Этого не может быть, прошептала я, когда все закончилось. Он не мог так поступить. Это невозможно.
Нотариус сделал мне еще замечание и оказалось, что это ещё не конец. К завещанию прилагались документы мальчиков, где их отцом значился Степа.
Несовершеннолетние или нетрудоспособные дети, напомнила мне Катя. Они наследники независимо от содержания завещания. Ты тоже имеешь право на долю, Крис.
Неужели, рассмеялась я. Имею право на долю в своей же галерее?
Мы вроде обсуждали все это с Катей сто раз, и я была готова к обжалованию Или нет? Наташины слова сбывались у меня на глазах, а я все равно не верила.
Как законная супруга вы можете оспорить завещание, если недовольны долей имущества, которая вам досталась, вторил Кате нотариус.
Недовольна, рассмеялась я, теряя терпение снова. Какое счастье, что у меня есть право быть недовольной.
Наташа посмотрела на меня с нескрываемым триумфом. Она как будто ждала скандала. Возможно, думала, что я начну плакать. Она не отводила взгляда от меня. Я не доставила ей удовольствия, хотя внутри все кипело и бурлило.
Мне было так больно и обидно. Я не понимала, за что Степа так со мной поступил? Черт с ней с любовницей. Бог с ними с детьми. Я могла понять и долю Мирона в наследстве. Но мне он не оставил и части бизнеса, ни одной картины. Картины, которые я сама превратила в шедевры.
Почему?
В какой-то момент я перестала слушать и просто ждала, когда все закончится. Катя что-то мне говорила, но смысл ее слов не доходил до меня.
Я с огромным удовольствием и раньше всех покинула кабинет нотариуса, вышла на улицу.
Катя догнала меня через пару минут. Она несла заверенную копию завещания.
Я задрала голову и ловила лицом снежинки. Они таяли на моих щеках, превращались в воду. Почти в слезы.
Крис, не раскисай, бойко заговорила Катя. У нас отличные шансы получить долю галереи. Я сама не возьмусь, но есть коллега, который на таких делах собаку съел. Он очень крутой. Давай встречу с ним назначим. Прямо сейчас позвоню. Может, в кофейне присядем?
Давай, откликнулась я равнодушно и сразу передумала. Нет, лучше ты сама договорись, Катюш. Я тебе доверяю.
Хотела добавить, что мне сейчас очень нужно побыть одной, но не успела.
Тина, позвал меня Мирон. Он как из-под земли вырос.
Я вдавила ногти в ладони и процедила:
Просила не называть меня так.
Он закатил глаза и сказал:
А, как скажешь. Забыл. Могу я тебя попросить?
Еще раз ударить? Просить не нужно.
Катя охнула и на всякий случай схватила меня за руку.
Она шутит, уверил мою подругу Мирон.
Ээээ, вряд ли, неуверенно проговорила Катя.
В любом случае я готов рискнуть здоровьем. Тин Мирон увидел, как я сузила глаза и поправился: Кристина, ты правда нужна мне.
Я вздрогнула. От его слишком нежного голоса мне стало не по себе. Сколько раз я слышала эту фразу и верила. Даже сейчас мне так хочется верить ему, но я отлично помню, что нельзя.
Мне нужна твоя помощь, уточнил Мирон.
Я простонала и сдалась. Пожалею, что уступила, но спросила:
Какая помощь?
Мирон тряхнул головой, сбрасывая снежинки, и очень тихо попросил:
Кладбище. Съезди со мной к Степке. Я не найду один.
Глава 4. Слабость и скорбь
У меня не было шанса отказать. Мирон ведь не знал, где похоронен Степа. Я могла дать ему инструкции и удрать, но не стала этого делать. В конце концов, он его брат.
Я кивнула и забрала у Кати свою руку.
Созвонимся попозже? спросила подруга.
Ей я тоже кивнула и поцеловала в щеку.
Да, пока.
Мирон подставил мне локоть, но я игнорировала клоунскую галантность.
Просто поехали, буркнула я и пошла к машине.
Мирон топал за мной. Я не видела его, не слышала шагов из-за шума города, но чувствовала спиной. Всегда его чувствовала. Как дышит, как думает, как смотрит. Я ненавидела эту незримую связь, но убрать ее не могла.
В очередной раз стало себя жалко.
Если бы Степа не умер, то и не пришлось бы сейчас трястись из-за Мирона.
