Судьба всегда даёт только один шанс.
Санкт-Петербург
Юбилей
Ночь опускалась на деревню. Было так тихо, что казалось, будто всё онемело вокруг. Изредка в чьём-нибудь сарае кудахтали сонные куры да где-то орал свою песню пьяный мужик. В конце концов, всё затихало, и жизнь замирала на некоторое время.
Лунный свет серебрил потемневшие избы. В домике на краю деревни горел робкий огонёк. Там жили одинокие старик со старухой. Их дети давно уехали в город и почти забыли о родителях. Дед и бабка доживали в полном одиночестве. К тому же соседи вокруг них были люди молодые и поэтому мало общались со стариками.
В тот вечер отмечали 75-летие деда. Бабка собрала на стол, достала бутылку. За ней и сидели весь вечер, вспоминая молодость.
Не забыл, старый, как ты меня приревновал к Федьке на именинах у Солнцевых? спросила бабка и довольно улыбнулась. Она уже во второй раз задавала этот вопрос.
Помню, помню, вяло кивал дед и вспоминал соседа Фёдора, умершего 20 лет назад.
Так и тянули вечер, бутылка опустошалась сама собой. Темнота за окном придавала уют обшарпанным стенам и закопченным иконам. Во дворе тявкнула спросонья собака.
Уже убирая со стола, старуха вдруг спросила:
А сколько, если не секрет (какой уж теперь секрет?), стоили те розы, которые ты мне подарил на день рождения? Дорогие, поди?
На тридцатник что ли? зевая, спросил дед.
Старуха вздрогнула и обернулась:
На 20 лет, старый
Не знаю, я их тебе не дарил.
Как не дарил?
Так, не дарил, и всё тут.
Разговор неожиданно оживился.
Это Петька тебе их в почтовый ящик засунул. Помнишь такого? Одноклассник твой бывший. Последние штаны из-за этих роз продал, дурила. Стишки про тебя строчил дребезжал старик.
Стихи? Про меня? удивилась старуха.
Ага. Хотел, чтоб я тебя с ним познакомил, сам подойти боялся. Любил, видать засмеялся старик.
Что же ты не познакомил? Тоже любил?
Да некогда было.
И где же он сейчас, этот Петя? Что с ним стало?
Я-то откуда знаю?
Когда я увидела тот огромный букет, то подумала, что от тебя. Ведь Пётр не мог их мне подарить, у него же денег таких не было. А ты на «Волге» ездил. Я сразу на тебя и подумала, приглядываться стала. Иль, может, просто на «Волге» хотелось ездить А Петя со второго класса мне нравился, и про стихи его я знала. Но он же потом столяром был. Эх, дура я, дура вдруг расплакалась бабка.
Ха-ха! На розы купилась! засмеялся старик. На «Волге» хотела кататься! Все вы дуры. Не ты одна и хотела! Тарелки задребезжали. Я ему говорил, что стихи это чушь. Вас, баб, другим надо брать. А он не верил, болван!
Испуганная кошка убежала на кухню. Бабка плакала навзрыд.
Старик допил водку, встал из-за стола, и, пошатываясь, пошёл к кровати. Но прошёл совсем немного. Потеряв равновесие, он упал на пол и захрапел.
А бабка не могла уснуть. Она до самого рассвета сидела за столом, вытирая слёзы кончиком платка, и о чём-то напряженно думала. Лицо её было бледным, как полотно.
Когда начало светать, старуха резко встала из-за стола, перешагнула через лежащего мужа, подошла к шкафу. Через несколько минут она уже вешала на плечо большую сумку. Вдруг остановилась, немного подумала. Пошла на кухню и покормила кошку. Потом перекрестилась и, бросив презрительный взгляд на старика, вышла из дому. Громко хлопнула дверь. Старик не пошевелился. Кошка выглянула из-под стола и жалобно мяукнула.
Старуха тем временем уже быстро шла по направлению к городу и улыбалась восходящему солнцу.
Санкт-Петербург
О Роме и Юле
Нет повести печальнее на свете
В нашем маленьком городке, состоящем почти исключительно из работников почившей угольной промышленности, произошла однажды такая история.
