход готовился долго и тщательно. Маленькие человеки уже усвоили, что их специально развлекать не будут, поэтому, когда мы собирались на чьей-то кухне для построения планов, у них проходили их собственные обсуждения. Как и в предыдущих походах, основной вопрос состоял в том, как оказывать поддержку наказанным.
У-у-пс! С этого момента серая зона, попытка найти баланс между двумя ипостасями: друга и наставника. И уж не знаю, как это выглядит с педагогической точки зрения, без наказаний не обходилось. Что прикажете делать с человеком, который самым бессовестным образом сократил запас шоколада и измазанными в нём губами на ходу сочиняет версию об одичавших туристах, ворующих шоколад по ночам? Именно «казнить нельзя помиловать». Но самыми серьёзными провинностями считались две исчезновение из поля зрения и выход к горной реке без сопровождения взрослых. Наказание было суровым. Во-первых, в течение двух часов было запрещено отходить от палатки дальше, чем на метр, во-вторых, громогласно объявлялось, что персональные почётные обязанности данного туриста переходят к его более дисциплинированным друзьям, из-за чего им остаётся меньше времени на игры, что совсем не круто. Наши моральные стереотипы заставляли нас думать, что такое наказание породит угрызения совести нарушителя и осуждение со стороны остальных, но увы! Вот тут начиналась реализация заранее продуманных мер по оказанию поддержки «сидельцам». Кто-то из детей ползал вокруг палатки (места заключения) и вымерял метр в каждом направлении, очерчивая периметр веточкой и непременно прихватывая сантиметров десять. Другой тащил хвою и коврики для сочувствующих, третий приносил воду и игральные карты. Игра в «дурака» осваивалась детьми мгновенно, причём с быстрым выходом на мастерский уровень. На «зоне» царило оживление. Срок заключения проходил весело. То есть наши педагогические усилия рушились на наших же глазах. Чтобы сохранить лицо, мы торжественно объявляли, что видим, что наказание возымело и уверены, что теперь Только что «откинувшийся» с плутовской улыбочкой быстренько с нами соглашался, и «зона» мгновенно пустела. Были ли мы огорчены результатом вовсе нет. Скорее испытывали гордость за потомков взаимоподдержка на высоте, «своих не бросаем». Но если пацаны более прямолинейны в своих проявлениях, то девчонки ведут себя несколько иначе. Такое впечатление, что некая женская «иньская» хитрость закодирована в генах с начала мира. Поэтому попытка сбегать на речку одной обретает следующую форму.
Папочка, я же всегда тебе помогаю, да?
Да, очень тебе за это благодарен.
Вот ты сейчас уходишь и придёшь уставший с большой вязанкой дров, а посуда уже помыта. Скажи, тебе будет приятно, что твой маленький турист такой помощник?
Конечно, Солнышко. Я в тебе нисколько не сомневаюсь. Да, а ты знаешь почему Алёшкин мост там внизу так называется?
Потому что его Алёшка построил?
Не совсем. Много лет назад на этом месте один очень хороший мальчик, который всегда помогал взрослым, решил набрать во фляжку воды. Но поток был настолько сильным, что просто сшиб мальчика, когда он опустил фляжку в реку. Его не успели спасти, он расшибся о камни. Поэтому мост и назван в память о нём. Знаешь, ведь если бы он был постарше и весил побольше, несчастья бы не случилось.
А я вешу больше, чем он?
Пока нет, но скоро будешь. А чтобы это скоро наступило, не рискуй понапрасну. Кстати, а собери-ка рыжиков на обед. Я прихожу уставший с вязанкой дров, а мои друзья мне сообщают: «А твоё Солнышко собрало столько отличных грибов, что нам и на суп, и на жарку хватит. Она настоящий турист!». Ну как, поможешь?
Да, папочка!
Ребёнок совершил несколько скачков в сторону и замер. По напряжённой спинке было понятно, что гештальт не завершён. Постояв в такой позе секунд тридцать, ребёнок, описав большую дугу, приблизился в глубокой задумчивости.
Папочка, помнишь, ты говорил, что в походе мы все равны?
Хорошо, конечно, иметь разумного ребёнка, и бесконечно радует, что он усваивает искусство аргументации, но приходится быть начеку. Я внутренне встал в стойку.
Конечно. Просто те, у кого опыта меньше, прислушиваются к тем, у кого опыта больше, а те, у кого опыта больше, несут ответственность за тех, у кого его меньше. А тебя что-то тревожит?
У меня не хватает такелажа!
Чего у тебя не хватает? Может, снаряжения?
Да-да, снаряжения!
И чего именно ты думаешь, что тебе не хватает?
Папочка, ты когда-нибудь видел маленькую девочку в горах без ножа?
Если честно, мне приходилось видеть в горах маленьких девочек, но совершенно не помню, был ли у них нож. А что?
А чем же я буду срезать рыжики?
И нож тебе нужен только для этого, так?
Пап, ты же всегда ходишь с ножом?
В походах всегда.
Папа, а я полжизни хожу в походы без ножа. Но теперь стало опасно на другой стороне реки прячутся страшные кустракиты!
Ребёнок пытается изобразить страшную кустракиту и становится похож на красную панду с поднятыми лапками совершенно очаровательного зверёныша. Еле сдерживаю смех.
А вы их видели? Они правда страшные?
Ещё какие! У них острые зубы, огромные когти на лапах и специальная шерсть.
Специальная шерсть? Это как?
Ну, это мими, ну, когда их не видно, думаешь, что это пень, а это монстр.
Мимикрия?
Да, они её включают, когда хотят спрятаться.
А как вы про них узнали?
И подошедшие маленькие человеки возбуждённо и все разом рассказывают о новой опасности. Большие человеки чешут репу, пытаясь разобраться. Через некоторое время выясняется, что об этом передавали по радио в автобусе, в котором мы утром ехали. Эту-то жуткую новость и обсуждали дети всю дорогу к месту стоянки. Вспомнив картинки всех чудовищ из разных энциклопедий, они создали примерный образ кустракит и воспроизвели их рацион, в который безусловно входили и маленькие туристы. Стало необходимым вооружиться и продумать план обороны. Всё это эмоционально нам сообщается и сопровождается воинственной мимикой и ритуальными танцами. Ещё через несколько минут оказывается, что об этих чудовищах по радио не говорили, а пели. Самые музыкально одарённые пытаются воспроизвести хотя бы мелодию. Что-то очень знакомое начинает улавливаться и Бинго!
«Край родной, навек любимый КУСТ РАКИТЫ за рекой». Всё! Маски сброшены! Загадочное чудовище явило миру свой лирический оскал. Большие человеки не выдерживают и ржут во весь голос. Только опасность схода лавины или прорыва морены заставляют нас успокоиться и вытереть слёзы. Дети вопросительно смотрят нас с опаской и сочувствием. На немой вопрос самый из нас сообразительный заявляет, что смеёмся мы от радости, что кустракиты не такие уж и опасные, если их не дразнить. На лицах детей разочарование, чуть ли не слёзы: приключение, только начавшись, начинает разваливаться. Видя эти глаза, только самые толстокожие и скучные взрослые, могут остаться равнодушными. И я развиваю ситуацию: