Я включила свет и сразу прошла в подвал за вином. Коллекционные бутылки лежали отдельно. Степа брал некоторые, чтобы открыть лет через пять, некоторые через десять. Он разбирался в вине, а я просто знала, какие люблю, а какие нет.
Возвращаясь, я увидела, что Катя так и стоит в гостиной около моего портрета над камином. Я встала рядом и улыбнулась.
Невероятный портрет, сказала Катя. Сто миллионов раз у вас была и каждый раз, как в первый, смотрю на эту картину.
Я с удовольствием согласилась.
Да, я тоже, Кать. Моя любимая работа Степы. Он тут гений.
Влюбленный в тебя гений, Крис, добавила она. Это не просто портрет, а признание в любви. В голове не укладывается, что у него был кто-то еще. Степка боготворил тебя.
Нет смысла сейчас это обсуждать, сникла я. Давай выпьем.
Катя прошла на кухню и достала бокалы. Мы с ней чаще всего сидели именно здесь, а не в гостиной.
Оу, какое старенькое, оценила подруга пыльную бутылку. Думаешь, он был бы не против?
Думаю, ему все равно, ответила я, вынимая пробку.
Я разлила вино и достала из холодильника сыры.
Чокаться не было настроения. Катя пригубила, причмокнула одобрительно и сказала:
Терпкое какое.
Да, долго зрело в бочке. Танины яркие. Степа хотел открыть его на новый год.
Значит, просто время пришло? Ты не делаешь это из-за злости? Из мести?
Я рассмеялась.
Конечно, нет, Кать. Если честно, я и не злюсь. Больше удивляюсь всему этому безобразию.
Ну уж фыркнула Катя. Конечно, ты злишься. Он изменял тебе, родил двоих детей. Сплошная ложь, Крис. Злиться это нормально. Даже я на него злюсь сейчас.
Я сделала большой глоток и оценила букет вкуса. Очень солнечное, фруктовое вино, но при этом с ярким послевкусием дубовой бочки.
Никакой злости во мне не плескалось. Только потрясающее красное из Тосканы. Я решила признаться Кате в своих ужасных подозрениях.
Мне кажется, я сошла с ума.
Кусочек сыра выпал у Кати изо рта. Она подавилась воздухом, кашлянула и хохотнула.
Скажешь тоже, Крис. Не пугай меня.
Я сама себя боюсь, Кать. Это ненормально все. Я действительно сумасшедшая.
Почемуууу? протянула подруга, продолжая игнорировать мою серьезность. Ты нормальная, как всегда..
Вот именно. Я не плачу, не чувствую боли утраты, скорби. В первые дни не до рыданий было. Оказывается, похороны организовать это адский геморрой. С любой выставкой меньше хлопот. Думала, после кладбища спокойно поплачу, но ни капли не выдавила из себя. А Наташа
Что Наташа? переспросила Катя.
Я должна была рассвирепеть, услышав ее потрясающие новости. Но единственное, что меня злит, это ее угрозы забрать у меня галерею. Я расстроилась, да. Из-за денег, Кать. Из-за сраных денег и бизнеса, а не потому что мой муж умер. Не потому что он жил несколько лет в другой семье. Со мной что-то не так. Определённо. Я должна истерить, рыдать, рвать и метать. А вместо этого сижу с тобой и спокойно дегустирую прекрасную резерву Монтепульчано*.
Я уронила голову на руки и запустила пальцы в волосы. Очень хотелось заплакать, но глаза продолжали оставаться сухими.
Все с тобой нормально, попыталась утешить меня Катя, пересев на стул поближе. Просто твой мозг включил защитную реакцию на горе. Называется диссоциация. Это неосознанный процесс, когда мышление отделяется от сознания и позволяет тебе продолжать существовать в обычном режиме. Всего лишь эволюция, а не сумасшествие, Крис.
Я всхлипнула сухим носом, отпустила голову и взглянула на Катю с надеждой.
Точно?
Конечно. У тебя столько потрясений за несколько дней. Разумеется, включилась защита. Иначе можно умереть от горя.
Умирать от горя я точно не собиралась. Но и мое существование было не очень похоже на жизнь. Я действительно просто продолжала трепыхаться в обычном режиме. Как будто Степа был не моим мужем, а, например, начальником. Наташины упреки оказались весьма точны.
Вот она горевала, как жена, а я
Если я не сошла с ума, то со мной точно что-то не так.
