Не можете взять отпуск даже ради любимой дочери?
Я понимаю, что лезу не в свое дело, но мое «похищение» это тоже серьезное нарушение границ, так что в ответ я могу не стесняться.
Тяжелый взгляд вновь придавливает меня к роскошному сиденью «роллс-ройса».
Вы бы сказали так президенту, допустим? Что там страна, давай отпуск на пару месяцев возьмем, чтобы сидеть под дверями кабинетов? Я готов найти лучших специалистов в стране ради Дины и заставить их работать на себя. Это принесет гораздо больше пользы.
Если вы ее так любите, как она оказалась на улице? не выдерживаю я. Вы сами создали эту травму, так вам и справляться!
Александр вновь молча отворачивается.
На этот раз пауза длится куда дольше, и я успеваю заскучать.
За окном однотипные многоэтажки моего района сменяются на историческую застройку центра, автомобиль едет по людным улицам, и я всерьез рассматриваю идею выскочить на дорогу и сбежать. Когда «роллс-ройс» притормаживает на светофоре, я дергаю ручку двери но она, конечно, заблокирована.
Пожалуйста, не надо, говорит Александр. Я не буду удерживать вас насильно. Мне просто нужна была возможность спокойно пообщаться. Если не договоримся, водитель отвезет вас обратно.
Мы, вроде, все уже обсудили? непонимающе говорю я.
Он снова тяжело вздыхает и поворачивается:
Это мой последний козырь, Лариса. Несколько дней никому не было дела до Дины. Вообще никому. Даже ее матери. Так уж получилось, что в этом городе только вам стало не все равно. И она это тоже понимает. Вы видите, какая она сейчас спокойная? Улыбается? Все эти дни после возвращения она либо сидела, глядя в пространство и обнимая этого проклятого зайца, либо плакала. Когда я сказал, что мы едем к ее «Лале», она оказалась в машине мгновенно, даже зайца вашего забыла. Вы понимаете?
У нее есть мать? Где она была, когда Дина потерялась? И где были вы?
Александр морщится, словно от боли. Нет, видимо, его не зуб беспокоит.
Давайте отложим эту тему, Лариса, говорит он неохотно. Когда мы договоримся, я вам все расскажу. А пока давайте обойдемся без упреков. Я не люблю искать кто виноват. Меня больше волнует вопрос, что делать.
И что же вы делаете? Переваливаете свою проблему на меня?
Александр качает головой и разворачивается к дочери:
Дин, будешь яблоко?
Она энергично кивает, и он бросает ей в ладони огромное зеленое яблоко, в которое та вгрызается с сочным хрустом.
Все эти дни, Лариса, моя дочь отказывалась есть, говорит Александр, глядя на нее. Удавалось уговорить только на фруктовое пюре и то после пары часов истерик. Я не переваливаю проблему, я решаю ее. Если она ест, улыбается, радуется только в вашем присутствии значит мне нужны вы.
Но это не мое дело, Александр! в отчаянии всплескиваю я руками.
Этот мужчина вообще способен принимать отказы?
Ваше, спокойно роняет он. С того момента, как вы к ней подошли.
Доброта не остается безнаказанной?
Совершенно верно, кивает он. Вы не прошли мимо Дины и тем самым взяли за нее ответственность. Вы же не бросите ребенка?
Александр! Это совсем уж грубая манипуляция!
Зато рабочая, говорит он, и я понимаю, что дальнейший разговор бесполезен.
Я отказываюсь! говорю я и скрещиваю руки на груди.
Александр молчит.
Дина грызет яблоко.
«Роллс-ройс» едет по Невскому, то и дело застревая на светофорах.
Я строю планы, как сейчас попрошу высадить меня у «Зингера» и пойду куплю себе в утешение пару книжечек, чтобы успокоить нервы после самого стрессового собеседования в своей жизни.
Лариса Михайловна, снова начинает Александр, и я внутренне вою. Давайте так. Вы проработаете у меня до тех пор, пока мы не найдем другую няню, которую Дина примет. С вами это будет проще. Мне нужно, чтобы дочь была спокойна и ходила к врачам. Давайте ограничим срок предложения. Вы работаете три месяца, получаете в три раза больше вашей зарплаты, а когда мы расстаемся, я даю вам рекомендацию в любую компанию на ваш выбор. Поверьте, моя рекомендация это золотой билет.
