Понимаешь, я практически убеждена, что все эти трупы связаны между собой, начала Нюся с азартом.
Какие трупы? спросил Толик с набитым ртом.
Нюся вздохнула и вернулась к началу. Толик слушал внимательно, не забывая старательно работать челюстями и периодически опуская руку вниз угощая собаку.
Не давай ему копченую колбасу и жареную картошку, возмутилась Нюся. У него потом расстройство желудка.
Да брось ты. Пусть ест, ему вкусно и мне тоже.
Этой ночью, если что, на улицу идти не мне. И напомню, что в последующие тоже.
Да-да. Я обещал.
Ладно. Поверю, хотя ты совершенно ненадежный человек, Толик. Так как ты думаешь, я права или нет?
В том, что копченую колбасу и жареную картошку вредно есть? Права абсолютно.
В том, что жертвы нашего маньяка неслучайны, балда.
А маньяк уже наш? Толик доел картошку и аккуратно собрал растекшееся по тарелке масло хлебной корочкой. Нюся, ты бы не выдумывала, а. Я понимаю, что ты у нас человек творческий, у тебя фантазия буйная и ищет выхода, но не настолько же.
Нюся снова вздохнула. Уж если Толик относится к ее аргументам так иронически, то Настя и вовсе не оставила бы от них камня на камне. Хорошо, что она ей об этом не рассказала. И все-таки что-то здесь не так. Как хороший фотограф, Нюся умела выстраивать кадр и видеть картинку целиком. Сейчас картинка не выглядела полной, рассыпалась. Что-то в ней было лишнее или, наоборот, чего-то не хватало.
Толь, а ты его давно в последний раз видел?
Кого? уточнил Толик, прихлебывая теперь горячий чай из поставленной перед ним Нюсей кружки.
Алексея Аркадьевича
Видя, что Толик продолжает смотреть все с тем же непониманием, Нюся добавила с легкой досадой:
Гольцова.
Ее гость поперхнулся и облился чаем. Со стуком отставил чашку на стол, кинулся стряхивать пролитый кипяток с обтянутых джинсами коленей, посмотрел с укором. Мол, видишь, что ты наделала?
Да я его вообще уже сто лет не видел, ты чего? Зачем он мне сдался?
Ты же тоже в кружок ходил! Нюся вдруг возмутилась так сильно, что у нее даже уши запылали. И тебе было со стариком интересно. Я же видела.
Ну, было, и что? Он потом от нас сбежал и забыл. И почему тогда мы про него помнить должны?
Наверное, не должны. Но я почему-то чувствую себя полной свиньей, что бросила его на произвол судьбы. Он же одинокий совсем был. Наверное, радовался бы, если бы мы его проведывали.
Ага. Радовался. Ты вспомни, как он нас тогда чуть с лестницы не спустил.
Ну и что? Просто у него было такое настроение. Нам бы в другой раз прийти.
Ой, Нюся, и что ты все сочиняешь.
Толь, я все думаю, зачем этот маньяк выпускает кровь из тел.
Толик снова поперхнулся:
Слушай, тебе точно лекций по уголовному праву не хватает. Чего тебя на ночь глядя на ужасы потянуло? Тебе больше думать не о чем?
Нет, я серьезно.
Он немного помолчал.
Слушай, Нюсь, помнишь, мы с тобой где-то полгода назад читали про одну англичанку, которой нужна мужская кровь, потому что у нее какое-то редкое заболевание и без этой крови она не может жить? Я еще предположил, что она вампирша.
Помню, согласилась Нюся. Я тогда прочитала тебе эту новость из интернета, ты сказал, что она вампирша, а оказалось, что нет. Из крови делают какую-то сыворотку, которую она капала в глаза, а без этого могла ослепнуть. И что?
Вот! А вдруг кто-то убивает людей, потому что ему нужна кровь для такой сыворотки. Причем именно мужская, потому что в ней больше железа. У мужчин гемоглобин выше. Мужчины вообще высшие существа. Толик засмеялся. Это и без интернета понятно.
Да ну тебя Но в целом вдруг ты и прав. Знаешь, тут в нашей округе живет одна женщина, ужасно неприятная У нее что-то с глазами. Они красные, как у кролика, и сухие такие. Просто жуть. В общем, той ночью, когда мы с Тобиком труп нашли, я ее видела. Она шла по улице, как раз с той стороны, понимаешь. А в руках у нее был бидон. И я сейчас подумала: вдруг она в нем несла слитую кровь, чтобы лекарство себе сделать? Как у той англичанки.