Чтобы отвлечь меня, Катя принялась болтать обо всем и ни о чем.
Я не стала возвращать ее к моим баранам. Но все тот же рациональный мозг подсказал, что мое сумасшедшее спокойствие и равнодушие началось еще до Наташи.
Возможно, оно началось до смерти Степы.
А что если я сама умерла раньше, чем он.
Кате этого знать не стоило.
Мы пили вино, ели сыр, болтали, даже немного смеялись. Благодаря подруге я чувствовала себя живой. Мы застряли на кухне до ночи. Катя уговорилась остаться на ночь. Я пошла постелить ей в гостевой комнате.
Кстати, Мирон не объявился? спросила она, пока я доставала белье из шкафа.
Меня моментально прошила вспышка гнева.
Нет! рявкнула я.
Ты ему звонила? не унималась Катя.
Конечно, звонила. Он все-таки его родной брат. Личный номер вне зоны. Агент сказал, что этот придурок ушел в горы и не отвечает на телефон. Диджитал-детокс у него для вдохновения. Сволочь.
Я швырнула наволочку в сторону, чтобы застелить Кате простыню.
Воу, ты чего завелась, киса? сразу заметила она мое раздражение.
Идея затащить Катерину к себе на ночь сразу перестала мне казаться удачной. Она слишком хорошо меня знала и моментально заметила вздернутые нервы.
Я не завелась. Просто бесит его безответственность и эгоизм. Только Мирон Бероев так умеет. Его не волнует никто, кроме себя самого.
Ты злишься на него?
Катя снова попала в яблочко, и меня это взбесило окончательно.
Конечно, я злюсь. Он единственный близкий родственник Степы, Кать. А я не могу ему сказать лично. Он не был на похоронах и узнает о смерти брата от агента, скорее всего. Что за дерьмо, а?
Я не об этом, очень загадочно продолжила Катя. Ты злишься на него за ту историю. Когда вы учились в универе.
Я почувствовала, как щеки вспыхнули. Воспоминания обожгли стыдом, болью и обидой. Я вдохнула глубоко, чтобы не всхлипнуть. Мне удалось сохранить невозмутимость с трудом.
Глупости, соврала я. Сто лет прошло. Мне плевать.
Точно? Тебя трясет прям как тогда.
Катя забрала у меня вторую подушку, и сама засунула ее в наволочку. Я и не заметила, что руки дрожат. Пришлось спрятать их в карманы брюк.
Глупости, повторила я. Я Мне Мне просто хотелось хоть какой-то поддержки от близких Степана. Нелегко быть сильной среди всего этого кошмара.
Ох, конечно. Бедный ты мой человек.
Катя обняла меня, растёрла ладонью спину. Я тоже сжала ее покрепче, чтобы скрыть дрожь. Все мое тело вибрировало из-за разговора о Мироне. Из-за воспоминаний о самой ужасной ночи в жизни.
Я вздрогнула.
Самой ужасной ночью должна быть та, когда умер Степа. Но даже сейчас я так не считала. Первое место среди ужасных ночей занимал Мирон. Оттуда даже мёртвый брат его не скинет.
Если честно, я даже обрадовалась немного, что Мирон отшельничал в горах без телефона. Вряд ли я смогла бы достойно проводить мужа в последний путь при его брате. Мы бы обязательно поругались в морге, у гроба, на кладбище, на поминках.
Пусть Мирон ищет просветление в Тибете. Или где он там? Я пыталась его найти. Моя совесть чиста перед Степой.
Оставив Катю, я скорее пошла к себе. Приняла душ, нарядилась в уютную пижаму и запрыгнула под одеяло. Меня все еще трясло. Я закрыла глаза и заставила себя расслабиться, забыть о Мироне, очистить разум и уснуть.
Степа и так подкинул мне проблем. Я не имею права проваливаться в прошлые переживания. Хватит и настоящего вместе с туманным будущим.
Засыпая, я призналась себе, что короткий разговор о Мироне вызвал у меня слишком много негативных эмоций.
Вот бы так из-за Наташи рассвирепеть, прошептала я себе под нос. Или чтобы мозг блокировал эмоции на Мирона. Хрена с два мне так повезет.
Я зажмурилась и почти сразу уснула.
* Резерва (Reserva) выдержка вина в дубовой бочке минимум 1 год для красных и шесть месяцев для белых и розовых.