Не могу поверить, но я
Всерьез рассматриваю его предложение.
Три месяца. Деньги, которых хватит на хороший ремонт, а я давно собиралась привести свою квартиру в нормальный вид. Рекомендация.
Дина стучит меня по плечу, я поворачиваюсь, она протягивает мне огрызок яблока и говорит:
Лала
Лара, малышка, я Лара говорю я, забирая у нее огрызок. Вздыхаю: Господи, я ненормальная.
Значит, договорились! Александр протягивает мне ладонь для рукопожатия, и я вкладываю в нее огрызок.
Договорились упавшим голосом говорю я, пытаясь понять, как ему это удалось. А теперь везите меня домой.
Я и везу, говорит Александр, брезгливо рассматривая огрызок.
В смысле? не понимаю я.
В этот момент автомобиль сворачивает в переулок и останавливается.
Дина начинает выкарабкиваться из кресла, водитель выходит и огибает машину, открывая дверь с моей стороны.
Я не упомянул? говорит Александр. Жить вы будете с нами.
7
Квартира Александра оказалась в Золотом Треугольнике Петербурга самом шикарном районе города. Внутри трех его сторон Дворцовой площади, Фонтанки и Невского располагается куча достопримечательностей: Эрмитаж, Спас на Крови, Марсово поле, Михайловский замок. А еще гостиницы, рестораны и, разумеется, квартиры. В старых, но еще крепких домах, каждый из которых может похвастаться интересной историей.
Дом, в котором обитал Александр, выделяется даже среди этих домов с историей. Это оказывается Писательский Небоскреб дом, где расположен музей Зощенко, где во время Блокады жила Ахматова и обитало огромное количество других писателей, которым когда-то и выделили тут квартиры.
В парадной тут стоят статуи, на подоконниках колосятся цветы, а сама квартира, куда мы приходим по длинному запутанному коридору разветвленный и запутанный лабиринт с множеством комнат.
Дина! гаркает Александр, едва мы заходим в прихожую. Руки мыть быстро!
Девочка, едва успевшая стянуть сапожки, пулей мчится куда-то вглубь коридоров, а я с упреком смотрю на ее отца. Она сама недавно скиталась на улице, и не по своей вине. Совершенно нет необходимости так ее строить.
Оборачиваюсь, чтобы ему об этом сказать и вижу минуту слабости Александра Владимировича. Этот огромный суровый мужик с вечно недовольным лицом стоит посреди прихожей все с тем же огрызком яблока в руках и явно не знает, куда его деть. Положить на столик под зеркалом? В карман? Отдать обратно мне?
Его рука дергается в такт каждому варианту, который проносится в его голове и явно рисуется на лице, и мне становится его жаль.
Я уже сняла ботильоны, поэтому просто забираю у него огрызок, прохожу в огромную кухню-гостиную, разделенную на зоны плиткой и паркетом, и выбрасываю его в мусор.
Оборачиваюсь и врезаюсь прямо в грудь Александру, который последовал за мной, не снимая ботинок, но так тихо, что я его не заметила.
Откуда вы знаете, где тут мусорное ведро? спрашивает он с подозрением.
У большинства людей оно под раковиной, пожимаю я плечами.
Хм он останавливается, обдумывая эту мысль. И то верно
Пока Александр раздевался, я прогулялась по обозримой части квартиры, немного опасаясь забираться далеко, чтобы не заблудиться. В квартире была видна женская рука подушечки, занавесочки, нежные обои, статуэтки, цветы.
Тут кто-нибудь знаменитый жил? начинаю я издалека. Писательский дом же.
Не знаю, пожимает плечами Александр. Я не интересовался. Это бывшая коммуналка. Сначала ее разбили на три разные квартиры, потом соединили обратно.
Можно, наверное, погуглить?
Наверное.
Он пожимает плечами. Явно видно, что история дома его интересует мало.
Зачем тогда он тут живет?
Ах да, вид на канал Грибоедова!