В домах достаточно тепло. Летом. Шучу. Зимой тоже терпимо, особенно на втором этаже. Но при условии, что включена «обратка» насос, туда-сюда гоняющий в батареях горячую воду, кипяток. Шум при этом стоит ужасный, но приходится терпеть. А дома из двух этажей и состоят, в каждом подъезде по четыре квартиры. Моя-то семья живет на первом, где гораздо прохладнее, а точнее если дети не убрали на ночь игрушки, то они, игрушки, примерзнут к полу. Ходят дети дома в валенках. Правда, если закидать завалинку снегом до самых окон, то углы почти не промерзают, но делать так догадались лишь на вторую зиму.
Спартанские условия? А мы с мужем, помнится, в начале семейной жизни радовались этому жилью: есть крыша над головой, тепло, светло, можно собраться с друзьями за столом, пусть даже его роль играет коробка из-под телевизора. Молодые были
Дружбу за деньги не купишь
Самое главное в жилье, как я убедилась, не престижность, не комфорт, а соседи. В маленьком Городе, оторванном от родных, от «материка», как здесь говорили, дружба ценилась превыше всего. Отказать соседу в помощи никому в голову не приходило, здесь не брали за услуги деньги, а старались отплатить за добро еще большим добром. На память приходит пара примеров: прилетели с семьей из отпуска, поесть с собой взяли, а хлеб собирались купить на месте, но попали под перерыв в магазинах, а он везде с 14.00 до 15.00. Пошла я по соседям да-да, здесь не считалось зазорным попросить что-то в долг у соседей. К одним зашла нет хлеба, к другим нет. Обошлись и легли с дороги вздремнуть. Двери, естественно, не закрывали на замок, не было принято, просыпаюсь у меня на кухонном столе лежат две булки мягкого ароматного хлеба, соседи ходили в магазин и на нашу долю купили. Даже и не знаю, кто именно. Или вот: сидим вечером с друзьями, пьем чай, муж сокрушается, заведутся ли его «жигули» обещал рано утром встретить соседа на железнодорожной станции, который едет из гостей от тестя и везет полтуши поросенка. В 5.00 муж встает по будильнику, на градуснике 45, выходит с паяльной лампой греть в гараже машину, чтоб завелась. Смотрю в окно друг его Сашка не поленился встать, идет помогать, опустив уши у собачьей шапки и подняв воротник. А его даже не просили.
О соседях знали все! Не только паспортные данные, но и историю жизни каждого. Дом состоял из пяти подъездов, значит, двадцать квартир, двадцать семей. Над нами жили буряты, два пацана у них подрастали: старший Славка Бурят штаны горят, друг моих детей, толстощекий бутуз, неутомимый на выдумки. В квартире напротив них чуваши, старший их пацан Сережка, уже школьник, имел привычку здороваться столько раз в день, сколько тебя увидит. Еще любил ходить в магазин и каждый раз спрашивал: «Теть Света, вам не надо что-нибудь купить?». В квартире напротив нас сибиряк-богатырь Иван, у которого тесть с поросенком, его жена красавица Наташа и двое очень серьезных мальчишек. Через стенку с нами азербайджанка Лариска, которая уже успела отсидеть в тюрьме за растрату и привезла оттуда нового мужа, родила от него друга моим детям вдобавок к уже имеющимся двоим сыновьям. Над ней жили украинцы, дальше башкиры, мордва, немцы и цыган. Жили мирно и весело, отмечали праздники, деньги друг другу одалживали, за детьми присматривали. Особенно запомнилось, как отмечали Новый год. Ну, естественно, сначала дома, а после полуночи выходили на улицу, невзирая на столбик термометра, брали с собой старые клеенки и катались на них с горки. Взрослые дурачились, дети в это время уже спали. Горка начиналась от площади между кинотеатром и горисполкомом, а заканчивалась нашим домом. Усаживались на клеенку по пять-шесть человек, с визгом и хохотом частенько залетали в подъезд, обычно в наш. На следующий день мужчины ремонтировали двери.
