Я, ойкая, забралась на заднее сиденье служебного уазика. Владимир Сергеевич сел рядом и хлопнул водителя по плечу:
Петренко, гоу! И назвал мой адрес.
Нет, погоди, Петренко! взмолилась я. Меня не домой. Мне в Туристический парк нужно, туда, где Мост Влюбленных.
Раз уж такая удача, решила я, проеду до мостика и оттуда вызову такси. Зачем откладывать дело, если можно воспользоваться удачными обстоятельствами?
Сержант глянул в зеркало заднего вида. Кирьянов недовольно кивнул.
Ладно. Гони туда. Он повернулся ко мне: Ты что, уже работаешь? А постельный режим кто будет соблюдать?
Мне прописывали отдых, а не постельный режим, возразила я, можно сказать, я уже отдохнула. А тебя сюда каким ветром задуло?
Коллегу подвозил. Смотрю ты выходишь. Физиономия недовольная, за спину держишься. Пожалел калеку.
Я легонько шлепнула его по руке.
Такта в тебе, Кирьянов, ни на грош.
Я так понимаю, ты к Морошину ходила?
Ходила, недовольно призналась я.
И получила тряпкой по морде, констатировал Владимир Сергеевич.
Получила.
А я тебя предупреждал?
Предупреждал. Но я должна была попробовать, понимаешь! Там и правда не так все гладко, как кажется на первый взгляд. Я была дома у этой Полины
Кирьянов поднял бровь, и мне пришлось уточнить:
С разрешения и в присутствии ее сестры.
Слава богу. И что нашла? Листок с надписью: «Я не прыгала с моста»?
Твой циничный сарказм тут не уместен. Все-таки человек погиб, укорила я друга. Владимир Сергеевич виновато улыбнулся. Обнаружились весьма странные покупки: веревочная лестница и билет до какой-то станции Уварово в Ивановской области. Обе покупки сделаны через Интернет и оформлены за два часа до ее предполагаемого самоубийства. Тут как минимум есть вопросы. Я нашла тетрадь с чеками. Усольцева вела подробный учет своим расходам. Все чеки вклеены вплоть до даты смерти. Зачем это делать в последний день, если ты решила покончить с собой? Мне кажется, такой человек в последние дни жизни должен пребывать в состоянии депрессии, и ей точно было бы наплевать, сколько она тратит и куда. А еще и вклеивать чеки из продуктового? Для чего? И в шкафу еще гора неглаженого белья. Вот скажи мне, если ты решишь свести счеты с жизнью, неужели будешь белье стирать, сушить и в шкаф складывать?
Ее решение могло быть спонтанным, ответил Кирьянов и был прав. Я вдруг поняла, что ни одного весомого аргумента в пользу версии об убийстве у меня нет.
Думаю, билет и лестницу тоже можно как-то объяснить.
А чеки?
И чеки. Вообще все можно объяснить тем, что она решила спрыгнуть с моста не до, а после того как все это купила, постирала и вклеила. Скорее всего, что-то произошло непосредственно перед самоубийством. Какое-то событие стало последней каплей, и она, плюнув на все покупки и планы, решила, что больше не стоит жить. Это звучит страшно, грубо и, возможно, цинично, но объясняет все.
Я хмуро молчала. С точки зрения и следователя, и Кирьянова, все было логично. Самоубийство поступок иррациональный. Если человек решается на него, причины искать бесполезно. Но чем больше я погружалась в жизнь Полины Усольцевой, тем сильнее сомневалась в ее намерении добровольно спрыгнуть с моста. И все же помощи мне ждать неоткуда. Если посмотреть на все трезвым, холодным взглядом, Морошину нечего поставить в вину. Девушка прыгнула сама. На мосту стояла одна. Никто ее не сбрасывал и не толкал. Если бы не эти странные покупки, я бы сама уже сделала вывод, что имело место самоубийство. Но они есть. И теперь я не могу оставить это дело, пока не найду им объяснения.
Морошин твой хам, опять не сдержалась я.
Морошин крючкотвор и праведник. Он делает свое дело как надо, но, если он уверен в своей правоте, его уже не переубедишь. Такие никогда не задерживаются на работе. Они сдают отчеты вовремя и следят за выполнением плана.
Может такой персонаж закрыть глаза на улики, если они противоречат делу?
Кирьянов подумал.
Наверное, может. Но только в том случае, если он убежден, что это не важные улики и их можно как-то иначе объяснить. Хотя утверждать это категорично не буду за руку Льва Марсовича никто не ловил.
Он Лев Марсович? ахнула я.
Кирьянов потер переносицу:
Ты что, даже именем человека не поинтересовалась, прежде чем вваливаться к нему в кабинет?
