Таких структур много, рассказывал Григорян, пока мы шли от здания. Он надел ботинки и набросил куртку, но домашние штаны переодевать не стал. Наш Федеральный центр, институт форсайтов при Академии наук, номерной НИИ при Минобороны Я знаю о десяти.
И ваш самый главный? уточнил я.
Не угадали. Наш центр на поверхности, он более-менее открытый. Я занимался психологией в одной конторе не стану вдаваться в подробности. Когда начались форсайты, то пошло финансирование, меня тоже привлекли. Часть штата перетащил с собой. Часть придали от государства.
Я хмыкнул, но уточнять не стал. Понятное дело, что тут полно секретности, спецслужб, интриг между ведомствами, что идет драка за толстый кусок государственного пирога Апокалипсис апокалипсисом, но вдруг все как-то рассосется!
У всех есть какие-то свои ключевые особенности и направления, продолжал Григорян. Мы сосредоточились на управляемости форсайта. Добились хороших подвижек.
Да?
Можем их вызывать хоть каждый день.
Я поежился.
Думаете, это приятно?
Нет, думаю, это полезно.
Мы остановились у одного из коттеджей.
Если решите сотрудничать это ваш, сказал Григорян.
А работа? спросил я.
Артур Давидович смотрел на меня и улыбался.
Я готовлюсь выживать, сообщил я, хоть это и было не совсем правдой. Стреляю, единоборства, несколько мест в глуши присмотрел
Зеркала все из дома вынес, поддержал меня Григорян. Сотрудников института перед Событием эвакуируют. Конечно, если мы не прошляпим день. Строятся центры для выживания. Идут тренировки. Кстати, тут есть спортзал, бассейн, инструктора. Есть тир.
Столовая
И кафе. Даже алкоголь разрешен, в умеренных дозах. Медпункт, врачи из Центра катастроф проводят занятия.
Соблазнительно, согласился я и посмотрел на коттедж. Он был разделен на две половины, с отдельными входами. Я заметил, что стекла в окнах матовые, рифленые.
Кстати, и фонари все с матовыми колпаками
Внутри все есть, одежду купим или привезете свою.
Выходить наружу можно?
В город? Конечно. Просим лишь большую часть ночей проводить здесь. И
Он запустил руку в карман, достал маленькую коробочку. Внутри перекатывалась не то таблетка, не то капсула.
Будет замечательно, если вы начнете пить это перед сном.
Что это? спросил я, заложив руки за спину.
Стимулятор форсайта. Григорян упорно держал руку перед собой. Кратко «Форс». Формулу точно не назову ацетил индол Он поморщился. Если очень надо, то скажу. Это служебная информация, но давно не тайна ни для кого. Корейцы первыми синтезировали.
Я посмотрел на часы.
Полпятого утра.
Надо же, всего три часа назад я спал дома.
Подумаю, сказал я, но таблетку не взял. А кто во второй половине живет?
Коллега, утром познакомитесь.
Не Миша? уточнил я подозрительно.
Миша еще дома. Если удастся уговорить его семью, то он, как и все несовершеннолетние, будет жить во втором корпусе, с кем-то из родителей.
Почему-то у меня даже сомнений не возникло, что Григорян уговорит. Спросил:
Много тут наших?
Меньше, чем хотелось бы, ответил он. С вами будет одиннадцать. С Мишей, надеюсь, двенадцать.
Помявшись, я сказал:
Прежде чем принимать решение, я бы хотел узнать все про форсайт.
Я тоже. Григорян вздохнул, поежился. Холодно. Вы остаетесь или вам машину вызвать?
Поскольку я молчал, он снова засунул руку в карман. Теперь у него на ладони лежали прозрачная коробочка с таблеткой и ключ с жестяной биркой.
Блин, сказал я, забирая и ключ, и таблетницу. И вот я в заботливых, но холодных руках государства, крошечный винтик в механизме
Если случится Событие, то никакого государства не останется, будете до смерти наслаждаться анархией, напомнил Григорян. Спокойной ночи. Подъем у нас в десять, если встанете раньше в комнате есть схема территории, указатель на столовую, телефон.
Он повернулся и побрел обратно к многоэтажке.
