В школьные годы Вэйлон постоянно ездил к родственникам в Италию на каникулы, где оттачивал свой навык, пока не довел его до совершенства. Теперь же он рисует в качестве архитектора-проектировщика, за которым гоняются десятки хэдхантеров.
Задумавшись, перестаю следить за дорогой и вздрагиваю, когда Вэй тормозит перед шестиэтажкой из темно-бурого кирпича. Мы с Лотти снимаем квартиру над художественной мастерской в самом богемном районе Лондона. В Фицровии умело уживаются бизнес и творчество, шум и тишина, классика жанра и авангард. Здесь люди не стесняются своих порывов и не боятся быть собой в погоне за вдохновением.
Поднимешься? спрашиваю я, когда мы выходим из кофейни «Аттэндант». Это одна из достопримечательностей нашего района, которая подтверждает, что в Фицровии сочетается несочетаемое. Прежде заброшенная уборная золотых времен королевы Виктории превратилась в уютное заведение, где варят самый вкусный кофе во всем Вест-Энде, а барная стойка установлена поверх писсуаров из прошлого.
Вэйлон кивает, забирая у меня стаканчик американо для Декса и пакет с датскими булочками для Лотти. Я обегаю его и обхватываю за широкую талию. У Вэйлона заняты руки, так что он разводит их в стороны, чтобы не облить меня кофе и не помять булочки. Когда я обнимаю его через мешковатую толстовку и по-дурацки урчу, зарываясь носом в приятно пахнущую ткань, грудная клетка Вэя высоко вздымается и медленно опадает. Он видит во мне лишь младшую сестру Декса, так что иногда я могу позволить себе соответствовать этому статусу.
Я приклеилась к нему посреди тротуара перед лестницей, ведущей в жилой дом. Но он не торопит меня и не отстраняет. Ему все равно, что мы перегородили дорогу художнице с большим мольбертом наперевес. Он осторожно заключает меня в кольцо своих рук, чтобы не расплескать кофе, и опускает подбородок мне на макушку.
Бекки
Спасибо, что забрал меня, Вэй. Бормочу я ему в толстовку.
Иначе не может быть.
Он привычно целует меня в макушку, а я прикрываю глаза, через все тело пропуская невинное касание его губ. Меня толкают в спину, требуя освободить дорогу, и Вэйлон предостерегающе рычит: кофе чуть не вылился мне на плащ.
В квартире нас с порога встречает жалобное нытье моего брата:
Лот, я устал. Я хочу лечь. Почему нельзя подбирать ткань, если я нахожусь в горизонтальном положении?
У Декса есть своя квартира в Сити прямо рядом с офисом папы, но это не мешает ему постоянно тереться у нас. Вот и сейчас он стоит у окна, ноги на ширину плеч, а руки сжимают бирюзовую атласную ткань. Трогательно покачивая головкой в такт песне на радио, Лотти по очереди прикладывает к полотну различные кусочки ткани, выбирая наиболее удачное сочетание.
Если ты ляжешь, свет будет падать под другим углом. Потерпи, пожалуйста, Декси, я почти закончила, тихонько просит она, поправляя закатанные рукава клетчатой рубашки Рэндала, которую он забыл у нас несколько месяцев назад. Лотти она до того понравилась, что Рэн уступил молящему взгляду огромных влажных глаз и оставил рубашку ей.
Моей подруге вообще очень трудно бывает отказать. Вот и Декс пыхтит, но упорно продолжает стоять с задранными руками. Ведь Лотти изящный цветочек нашей компании с пушистыми длинными ресницами, тонкими запястьями и длинными каштановыми локонами. Ранимая, утонченная натура художника-декоратора, такая же хрупкая, как фарфоровая кукла.
Когда мы потеряли Элси, каждый из нас переживал, что сердце Лотти не сможет преодолеть такой удар. Она плакала, пока я лежала в больнице, с тупым непониманием изучая потолок, а Бруно напивался до потери сознания. Плакала, пока Дереку зашивали рассеченный висок, а Вэйлона насильно пытались накормить. Плакала, пока Рэндал отказывался выйти из обезьянника под залог, а Декс вскрывал себе вены. Она оплакала нас всех. Но преодолела это горе и всплыла на поверхность так же, как это сделали все мы.
