Зайти в Туманную Полосу? Тихо забрать желаемое и испариться? Сидэрос не просто так командует «Величием» вряд ли его так просто можно провести.
В голосе Сенора слышался страх, отчего вопрос возникал сам собой. Юнга хотел спать и уж точно не хотел говорить, поэтому решил закончить беседу колким вопросом.
Так зачем же ты согласился на эту вылазку? Не отвечай, не стоит, просто подумай.
Отвернувшись, Даро закрыл глаза и погрузился в мечты, чтобы скорее провалиться в сон. Он был вымотан подготовкой к походу, как и все остальные.
Я знаю, зачем пошёл.
Сенора прошептал это так тихо, что сам едва себя слышал. Старому матросу не нужно было знать чужое мнение и колкие слова его тоже не трогали. Он единственный, кто ступил на борт корабля, желая просто вернуться домой.
День
Форас сильным пинком разбудил Даро. От испуга, салага упал с койки и начал судорожно водить глазами вокруг себя в поисках источника опасности.
Остановив взгляд на боцмане, юнга замер. Бедро болело от удара, а в груди сжалось сердце от страха. Даро всё же выдавил из себя пару слов хриплым голосом.
Что случилось?
Бегом работать, салага! Иглис сказал подготовить ружья, вычистить и зарядить, а после выдраить палубу! Свою жратву ты уже проспал, так что бегом! боцман не скупился на оскорбления.
Быстро оглядевшись, Даро понял, что находится в трюме один, даже ночные дозорные ещё не пришли отдыхать. Подскочив на ноги, он ринулся в оружейный отсек. Заряжать и чистить ружья куда приятнее, нежели драить палубу под палящим солнцем и постоянными издёвками старших.
Пороховой погреб
Мушкеты один за другим проходили через руки Даро. Шомпол-порох-пуля, снова шомпол, снова порох, снова пуля На каждый мушкет уходило пару минут, а стрелку останется лишь насыпать порох в замок и спустить курок.
Для чего готовить оружие, если они хотят сделать всё по-тихому? пробормотал себе под нос Даро, взяв очередной мушкет. В команде ведь и людей столько нет, а оружия на целую армию Есть хочется
Тяжело вздохнув, юнга поставил мушкет прикладом на пол и прислонился лбом к дулу. Закрыв глаза, он вдруг задумался, что стоит припрятать один пистолет на всякий случай.
Интересно заметит ли кто-то пропажу одного пистолета из целой кучи бессчётного оружия?
Даже если не заметят, что тогда? Думаешь, что успеешь его достать, когда будешь на пороге смерти? прозвучал тихий голос с другой стороны оружейной.
Подпрыгнув от испуга, Даро стал вглядываться в противоположный тёмный угол. За бочками с порохом можно было увидеть едва различимый силуэт.
Не бойся, я не расскажу. Запомни, юнга, оружие для моряка продолжение его рук, лучший друг и незаменимый помощник.
Услышав своего соседа по койке, Даро быстро успокоился. Голос Сеноры трудно было спутать: звонкий, слега пищащий, он раздражал большую часть людей. Его напарник просто сидел здесь всё это время, наблюдая за тем, как юнга работает.
Хватит прятаться! крикнул Даро. Выходи! Какого чёрта ты вообще здесь делаешь?
А ты не видишь? Я чищу мушкеты, выходя на тусклый свет фонаря, Сенора с улыбкой указал на аккуратно сложенное заряженное оружие, смотри, сколько подготовил!
Ах ты сволочь! Я здесь горбачусь, даже куска хлеба не съев, а ты говоришь, что работаешь?!
Злость читалась в глазах юнги, он весь горел желанием задать хорошую взбучку своему напарнику. Поднявшись на ноги, Даро, будучи полный решимости проучить лентяя, двинулся к Сеноре.
Подойдя вплотную, он упёрся грудью в ладонь оппонента. Глядя, не отрываясь в глаза наглеца, Даро занёс кулак для удара, как вдруг услышал голос напарника.
Не стоит воспринимать шутку столь серьёзно.
Шутку? По-твоему это смешно?! брызжа слюной, прокричал Даро.
Это урок, который ты запомнишь. Поверь, юноша, это самый безобидный урок, который ты способен получить на корабле. Опусти кулак, нам нужно закончить с мушкетами до обеда, а чтобы тебе веселее работалось, возьми это.
Сенора протянул молодому мореплавателю свёрток, в котором лежал кусок хлеба с сыром и небольшой кусок вяленного, который он припрятал за завтраком.
Что это? недоумевая, спросил Даро, опуская руку.
Еда. Пока ты поешь, я буду заряжать пистолеты, потом быстро всё закончим вдвоём. Такой расклад тебя устроит?
Д-да.. конечно.
Юнга не ожидал такого. Это действительно был хороший урок, ведь его никто не бил и не унижал. К тому же он получил награду, столь необходимую именно сейчас.
Спасибо! быстро жуя, произнёс Даро.
Ешь и возвращайся к работе. После обеда нас ждёт много работы.
Палуба
Жадно запихивая в себя мясо, Даро постоянно смотрел на моряков, сидящих поодаль от него и Сеноры. Он не понимал, почему они стали изгоями. Отчего их сторонятся и не принимают в команду?
Его напарник был завсегдатаем походов с Торваром, но его никогда не воспринимали как часть команды. Работая с Сенорой, юнга был обречён на отрешение от всего экипажа.
Даро не стремился влиться в этот весёлый и отчаянный коллектив, но становиться изгоем желает разве что тот, кто давно сам отрёкся от людей. Таким и был Сенора, который хоть и всегда был с командой, но так и не стал её частью.
Отрешённые первые покинули трюм. Перед ними стояла задача выдраить палубу до блеска, а после подготовить все пушки к бою, укомплектовав ядрами и порохом.
Солнце стояло в зените. Весенний день казался жарким, словно корабль чудесным образом перескочил на пару месяцев вперёд. Ветер сушил и обжигал, добавляя дискомфорта.
Моряки не замечали младших матросов, все занимались подготовкой судна. Лишь споткнувшись о Даро или Сенору, моряки удостаивали их крепким словцом.
Не понимаю, если капитан хочет взять груз тихо, то для чего мы готовимся к полноценному сражению? снова задался вопросом юнга.
Если всё пойдёт не по плану, у нас и вооружённых будет мало шансов спастись от «Величия» и Сидэроса, тихо ответил Сенора, не поднимая головы.
Сидэрос? непонимающе спросил Даро.
Капитан Величия. Странно, что ты не слышал этого имени, его знает и боится каждый, кто хоть раз сходил на воду.
Я не стремился в море, но заработать я могу только здесь.
Ты веришь Торвару? угрюмо спросил Сенора.
А ты разве не веришь своему капитану?
Я верю Океану, он сам решит наш исход.
А я верю Иглису, ответил Даро, он показался мне хорошим человеком.
Мы все хороши, пока не стоим на лезвие ножа, где справа бесконечная бездна мучений, а слева мгновенная смерть