Толик смотрел на Нюсю во все глаза. Как будто видел впервые.
Слушай, Беседина, у тебя просто шикарный ход мыслей. И голова как дом советов. Нет, я серьезно. Я ничего в этом не понимаю, но если ты действительно так считаешь, то просто расскажи обо всем полиции, и все. Ты помнишь, как болезнь называется? Та, от которой нужна сыворотка из крови.
Нет, не помню. Нюся поникла. Но, наверное, это можно найти в интернете по ключевым словам.
Вот и найди. Гость решительно поднялся и позвал собаку, давая понять, что им пора уходить. Старуха с бидоном, ну надо же. Нарочно не придумаешь.
Я не придумала, бросила Нюся и вышла в прихожую их проводить. И запомни, Болонин, до конца августа я больше с твоей собакой не останусь. Даже не думай.
Хорошо, хорошо. Я понял. И это Спасибо тебе. Мы пошли. Увидимся.
Нюся закрыла за ними дверь, вернулась в кухню, задумчиво принялась убирать со стола. Она точно знала, что Толик ей сегодня соврал. Вот только совсем не понимала зачем. Вымыв посуду, она выключила в кухне свет, вернулась в комнату, взяла ноутбук, влезла в интернет и, немного подумав, вбила в строку поиска: «Сыворотка из мужской крови».
* * *
Картина, найденная в стене, отчего-то будоражила воображение Насти Пальниковой. Почти четверть века рисунок Левитана провел взаперти. Это была не самая дорогая работа. Ну, минимум три миллиона рублей за нее можно было получить, ну, два, не так уж и много по нынешним временам. Да и по прошлым тоже. С чего идти на такой риск, чтобы украсть картину и не пытаться ее продать, а спрятать в тайнике, вмурованном в кирпичную вкладку? И кто это сделал?
Она была уверена, что смерть бывшего директора картинной галереи совершенно точно связана с находкой. Не бывает таких совпадений, вот просто не бывает, и все. Через маму она подкатила к Лилии Лавровой, с которой та была дружна, чтобы высказать свои соображения. Лиля, как ни странно, с ней согласилась.
Настя, мы с Зиминым тоже считаем, что вся эта история с маньяком просто для отвода глаз. Слишком многое в ней не сходится. Не похожи эти преступления на серийные. Но обсуждать это с тобой я, извини, не буду. Ты дочь своей матери, а та известный возмутитель спокойствия в нашем богоспасаемом городе. Как говорится, утром в куплете, вечером в газете. Что я не знаю, что ли?
Лилия Юрьевна, зря вы так, с упреком проговорила Настя. Я с мамой секретами не делюсь, тем более чужими. У меня, знаете ли, работа такая, что быстро приучает держать язык за зубами. Ветлицкий меня сразу бы турнул, если бы заподозрил, что я информацию сливаю. У него же характер, вы наверняка знаете.
Сказав это, Настя прикусила язык, потому что адвокат Аркадий Ветлицкий приходился Лилии Лавровой первым мужем, так что про его несносный характер она знала больше других. Лиля же, видя ее смущенное лицо, рассмеялась:
Брось, Настя. Это все такое древнее прошлое, что даже обсуждать глупо. Мы с Аркашей родители взрослого и очень умного сына. И неплохие друзья, кстати. Так что на больную мозоль ты мне не наступила, потому что этой мозоли нет и быть не может. В том, что ты не сливаешь информацию, я уверена, но и мать твою давно и хорошо знаю. Она умеет узнавать то, что ей действительно интересно. Ей бы в следствии работать, а не в журналистике. Так что не расскажу ничего, не упрашивай.
Настя вздохнула и уронила на пол ручку, которую во время разговора крутила в руках. Ручка закатилась Лиле под стол, под него пришлось лезть, разумеется, стукнувшись головой о столешницу. Ойкнув, Настя плюхнулась на попу и потерла затылок, проверяя, не растет ли шишка.
Шишки не оказалось, но все равно было больно, и она какое-то время посидела под столом со страдальческим выражением лица, а потом вылезла, смущенно и виновато глядя на Лаврову, и во время всех этих манипуляций, конечно же, сумела рассмотреть открытые на экране Лилиного компьютера окна браузера. Лилия Лаврова изучала в интернете все, что было связано с фибринолизированной кровью.