О, спасибо, милый, широко улыбается она, принимая из рук Вэйлона пакет с булочками и трогательно шевеля курносым носиком.
Лот, ты отвлеклась! страдает мой брат. И я не могу сдержать улыбку. Еще поднимаясь по лестнице в квартиру, я была уверена, что отчитаю его за переписку с Дереком, но теперь понимаю, что не в силах злиться. Они друзья, практически братья. Если уж власть и деньги не встали между ними, то и я не смогу. Да и не захочу.
Если две тысячи восьмом отец Дерека спас нашего отца от разорения, то пять лет спустя он буквально силой выдернул того из тюрьмы.
Мистер Блэкшир вернул репутацию папиному инвестиционному фонду, и вместе они заручились поддержкой одного из лондонских банков. Папа сохранил за собой место управляющего, и последнее слово по любому инвестиционному вопросу оставалось за ним. Мистер Блэкшир в качестве благодарности за оказанную помощь принял на себя роль администратора. В его обязанности входило введение финансов и реестра акций, поддержка постоянной обратной связи с акционерами и кредиторами.
Они ушли от инвестиций в строительство и стали оказывать поддержку стартапам в области нанотехнологий. Число акционеров «Тэмплинг и Блэкшир Инк.» росло. Газеты, ранее осквернявшие имя моего отца, опять начали следить за его доходами. Белая полоса была очень близко. Но она снова выгнулась дугой, оставив только мрак.
Один юный предприниматель, получивший финансирование от «Тэмплинг и Блэкшир Инк.» на обеспечение торговых центров роботизированными закупщиками, обвинил наших с Дереком отцов в нарушении договора участия. Он оценил ущерб от разглашения своего ноу-хау в пять миллионов фунтов, что было в два раза больше суммы, полученной им от фонда. Наше будущее снова повисло на волоске. Суд принял сторону обвинителя. Папе грозила тюрьма и конфискация имущества. Мистер Блэкшир его спас. Снова.
После этого папа счел ниже своего достоинства оставаться управляющим и уступил кресло отцу Дерека, хоть тот и не хотел принимать такой подарок. Но папа грозился выписать вексель и стать пожизненным должником своего друга, и мистер Блэкшир уступил.
Никакого коленопреклонения, мой друг! сказал он. Это наша общая вина.
Тем не менее вот уже шесть лет папа продолжает перечислять деньги в трастовый фонд Дерека, потихоньку погашая свой долг перед его отцом. Единственная альтернатива, на которой оба сошлись.
Это было веским основанием для споров о неравенстве. Но Дерек ни разу о подобном не заикнулся. И воспринимал в штыки любое предложение Декстера принять деньги. Их дружба стала от этого только крепче. Ведь она прошла и огонь, и воду, и медные трубы. Причем буквально.
Сейчас парни вместе трудятся на благо «Тэмплинг и Блэкшир Инк.». А вот я
Готова к фотосессии десертов? нежный голосок Лотти вырывает меня из задумчивости. Я улыбаюсь и устраиваюсь к ней на софу. Декстер со вздохом облегчения обрушивается на мягкий коврик у наших ног.
Пока я изучаю позиции из меню, которые мне предстоит снимать у Алфредо, Вэйлон расчищает от лоскутков и бумаги фортепиано, закатывает рукава худи и поднимает крышку. Есть что-то завораживающее в том, как крепкие мужские руки с выпуклыми бороздами вен бережно, почти ласково скользят по клавишам.
Проходит мгновение, два, и умелые пальцы берут первые аккорды одной из наших любимых песен «Вечно молоды» группы «Alphaville»3. Они, как дождевые капли, сыплются с неба и, бесцветными хрустальными брызгами рассыпаются по полу, затопляя все пространство вокруг. Сложные хитросплетения нот кружат голову и учащают пульс. Чистая, ясная и многогранная мелодия в совершенном исполнении Вэйлона действует на нас, как особый гормон счастья, что выплескивается в кровь вместе с куплетом.