Когда завод разорился, люди пытались выживать кто как мог: одни уехали в крупные города, другие привозили оттуда на перепродажу разные вещи, третьи пополнили ряды местных банд, четвёртые работали на Морозовых и Рукавишниковых.
Кто это такие?
О, вы многое не знаете о жизни, коли не слышали о них!.. Кто выстроил самый богатый особняк в области? Морозовы. У кого машина лучше, чем у губернатора? У Рукавишниковых. Кому грозят пальчиком из центра? Морозовым. Кто открыл новый супермаркет? Рукавишниковы. Это были самые богатые и влиятельные семьи в области. Стоит напомнить, что мэр города был крёстным у одного из сыновей Рукавишникова-старшего.
Кроме неуёмного выколачивания денег, обе семьи пытались меценатствовать: к вящему удовольствию местного священника на их деньги была выстроена маленькая деревянная часовня в честь преподобного Серафима Саровского.
Но времена тогда были суровые.
Конкуренция превращалась в войну всех против всех. Кстати, постройка часовни была единственным совместным предприятием Морозовых и Рукавишниковых, которое закончилось без стрельбы и поножовщины. Сферы их влияния часто пересекались, это порождало бесчисленные ссоры, иногда доходившие до губернатора. Последнему часто жаловался главный милиционер нашего города, которому битвы между этими двумя семьями портили статистику. Впрочем, главный милиционер был другом Рукавишникова-старшего, и жаловался, скорее, для привлечения внимания к собственной персоне.
Рукавишниковы считались более благородными, поскольку в число продаваемых ими товаров входили учебники и школьные принадлежности. Морозовы же распродавали остатки флагмана отечественной угольной промышленности да занимались недвижимостью. Бизнес их, на первый взгляд, был посерьёзней, чем у Рукавишниковых. Однако у тех, как полагали многие (и полагали справедливо), учебники и прочие школьные аксессуары были лишь верхушкой айсберга. Основная часть их империи находилась, как говорится, «в тени».
Однажды Морозовы на Рождество решили устроить костюмированный бал. Они вообще любили поиграть в аристократов. Были приглашены все более или менее видные люди нашего городка, включая директора школы. Пришли туда и все «славные юноши». Поскольку на время Рождества было заключено перемирие, то на праздник явились и некоторые представители Рукавишниковых (они предпочитали оставаться в масках, чтоб лишний раз не лезть на рожон).
Пришёл туда и двадцатилетний Роман Рукавишников. Он заметно выделялся среди городской молодежи ещё ни разу не сидел в тюрьме. Роман был всеобщим любимцем. Даже враги были к нему менее суровы. Теперь он стоял в углу, и все танцующие «гарцевали» мимо него. На балу он увидел красивую девушку, которая очень ему понравилась. По быстро наведённым справкам выяснилось, что это Юлия дочь хозяина дома. Хотя городок наш маленький, благоразумные родители не часто отпускали её на улицу. Поэтому он не знал её, а она не знала его. Роман ей, кстати, тоже приглянулся. Девушке очень хотелось, чтобы он принял участие в танцах.
Старший Морозов вдруг затеял развлечение хоровод с «венком» (нечто среднее между бесцельным хождением по кругу и «ламбадой»). Тогда они и познакомились.
Отсюда и начинается наша история.
Юлия, узнав фамилию Романа, поняла, что им не быть вместе. Но в её душе промелькнула надежда, что брак сможет примирить семьи, и, возможно, даже объединить бизнес. А это сулило большие перспективы
Всё на свете заканчивается, в том числе костюмированные балы.
Через несколько дней Юлии удалось выйти на улицу и поговорить с Романом. Тот совершенно воспарил от счастья и уже называл всех Морозовых братьями. Влюблённые решили пойти к местному священнику, отцу Василию. Он жил на соседней улице. Отец Василий весьма увлекался ботаникой, часто бродил по лесам, окружающим наш городок, и собирал разные травы. Священник старался вести дела осторожно и, на всякий случай, всегда искал опоры в людях, пользующихся авторитетом. Венцом его дипломатии стала та самая часовня в честь преподобного Серафима Саровского. Отец Василий был духовником обоих семейств, поэтому с радостью принял предложение обвенчать Романа и Юлию.