Одна беда пожары. УГПД горели как свечки. Поэтому жили мы, что называется, на чемоданах, мебель хорошую не покупали, а если покупали, то хранили до лучших времен. У нас, например, в гараже лежал спальный гарнитур (купленный про запас), а кухонный в гараж не влез, его к друзьям в подвал опустили. Случилась такая трагедия: горел дом напротив а дело было зимой, люди успели только кое-как одеться и взять документы. Стояли и смотрели, как полыхает их жилище. Проводка
И я однажды испытала самый сильный ужас в жизни. Заболела младшая дочка, которой два годика недавно исполнилось, в садик ее не повела, собиралась вызвать врача. Отвела старшую, быстренько, младшая дома одна спала. Выхожу из детского сада и вижу над своим домом огромный столб дыма! Так быстро я никогда в жизни не бегала, благо была в спортивном костюме и кроссовках. Вот говорят: ног под собой не чувствовал ведь это не фигура речи, теперь знаю, так бывает на самом деле. Когда примчалась к дому, то рассмотрела, что горит-то времянка, точно за нашим домом, и тут у меня ноги отнялись так, что еле доковыляла до квартиры. Села за стол и как потекут слезы и сопли! В таком состоянии застал меня муж он рано утром отвозил на автобусе рабочих, потом заезжал домой на перерыв; я даже не могла ему ничего рассказать, но он и так понял, пожар-то продолжал полыхать!
***
деревья, которые производят в середине лета прекрасное цветение.
***
Он взглотнул.
***
В нутре кареты было темно.
Не так страшен сам, как его зам
По коридору мимо корректорской звонко цокают каблучки, и мы с моей напарницей Надеждой с облегчением переглядываемся наконец-то! Это заместитель главного редактора и по совместительству заведующая партотделом Ксения Майская сдает в типографию свой горячий материал. Красивая фамилия у нее от мужа. У того отец был детдомовский, а там фамилию ребенку давали придуманную, в основном по месяцу поступления.
Время 16.30, номер почти готов к печати, только на первой полосе «дырка» ждали Ксению. Сейчас линотипистка наберет статью, метранпаж составит горячие строчки в полосу, «тиснет» ее на прессе, отложит свой рабочий инструмент шило и умоет руки (буквально). Ее рабочий день заканчивается в 17.00, и не забалуешь. Мы будем вычитывать, Ксения тоже внесет исправления, потом на линотипе отольют из свинца исправленные строчки, а в полосе их менять уже нам с Надеждой. Берем еще теплое от рук Антониды шило и вперед! Сверяем ошибки прямо в металле, потому что «тискать» не умеем. Читать строчки приходится вверх ногами/задом наперед. Я со временем так насобачилась это делать без проблем. Статья может и не поместиться в отведенное ей место, так как Ксюша многословна, тогда зовем на помощь технолога типографии.
Антонида приходит на работу рано. Заступает на свой пост в 8.00, а ведь нужно еще подготовиться намылить руки несколько раз хозяйственным мылом, давая им высохнуть. Таким образом получаются мыльные перчатки. Она и в обед их не смывает, наоборот, сверху надевает хлопковые. (Наверное, им выдают какие-то кремы, но хозяйственное мыло у типографских работников годами проверенный способ защиты рук.) А шило в ее руках инструмент многофункциональный, которым Тоня не только работу работает: виртуозно поддевает свинцовые строчки, сковыривает хвостики у запятых, превращая их в точки, а точку с запятой в двоеточие, но и перелистывает бумажки, стараясь не запачкать, может почесать в своих рыжих кудрях, а то и сама видела в ухе! Перерабатывать наша суровая верстальщица не намерена. Рабочий день у нее нормированный. А у нас нет
Мы с Надеждой работаем без перчаток (в обычных неудобно), и как ни стараемся, все равно пачкаемся. Типографская краска въедливая, отмыть ее непросто. Умаявшись с Ксюшиной полосой до чертиков, зашла я как-то по дороге домой в магазин. Обратила внимание: кассирша странно на меня поглядывает. Дома в зеркале рассмотрела у себя под носом молодецкие усы