Я была согласна жить во лжи, но в покое. Однако никто мне не предложил такой сделки.
Мирон молчал, пока я выезжала с парковки. Не спешил он поболтать и по дороге.
Зато у меня накопились вопросы, и я решила их озвучить.
Если он думает, что я все та же глупая девочка с восхищением в глазах и открытым ртом, то нет. Сюрприз, Мир. Я повзрослела и поумнела.
Когда ты вернулся? спросила я первым делом.
Мирон вздрогнул, снова кривляясь.
Ух, ты заговорила со мной без острой необходимости.
Я решила не злиться. Думаю, Мир, как и Наташа, хотели от меня эмоций. Но свою слабость я не хотела им демонстрировать. Поэтому просто ответила:
Я любопытна, как все нормальные женщины.
Ты и рядом не стоишь с нормальными женщинами, дорогая. Уж я знаю.
Я сжала губы. Знает он.
Когда приехал, Мир? повторила я вопрос и взглянула на него мельком.
Мирон усмехнулся довольно, услышав свое короткое имя.
Рано утром, ответил он.
Где твои вещи?
В отеле, конечно. Я бы очень хотел домой, но решил, что ты меня не пустишь.
Через мой труп, отрезала я.
Мирон вздохнул.
Зря ты так.
Хотя бы дом он мне оставил. Я могу решать, кому там жить, а кому нет.
Что-то промычав, Мирон отвернулся к окну.
Я специально давила на его больное место. Он ненавидел отели и обожал родной дом. У них со Стёпкой было счастливое детство. Муж часто рассказывал, что в родном доме они с братом чувствуют прилив силы и вдохновения. Даже странно, что особняк достался целиком мне, а не Мирону. Совсем нелогично.
Хотя какую логику можно ожидать после варварской дележки моей галереи между Мироном и Наташей?
Мир продолжал смотреть в окно, игнорируя меня. После попыток изобразить эффектное возвращение блудного родственника его отстранённость выглядела чудно.
Но опять же Нет смысла искать адекватность в поведении Мирона Бероева.
Зато я печенкой чувствовала, что он знает про завещание и мотивы Степы больше меня.
Тебе агент сказал про Степу? спросила я через несколько минут молчания и торга с самой собой.
Нет. Меня нашел Степкин адвокат. Он был сегодня на оглашении. Полный коротышка с залысинами.
Я припомнила его с трудом. Думала, это один из свидетелей.
Наличие юриста у Степы, которого я не знала, было очередным потрясением.
Ясно, сказала я, хотя мне ничего не было ясно. Почему Степин юрист знает, где тебя искать, а агент нет?
Потому что Степа знает Мирон прокашлялся и поправил сам себя. Он знал моего наставника. Через него связался.
Понятно, буркнула я, продолжая ничего не понимать.
Мирон неожиданно признался.
Мы виделись две недели назад. В Мехико.
Еще одно неожиданное открытие.
Две недели назад Степа был в Майями. Хотя я уже ни в чем не уверена, сказала я.
Он берег твои нервы, не упоминая о встречах со мной.
Я сжала губы и буркнула себе под нос:
О любовнице и детях не говорил по той же причине, видимо. Заботушка.
Мирон услышал, конечно. Я заметила, как дернулся уголок его губ, но он не разрешил себе улыбнуться.
Мирон еще хуже Степы. Если у мужа вода в жопе не держалась, как выразилась Катя, то Мир вообще не затыкался. А тут молчит почти всю дорогу. Подоставал меня для порядка при встрече и все.
Ты знал о завещании? спросила я, не в силах сама больше терпеть.
Мирон молчал.
И про Наташу знал? продолжала я. И про детей?
Тишина была красноречивее любых оправданий или признаний. Я саданула руками по рулю и закричала.
Чтоб вас обоих!
Машина вильнула, но я быстро пришла в себя и вернула управление. Мирон тоже среагировал. Он схватил руль и мою руку.
Меня прошило током. Злость закипала сильнее и грозила вырваться наружу. Или это уже была не злость, а адреналин с возбуждением? Или все сразу.
Мое бетонное спокойствие отчалило в дальние края. Я с трудом сдерживала слезы, таращась на дорогу и крепче сжимая руль.
«Тише, Крис, тише», сказала я сама себе.
Может, я поведу? предложил Мирон аккуратно.