Думаете, мне нравится быть в форсайте? выкрикнул я вслед. В ночной зимней тишине голос прозвучал неприлично громко.
Никому не нравится, ответил он, не оборачиваясь.
Вздохнув, я подошел к домику. Над дверью светилась тусклая лампочка. Я отпер, вошел, нашарил выключатель.
Ну да, похоже на обычный подмосковный пансионат среднего уровня. Комната довольно большая, кровать широкая, двуспальная, рабочий стол с простеньким ноутбуком (я проверил: новенькая операционка, мессенджеры, пакет «офиса», интернет есть и весьма шустрый), пара кресел, телевизор (экран не блескучий, разумеется), шкаф с посудой, чайником, парой бутылок минералки. Холодильник даже не мини-бар, а настоящий, хоть и маленький. Я сбросил обувь, заглянул в холодильник тот оказался набит продуктами. Увидев свой любимый «йогурт коломенский», я шумно вздохнул.
Достал бутылку минералки (тоже тот сорт, что предпочитаю). Открыл коробочку.
Простая белая капсула.
Стимулятор форсайта, значит
«Форс».
Я еще никогда не испытывал два форсайта за ночь. Даже не думал, что такое возможно.
Капсула отправилась в рот. Я запил ее водой. Заглянул в ванную (приличная сантехника, но не блестящая, а матовая), пластиковая душевая кабина с кучей форсунок, но со снятым зеркалом. Унитаз, разумеется. Запас туалетной бумаги, шампуни, душ-гель, мыло, зубная щетка и паста, одноразовые бритвы и пена для бритья Ничего не забыли.
Вернувшись в комнату, я разделся, забрался в кровать. Выключил свет все было под рукой, и розетки для зарядных устройств, и лампа, и центральный выключатель. Подушка удобная, одеяло легкое и в меру теплое.
Все для удобства подопытных мышек.
Но я вдруг понял, что мне действительно интересно происходящее.
Мир стоит на краю пропасти и скоро сделает шаг вперед.
Это от меня никак не зависит но интересно же посмотреть заранее, что там, на дне пропасти!
Форсайт от обычного сновидения отличаешь сразу.
Сон это сон. Какой бы он ни был подробный, но ты всегда чувствуешь его нереальность. Все вокруг словно бы плывет, становясь ясным лишь там, где концентрируешь внимание.
Вот и мне вначале снился сон, обычная белиберда, в которой я был школьником, потом как-то сразу оказался в институте и мучительно пытался решить задачу, но формулы растекались и плясали перед глазами, а потом мне потребовалось рассказать какому-то иностранцу, что надо посмотреть в Москве, причем он не понимал ни русского, ни английского, и я махал руками, будто персонаж комедии
А потом я услышал шорох и проснулся.
Точнее выскочил в форсайт.
Было темно и холодно. Какое время года в форсайте я не знал, мне кажется, тут гораздо меньше сезонные перепады температур. Но ночью явно минусовая, не зря же сыпется мелкая снежная крупка.
Я по-прежнему лежал у стены, замотавшись в горы одежды и одеял. Подушка под головой даже слегка согрелась. Однако разглядеть я ничего не мог.
Пошарив рукой (движение явно осталось от того меня, который обитает в Мире После), я достал из-под подушки фонарик. Там же лежал и нож.
Но свет я включать не стал, потому что шорох повторился. Он шел с улицы, из-за окна. Нехороший шорох, будто что-то огромное, длинное, чешуйчатое терлось о стену дома, слепо шарило, принюхивалось
Звук прекратился.
Почему у меня нет нормального оружия? Почему в этом кошмаре увалень Миша ходит с громадным пулеметом, а я только с ножом?
Из-за стены вновь послышалось шуршание. Зашелестела рвущаяся пленка, которой было затянуто окно. Звякнула решетка.
Я лежал, обмирая, затаив дыхание.
И почему-то твердо знал свет включать нельзя. Свет мне не поможет.
Решетка загремела, будто ее дергали со всей силы.
Я сжал рукоять ножа, но доставать его из ножен не стал.
Снова загремело. Подуло холодным, ледяным.
И мягкий, тонкий голос то ли девушка, то ли ребенок произнес:
Кто здесь? Кто здесь? Мне страшно