Нет, честно призналась я, на двери было написано: «Морошин Л. М.» Я подумала, какой-нибудь Леонид Михайлович.
Ну, старуха, ты даешь!
Я решила перевести тему.
Мне бы посмотреть протокол с места происшествия и заключение медэксперта.
Забудь.
Неужели у тебя нет тут совсем никаких связей? Ты же сейчас подвозил какого-то коллегу?
Этот коллега из другого РОВД и сюда приехал по личному вопросу. Но даже если бы я с этим Морошиным детей крестил, все равно никогда бы не попросил о таком.
Почему это?
Потому что мы с тобой это одно дело. Я тебя знаю как облупленную. Могу пригласить на допрос, поделиться соображениями. Но он тебе доверять не обязан. И потом даже я никогда не показывал тебе официальных бумаг со следствия. Это же противозаконно. Ты что, забыла?
Друг был прав, но мне хотелось ему врезать.
Что же делать?
То же, что и всегда, ответил Кирьянов, использовать свою голову.
Понимаешь, этот РОВД уже наследил у меня в одном деле. И если у них нарушение процессуального порядка это норма, то это может многое объяснить. Мне не нравится, что я сталкиваюсь с вяземскими второй раз за неделю и оба раза выясняется, что мне есть к чему придраться.
Ты же ничего еще не выяснила по делу Усольцевой, напомнил Кирьянов. Значит, ни в чем Морошина обвинить не можешь. А остальное просто совпадение. Кстати, про подкуп следователей это правда? Доказательства у тебя весомые или косвенные?
Доказательства нормальные. Но я отдала все на откуп адвокату клиента. Постараюсь сильно не светить лицом вдруг мне эта инициатива потом боком вылезет. С вашим братом лучше не связываться.
Это правильно. Не влезай убьет. Я тоже не всесилен и везде прикрыть твой зад не могу.
Будем считать, что про зад я не слышала.
Машина, свернув направо, притормозила у остановочного кармана. Я, чертыхаясь, охая и хватаясь за спину, вылезла на усеянный листьями тротуар.
Подождать не могу, предупредил Владимир Сергеевич, с болезненным выражением глядя на мои страдания.
Ничего. Обратно на такси доберусь. Я попыталась улыбнуться. Спасибо, что подвезли.
Слушай, Кирьянов вдруг высунулся из двери и наклонился ко мне, к Морошину тоже больше не лезь. Во-первых, бесполезно. Во-вторых, он может устроить тебе неприятности. Проверку лицензии это как минимум.
Ладно. Не буду дергать козла за бороду. Я и сама понимала, что после такого неудачного наскока к следователю со странным именем лучше не ходить. Непрошибаемый, как скала, и убежденный в своей правоте Морошин действительно может встать поперек дороги. Надо этот РОВД за три квартала обходить, особенно учитывая тот факт, что один из моих клиентов скоро обвинит следователей во взяточничестве и подтасовке улик.
Умница. И если что накопаешь, дай знать.
Я прищурилась:
Ты же убежден, что это банальное самоубийство.
Я убежден, что у тебя хорошо развита интуиция. Пока!
Владимир Сергеевич шуточно отдал мне честь, закрыл дверцу, и уазик, спугнув стайку голубей, топчущихся у обочины, с шумом и рыком отъехал от остановки. Я потерла поясницу и огляделась. Вход в парк большая каменная арка с псевдолепниной находился в нескольких метрах от меня. Вдали сквозь желтую и бурую листву полуоблетевших лип можно было разглядеть людей, гуляющих по дорожкам парка и увешанному замочками Мосту Влюбленных.
Глава 3
Туристической площади на карте не существовало так ее называли только местные жители. В топонимике города это место носило скромное название парк Водников. Его пересекал приток реки, который был довольно широк, но неглубок. Раньше парк представлял собой лохматые кусты, необрезанные деревья и протоптанные между ними дорожки, заплеванные бычками и шелухой от семечек. Но несколько лет назад администрация позаботилась о благоустройстве сквера, чтобы создать зону притяжения для туристов, приезжавших в летнее время. Часть деревьев вырубили, а между оставшимся парком и ближайшим жилым кварталом втиснули новую улицу дома на ней напоминали маленькие замки и кукольные домики. Создавалось ощущение, что архитекторы хотели оживить иллюстрацию из книжки сказок. В самом парке замостили дорожки, выкорчевали лишние насаждения и подстригли все оставшиеся. Место получилось приторным, искусственным и совсем не вписывалось в эстетику города, но местным жителям и туристам оно нравилось. Тут были дорогие кофейни, пара бутиков и ювелирных, а летом на выложенных брусчаткой дорожках устанавливали красочные ларьки с мороженым, булочками, прохладительными напитками и яркими сувенирами.